Дух камня

ГЛАВА 26. ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ ГРИМА

Да, их въезд в земли горцев никак не походил на триумфальное шествие… Тормон и его спутники промокли, замерзли и были с ног до головы заляпаны грязью. Всю ночь торговец вел их вперед, не позволяя отдохнуть. Им мучительно хотелось спать, их терзал волчий голод, все тело болело. Они валились с ног, поскольку Тормон заставил их полночи идти пешком, чтобы дать отдых усталым коням.

К тому времени как они достигли долины клана Аркана, спутники торговца, за исключением верного Сколля, готовы были взбунтоваться. Наконец Тормон сделал короткий привал, чтобы они могли привести себя в порядок перед встречей с вождем. Он слишком поздно понял, что совершил ошибку. Следовало дать им передохнуть гораздо раньше.

Сколль наблюдал, как Тормон проверяет копыта его гнедой: не застряли ли камни. Серима покачивалась, как пьяная. Она обхватила шею своего огромного жеребца, силясь удержаться на ногах.

— Не садиться, не садиться, — бормотала она снова и снова.

Пресвел и Рохалла не брали на себя такой труд. Колени их подогнулись, и оба опустились на влажную землю, откуда им будет невероятно трудно подняться снова. Тормон возвел глаза к небесам. Горожане! Мозгов не больше, чем у полевой мыши. — Кроме леди Серимы, конечно, — прибавил он про себя. — У этой кажется, есть голова на плечах.

Пресвел просто бросил поводья на землю, и только крайняя усталость помешала коню убрести прочь.

Аннас повезло больше, чем всем остальным: большую часть ночи она провела, посапывая на руках отца. Теперь же девочка проснулась и принялась жаловаться на голод, жажду и так далее. Тормон передал дочку Сериме.

— Пригляди за ней минутку. Я разберусь с этими проклятыми идиотами.

Он одобрительно кивнул, увидев, как женщина намотала на руку поводья, прежде чем взять ребенка, и возблагодарил бога за то, что хоть у кого-то в отряде есть здравый смысл. Освободившись от тяжелой ноши, Тормон помахал затекшими руками, разгоняя кровь.

Великий Мириаль, мне ничуть не легче, чем всем им. Я чертовски плохо соображаю.

Он сделал несколько глубоких вдохов, стремясь прочистить мозги, и направился к Пресвелу с Рохаллой.

— Эй! Вы, двое, — рявкнул он. — Поднимайтесь, живо!

Пресвел сделал вид, что не слышит, а Рохалла разразилась слезами.

— Я не могу, — прорыдала она. — Пожалуйста, не заставляй меня садиться на лошадь. Позволь мне отдохнуть. Просто дайте немного поспать, и все будет в порядке.

За краткое время их знакомства Тормон не раз восхищался отвагой и здравым смыслом юной девушки. Она была очень гордой, и торговец понимал, что Рохалла ни за что не позволила бы себе проявить подобную слабость, не будь она измотана до предела. Но у торговца не оставалось выбора. Они не могли оставаться здесь — посреди влажной, открытой всем ветрам вересковой пустоши.

— Давай, девочка, — мягко сказал он и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. — Одно последнее усилие. Мы почти у цели, клянусь. Через час у нас будет еда и теплая постель.

Рохалла всхлипнула и вытерла лицо рукавом.

— Ладно.

Она встала, но колени ее подгибались, и Тормон усомнился, что она сможет удержаться на ногах без посторонней помощи. Торговец собрался помочь ей забраться на лошадь, которую она делила с Пресвелом, но тут же передумал. Ему было жаль несчастное животное, которое всю ночь волокло на себе двойную тяжесть и готово было рухнуть от изнеможения. Торговец принял решение. Подняв усталую девушку на руки, он отнес ее к своему огромному сефрийцу и усадил на широкую черную спину. Руска повернул гордую голову и послал хозяину полный страдания взгляд. Тормон похлопал его по шее.

— Ладно, старина, — снисходительно сказал он. — Слушай, она ничего не весит для такого великана, как ты.

Манипуляции торговца произвели на Пресвела удивительный эффект. Разом позабыв о своей усталости, он порывисто вскочил на ноги и надвинулся на Тормона. Его глаза пылали яростью, он сжал кулаки.

— Что это ты творишь?! — прорычал Пресвел. — Она едет со мной!

— Твоя несчастная лошадь больше не может нести на себе двоих, — спокойно отозвался торговец. — Я довезу девушку до крепости Аркана.

— Лжец! — взревел Пресвел. — Ты хочешь ее для себя! Это просто предлог наложить на нее свои грязные лапы, ты мерзкий…

— Пресвел! — загремела Серима.

Сузив глаза, Тормон глянул на взбешенного мужчину. Лишь неимоверным усилием воли он совладал с охватившей его яростью.

— Мне не нужен никто, кроме моей Канеллы, а она лежит мертвая в вашем проклятом городе, — сказал он негромко и холодно. — А теперь послушай-ка меня, и повнимательней. Горцы мне не враги, поскольку я торговец, и они меня знают, ты же в безопасности лишь до тех пор, покуда едете вместе со мной. Еще одно слово от тебя, только одно, ты, надутый выскочка, и я оставлю тебя на этом вересковье, предоставив собственной судьбе. Горцы не терпят чужаков на своей территории и они не настолько богаты, чтобы расходовать еду на пленников. Так что если хочешь идти с нами, закрой свой рот и полезай на лошадь. И помни: я тебя предупредил. Еще одно подобное высказывание и ты останешься в одиночестве, что бы ни думала об этом леди Серима…

Повернувшись спиной к Пресвелу, Тормон направился к Сериме. Женщина спокойно стояла возле своей лошади, держа на руках Аннас и наблюдая за перепалкой. Выражение его лица недвусмысленно дало торговцу понять, что от комментариев лучше бы воздержаться. Она злилась на одного из них — это было очевидно. И Тормон надеялся, что не на него…

— Не возьмешь ли ты Аннас к себе? — спросил он. — До тех пор, пока мы не прибудем на место?

Она кивнула:

— Конечно. Погоди, я залезу на лошадь, и ты передашь ее мне.

Серима протянула ребенка Тормону. Аннас открыла рот, собираясь сказать, что не хочет ехать с леди Серимой. Однако поймав взгляд отца, девочка проглотила все приготовленные слова и без единого звука устроилась на спине Аврио.

— Ты готов?

Торговец обернулся к Сколлю, но мальчик уже сидел в седле и тянул за веревку Эсмеральды, принуждая усталого ослика продолжать путь.

Он хороший парнишка. Как знать, возможно, у нас с Канеллой мог бы быть такой вот сын…

Тормон отогнал прочь горестные мысли и запрыгнул в седло за спиной Рохаллы.

— Вперед, — сказал он.

Серима с презрением глянула на поникшую Рохаллу. Несмотря на свою усталость, несмотря на все потери и кошмарные воспоминания, оставленные в Тиаронде, она осознала, что наслаждается происходящим. Ей нравилось скакать следом за Тормоном на великолепном вороном коне. И пусть Серима была вымотана бесконечной ночью, проведенной в седле, она никогда не позволила бы себе скулить и плакать, как эта жалкая девица. Серима была слишком горда.