Дух оперы

– Вряд ли ты меня поймёшь, – сказал он.

– Уж потрудись, как-нибудь пойму! – воскликнул я, – до этого ты говорил странные вещи. Чему-то я верил, а чему-то нет. А сейчас я присутствую при каких-то чудесах, которые, и в самом деле, я не понимаю. Здесь что-то происходит странное, и речь идёт ни только об изменении моего сознания, но и о существовании непривычной действительности всего человечества.

– Хорошо, – сказал он, – слушай. Занимаясь изучением проблем энергии космоса, я вывел закон механизма формирования энергетических сгустков в пустоте, по которому получается, что всё живое образуются путём образования энергии в эфире, иными словами, рождение энергетических систем. Эту энергию получают не только звезды и планеты, и даже все самые крохотные тела. Но вся суть заключена в плотности ядра. Чем плотнее ядро, тем больше энергии он получает из космоса, тем становится он тяжелее и активнее, благодаря своей усиливающейся гравитационной силе. С разраженными и лёгкими телами всё происходит по-другому.

Юрий пустился в пространные научные объяснения трансформации, которая может произойти с нашей планетой благодаря нашему сознанию. Я же, слушая его, как будто временами отключался, думая о некоторых странных вещах, которые я стал замечать за собой последнее время после знакомства с Луиджи. Порой мне казалось, что я схожу с ума, и вот теперь я вновь наблюдаю какую-то ненормальность, происходящую в мире. Только временами до моего сознания доходили некоторые обрывки его фраз, которые я совсем не понимал вне контекста. Но чтобы его не оскорбить своим невниманием, я время от времени задавал ему вопросы.

Как же так могло случиться, думал я, что человечество, прошедшее такой долгий путь своего осознанного развития, вдруг столкнулось с такими необычными явлениями, которые несомненно подорвут его веру в стабильность этого мира и во что-то незыблемое, на чём он строил все свои знания. Тогда вся жизнь человека на протяжении тысячелетий напрасна. Миллионы книг, произведений искусства, совершенная техника рассыплются в прах. Тысячи умных изобретений, идей и философских систем, над которыми бились лучшие умы человечества, станут никому не нужны. Тогда для чего существовало наше человечество? Зачем жил человек на земле, если всё происходит так просто – стоит только в нашем мире появиться некому высшему существу и всё обнуляется? Стоило ли трудиться всему человечеству тысячелетия, чтобы всё получить одномоментно и сразу?

Последний вопрос я и задал Юрию, но тот ответил мне вопросом на вопрос:

– Можно ли, не поняв главного глобального первичного процесса, определяющего все прочие процессы, браться за изучение процессов, определяемых этим глобальным и не понятым нами процессом?

– А что? – спросил я его машинально, – есть ещё какой-то глобальный процесс?

– Быть может, все же, нужно, прежде всего, разобраться в главном! – сказал он. – Ведь всё в этом мире разделено на два начала: на женское начало и мужское. И если женское начало является символ стабильности и сохранения, но мужское начало есть ничто иное как символ изменчивости и обновления. Мы, мужчины, постоянно меняемся и ищем что-то новое, в то время как женщины сохраняют те традиционные знания и сам наш бытовой статус. Женщины создают семьи, рожая нам детей и сохраняя наш генофонд и наши традиции, в то время как мы постоянно ищем себя, стараясь разрушить старое и создать что-то новое. Мы не можем жить без женщин, потому что они являются нашим спасением, сохранением всего нашего ценного, что мы имеем. Мы живём своими небесными помыслами, в то время как женщины взвалили на себя все наши земные заботы.

Слушая его, я вдруг вспомнил слова Агнии – она говорила почти то же самое. И я подумал, что Юрий прав – именно женщины собирают в себе всю красоту мира, без которой нас не было бы в этом мире. И мне ещё раз очень захотелось сделать Агнию своей женой.

– Мы, мужчины, не можем жить без женщин, – продолжал говорить Юрий, – потому что без них у нас начинается раздвоение нашей личности, заканчивающееся безумием, когда мы теряем здравомыслие, разрушая свою целостность и забывая о своих конкретных целях. От этого-то и происходят все наши общественные катаклизмы. Мы ссоримся друг с другом, устраиваем войны и разрушаем мир, и наш мир поэтому меняется не в лучшую сторону.

– Подожди! – воскликнул я, прервав его речь резким жестом руки, – что ты имеешь в виду, когда говоришь о раздвоении личности и изменении мира?

– Когда мы углубляемся в свой внутренний мир и прекращаем обращать внимание на мир внешний, то перед нами рождаются две реальности, которые иногда бывают несовместимы. Мы стараемся переделать внешний мир под свой внутренний. От этого и случаются все наши беды, когда наша культура входит в противоречие с самой природой. Это и есть сумасшествие, которое можно еще назвать раздвоением личности. Это случается тогда, когда человек перерастает себя, и в нем рождается новый человек, но старый человек не умирает, его невозможно убить, потому что он в нём рос всю свою жизнь от самого рождения. Поэтому и приходится человеку раздваиваться на нового и старого. Многие восточные философские практики именно так и ставят перед собой задачу – переродиться в нового человека, который должен убить старого. Но можно ли убить самого себя и погубить всё самое ценное, что в нём было накоплено опытом всей его жизни. Я думаю, что западному человеку это не под силу. Поэтому и происходит в нас это раздвоение, когда мы вынуждены жить двойной жизнью в двух своих действительностях. Поэтому мы и разрушаем мир с такой настойчивостью. Кстати, новому человеку совсем не нужна женщина, потому что он совершенен и самодостаточен. Ему совсем не нужна семья, потому что ему уютно находиться одному в этом мире его совершенной действительности. Вот к чему приводят наши поиски всего нового и необычного.

– Я пока ничего не понимаю, – сказал я, думая о своём, глядя на сад и разводя руками, – как может так быстро меняться мир? А ведь многие люди в городе ещё не знают, что, любуясь вечером привычными достопримечательностями, могут утром проснуться и увидеть вокруг себя совсем другую среду обитания. Как же это происходит? Раньше я считал, что нет ничего более постоянного, чем окружающая нас природа: реки, горы, пейзажи, дома, построенные нашими руками, – всё это великолепие, к которому мы привыкаем и видим каждый день, даже если оно и меняется постепенно из года в год. Но такая резкая перемена меня пугает. А если представить, что все мы можем в один прекрасный день проснуться в каком-нибудь другом незнакомом нам городе, где всё нам будет чуждо, что тогда? Ещё хуже может случиться такое: мы строим дома, растим детей, даём им образование, и вдруг всё это исчезнет, а на их месте возникнет нечто новое. Будет ли нам такое приятно, и будет ли спокойно на душе у нас от этого? Ведь это можно сравнить с войной, когда всё будет разрушено.

– С той разницей, – прервал меня Юрий, – что на месте старого сразу же появится нечто новое, более совершенное и прекрасное, состоящее из более тонкой материи.

– Понимаю, – сказал я, – как будто бы мы умерли и мгновенно перенеслись в другой мир. Но наши привычки и привычные вещи, также, как и люди, – всё, что нас связывало с прежним миром, останутся в прошлом. Но это ведь доставит нам не просто неудобство, как я думаю, но и большой дискомфорт и даже страдания. Не так ли? Ведь если подумать, что завтра не будет ни детей, ни домов, ни самих нас, то и мы уже будем не мы, попав в другой мир. Мы станем новыми созданиями, чем-то иным устоявшимся в другой действительности. И раз не будет этой действительности, то кем же мы станем? Что это будут за мир такой? Но разве физический мир способен на такие изменения?

– Я же тебе часто говорил, что мы совсем не знаем мира, в котором мы живём, – горячо принялся доказывать мне Юрий, – наша земля представляет комочек этой материи, которая последние несколько миллионов лет очень выросла в своём объеме, так сказать, потолстела за счёт космической пыли. Поэтому всё на ней потяжелело, так как увеличение массы влечёт за собой увеличение веса. Поэтому у живых существ, живущих на ней, остаётся два пути развития: тяжелеть и уменьшаться в своих физических объёмах, или перестраиваться на энергетическую структуры, иными словами, становиться энергетически более тонкими и энергоёмкими. А энергию человек может получать из космоса, которая поступает на землю в огромных объёмах, и сжимается до сверхплотного состояния, утолщая и организуя биополе земли, что приводит к периодическому несоответствию массы поступающей энергии с массами биополей оболочек живущих здесь организмов. Ведь мы часто страдаем от энергетических перегрузок, приходящих к нам из космоса, и абсолютно не умеем её использовать в своих целях. Рождается в атмосфере ноосферы некое рефлекторное отражение того, что уже существует или существовало. Эфир в этих местах раздваивается и создаётся своеобразный тонкий мир абсолютно также, как свет рождает тень. В этом тонком мире появляются двойники существующих уже предметов, но они как бы отделены от своих оригиналов и являются своеобразными копиями, но уже со своими собственными характеристиками. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Я, кивнув головой, но всё же подумал: «До чего же ещё может додуматься твой воспалённый мозг».

– Эти различия между оригиналами и копиями получаются оттого, что тонкий мир совсем не похож на мир плотный, – продолжал говорить Юрий, – объяснение всему этому можно найти в следующем процессе, исследовав причины возникновения ледниковых периодов, когда происходит естественное охлаждение планеты после активного этапа тектонического цикла, а также, познав механизм горообразования. Ведь по мере остывания недра уменьшаются в объеме, и фрагменты земной коры на стыках тектонических плит нагромождается друг на друга и получаются горы. Понятным становится и механизм образования гидросферы и атмосферы, – каждый следующий тектонический цикл более мощный, чем предыдущий. И это происходит потому, что масса планеты увеличивается. При более мощном тектоническом цикле сверхплотная материя дальше извергается от ядра, проникая каждый раз в области с более низкой плотностью эфира, а в среде меньшей плотности сверхплотная материя разлагается на меньшие по массе атомы. Разложение сверхплотной материи на кислород, азот, углерод и водород давало соединения всевозможных окислов, углекислого газа, паров воды, которые вулканами поставлялись на поверхность Земли. По мере конденсации паров и образовывалась гидросфера. Бурно развивались всякие водоросли, в процессах фотосинтеза очищающие гидросферу и атмосферу от углерода. Видишь, как можно хорошо придуманной гипотезой убить сразу же несколько зайцев. Но такие же изменения происходят и на уровне тонкой физики, а именно, возникновении в эфире параллельного тонкого мира.

«Уж это точно, – подумал я, – не только можно убить зайцев, но и расколоть мир на две части».

– Но это ещё не всё, – продолжал Юрий, – логика процессов поглощения межзвездной среды сверхплотным ядром Земли проявляет и формулу, которая дает возможность рассчитывать силу давления среды на ядро планеты. А сила давления на объект, находящийся в центростремительном потоке, равна произведению потенциальной силы центростремительного потока, проходящего через единицу площади на данном расстоянии ядра, на суммарную площадь сечения корпускул, составляющих объект. Иными словами, происходить как бы зарождение второго тонкого мира, находящегося рядом с нашим плотным миром, где мы тоже присутствуем, иногда даже этого не замечая.