Дух воина. Погранец
Шрифт:
–Так точно, товарищ командир, – ответила она и отошла.
Бойцы, улыбаясь принялись дальше опустошать карманы убитых фашистов. Я считал, что поступаю правильно. Например, наручные часы. Наши бойцы могли только мечтать о таком полезном дивайсе. В Советском Союзе не каждый мог позволить себе носить наручные часы. А здесь бери и радуйся. Через десять минут мы двинулись дальше.
Июль 1941 год. Выписка из боевого журнала отряда «Вымпел».
18.07.1941г.
Отряд двигается в сторону Могилева. Минск оккупирован войсками противника. Свернули на Бобруйск, требуется разведать обстановку. Оперативная необходимость уничтожать коммуникации противника. Сегодня напали на колонну противника. Уничтожено 5 танков, 2 бронетранспортёра, 4 грузовых автомобиля. Колонна уничтожена (потери противника в живой силе 48, из них офицеров 2, унтер-офицеров 8, механиков танкистов 5).
19.07.1941г
Передвигались
Глава 2.
Конец июля 1941 год. 21-я армия Центрального фронта. Особый отдел.
Из протокола допроса рядового А.М. Лизгина, вышедшего из окружения:
Следователь: Вы говорите, что это была разорённая деревня, в 30 километрах от Литвяны?
Лизгин: так точно, гражданин следователь. Мы с сержантом Трушкиным спрятались в яме под досками, когда увидели, что в деревню въезжает фашистская колонна. Немцы выгрузились и пошли по деревне мародёрствовать. Вскоре в деревню въехал мотоцикл и грузовик. Там были солдаты СС. Офицер СС стал ругать немцев. Что говорили я не понял, немецким языком не владею. Потом эсэсовцы построили всех немцев в шеренгу. А офицер СС опять ругался, немецкий офицер пытался оправдываться.
Следователь: Ка вы поняли, что немецкий офицер оправдывается?
Лизгин: не знаю почему я так подумал. Но было видно, что немцы боятся офицера СС. До рядом с ним ходит ещё здоровый верзила, тоже эсэсовец, пулемёт держит как игрушку. А немцы точно боялись. Когда офицер СС подходил они сжимались и руки дрожали, нам было видно.
Следователь: что произошло дальше?
Лизгин: Офицер махнул рукой, и эсэсовцы расстреляли немцев из пулемёта и автоматов.
Следователь: сколько было эсэсовцев?
Лизгин: Офицер, который давал команды. Потом офицер баба. Простите женщина. Ещё четырнадцать разных эсэсовцев. Офицер СС дал какую-то команду, и они стали перегружать вещи и оружие в большой грузовик. Потом они собрали оружие. Потом солдаты СС стали собирать трофеи с убитых немцев. Потом офицер-баба СС, простите женщина, стала возмущаться и выговаривать офицеру СС.
Следователь: и что вам показалось странным?
Лизгин: Гражданин следователь, она говорила на чистом русском языке. Вот как мы с вами. А главное говорила, что недостойно звания советского человека, собирать вещи с убитых.
Следователь: так и сказала, что не достойно звания советского человека?
Лизгин: так и сказала. Вот мы и подумали, что возможно это переодетые, ненастоящие эсэсовцы.
Следователь: а что сказал офицер СС на возмущения женщины?
Лизгин: Он, улыбаясь спокойно ей пояснил «что с боя взято, то свято». Точно так, слово в слово.
Следователь: Вам не показалось, что это предатели? И что переоделись они в форму врага, чтобы спасти свою жизнь?
Лизгин: не знаю, гражданин следователь. Действовали они дружно и слаженно, это было заметно. Было их меньше раза в два. Однако немцев перебили. А предатели или нет? Ничего такого сказать не могу. Не знаю. К тому же они раздали кур и поросят жителям, которые ещё оставались в деревне. А ведь до этого немцы только забирали живность.
Из протокола допроса сержанта И.И. Трушкина вышедшего из окружения:
Следователь: Вы подтверждаете слова рядового Лизгина?
Трушкин: Подтверждаю. Всё так и было.
Следователь: Вы участник Финской компании и сейчас с первых дней войны. Как человек опытный, что можете сказать об этой группе эсэсовцев?
Трушкин: думаю, что они все военные и не простая пехота. Команды подают знаками.
Следователь: что значит знаками?
Трушкин: когда эсэсовцы немцев расстреляли. Их командир показал знаками руки, те, что сидели на мотоцикле трое, сразу поняли и разбежались по деревне. А ещё я обратил внимание, что офицер СС всё время осматривается вокруг и слушает, даже когда говорит с кем-то. Как хищник, у меня такое впечатление сложилось. Хотя они все лишних движений не делают, видно, что у них дисциплина строгая. Даже не закурил никто, хотя может они все некурящие. Мне довелось видеть наших ребят из ОСНАЗА, вот с ними бы я и сравнил
этих переодетых. Уж очень похожи по своей серьёзности. Двигаются молча, между собой не разговаривают, а также знаками объясняются, будто глухонемые.Следователь: значит, вы считаете, что это специально подготовленный отряд?
Трушкин: Вне всякого сомнения. Я не знаю, как объяснить, но это чувствуется. Хотя есть среди них менее опытные бойцы. А главное не помятые они, чистые. Все побритые и подстриженные. Как будто только на войну вышли. Вот это меня удивило.
Из докладной следователя лейтенанта госбезопасности Топоркова А.А.:
«При допросе военнослужащих, вышедших из окружения, появилась информация об отряде, действующем в тылу немецкой армии. Принадлежность отряда неизвестна. Бойцы отряда владеют немецким и русским языком. Отряд хорошо экипирован. По непонятным причинам занимается ликвидацией солдат и офицеров немецкой армии. В особом отделе Центрального фронта данных о таком отряде нет. Со своей стороны считаю, что данную информацию следует взять на заметку. А группы выполняющие задания разведки предупреждать о возможности появления такого отряда. Следует собирать информацию для выяснения принадлежности отряда к Красной Армии или к Гитлеровской Германии…».
Июль 1941 год. Оккупированная территория СССР. Отряд «Вымпел».
Возле села Ржище мы взорвали два моста железнодорожный и автомобильный. Поначалу шло всё хорошо, использовали маскарад эсэсовцев. Но что-то не понравилось лейтенанту, который заговорил с рядовым Лыковым. Лыков пробовал отговориться короткой фразой, немец выхватил оружие и завертелось. На нашу удачу наш богатырь Тимофей Силаев держал на прицеле основную групп охраны своего крупнокалиберного пулемёта. Немцев перебили. Бойцы неплохо усвоили уроки стрелять и двигаться, в том числе в перекатах и движении. Тем не менее ранили четверых. Ранения не опасные, лёгкие, но, если вовремя не оказать помощь могут быть непредсказуемые последствия. Начнётся заражение и всё, человека можно списать и антибиотиков нет. То ли не изобрели пока что, то ли не начаты промышленные изготовления лекарства. Точной информации у меня не было, как и самих антибиотиков. Приказал Бубновой и раненым отойти от моста и ждать в укрытии, там она их и перевяжет, более внимательно осмотрев раны. С остальными принялся за минирование. Провозились дольше чем нужно. Не удивительно, ребят надо учить. Сделав подрыв обоих мостов, допросили оставшегося в живых немца. Выяснилось, что фронт не так уж далеко. И днём в этом месте интенсивное движение, а сейчас раннее утро. Немцы здесь двигаются чаще в дневное время. Дарья доложила, что ранения неопасные. Но надо бы сделать привал, чтобы она смогла зашить раны. Шёлковая нитка у неё была припасена. Свернули на второстепенную дорогу, на село Горлец. Село объехали лесной дорогой. Через три часа сделали привал, и наша комсомолка обработала раны. Лыкова ранили в бок, Рыбина и Чагина в предплечье, Курочкин получил неопасную рану в бедро. Я принял решение найти село в какой-нибудь «дыре» там отлежаться и подумать.
На реке Ореса нашли неплохое место, домик лесника. Это в тридцати километрах западнее Села Синегово. Здесь полно всяких мелких речушек. Форму немцев сняли, переодевшись в нашу, которая была чистая и починена. Используя мелко ячеистую сеть, изъятую у местных рыбаков, стал учить бойцов делать маскировочные костюмы типа «леший»1. Сеть мы не отобрали, так как рыбаков не было. Здесь и решили отдохнуть. Распределил дежурство на «фишке»2, об осторожности забывать не стоит. А мне надо было подумать. Тактика приходить в наглую к немцам, в мундирах СС, могла обойтись нам дороже. Потерял я хватку. В моей прошлой жизни давно не работал «нелегалом», вот и расслабился. Здесь у нас пока что нет поддержки государства. Отправил старшину и разведчиков осмотреть местность, заодно разведают, где есть немцы и как далеко фронт. Старшина вернулся через сутки. Я особо не беспокоился, мы так и договорились. Дал ему время на выяснение обстановки до двух суток. По дороге разведчики потрясли немецкого интенданта, при нём была карта. Которую мы с Быковым рассматривали, разложив на столе. С каждым днём знание немецкого языка у бойцов отряда улучшалось.
– Немцы здесь рядом совсем. В посёлок Любань немцы организовали гетто. Евреев там постреляли прилично. Гарнизон небольшой в пределах роты. Фронт уже у Бобруйска, отсюда километров сто, если по прямой, то меньше. Партизанского движения не наблюдается, так что немчура себя чувствует победителями, не беспокоятся. Сейчас немцев беспокоит другое. Бобруйск заняли ещё в конце июня, а сейчас наши начали наступление. Может остановят немца? Нам сейчас лучше отойти или затаиться. Думаю, пересидим здесь с недельку, чтобы ребята с ранами немного в себя пришли, – докладывал старшина.