«Дух Ямато» в прошлом и настоящем

Представление о войне как о времени какого-то общенационального духовного подъема нетрудно заметить и в послесловии к книге очерков молодой писательницы Халоран Фумико «Из Вашингтона» («Васингтон-мати кара», 1979). Писательница сообщает, что принадлежит к поколению, которого война не коснулась (сэнмуха). Ее ровесники родились в прекрасное время — они избежали бомбежек, голода, лишений. Но вместе с тем, считает писательница, не зная войны, они что-то упустили. Ироничность, скептицизм своего поколения она объясняет тем, что оно не унаследовало идей и образа мыслей японцев эпохи второй мировой воины. Позволительно спросить: каких идей? Идей милитаризма и «японизма», приведших к гибели предыдущее поколение?

Подобные настроения ностальгии по «героической» воины стали особенно заметны после экономического кризиса 70-х годов и пошатнувшегося в связи с этим канонизированного имиджа «общества благоденствия». Испытанное потрясение было воспринято как свидетельство несостоятельности послевоенной системы ценностей, в основе которой лежали идеи мира, прогресса и демократии. Появилось стремление найти опору в традициях, которое было умело использовано реакцией.

Разумеется, было бы неправильно полагать, что подобные тенденции являются доминирующими в современной японской литературе. В ней продолжает плодотворно развиваться направление антимилитаристской демократической литературы. Примером могут служить произведения Оока Сёхэй, Хотта Есиэ Нома Хироси, Ибусэ Масудзи, Го Сидзуко, Моримура Сэйити и многих других, которые своим творчеством, своей общественной деятельностью отрицают идеологию милитаризма и национализма.

В многовековой истории японской культуры созданы непреходящие художественные ценности, которые, несомненно, являются действующим фактором современного культурного процесса. Сохранившийся в Японии комплекс традиционных национальных искусств играет заметную роль в определении общей атмосферы духовной жизни общества. Тем важнее помнить, что традиция — понятие исторически подвижное, непосредственно связанное со сферой идеологии. В нашем отношении к традиции неизбежно присутствует доля осовременивания, выражающаяся в определенном отборе фактов и в их сознательном или бессознательном идеологическом переосмыслении. Художественное произведение прошедшей эпохи, перенесенное в наши дни, часто начинает выполнять совершенно иную социальную функцию, чем в свое время. Более того, не все традиции, живущие в современной культуре, являются подлинно ценными с точки зрения общественного прогресса. Бережное отношение к традиции означает стремление донести до наших дней подлинно народное демократическое ядро национального наследия. н не имеет ничего общего с попытками привить массам созние национальной «исключительности», спекулируя на законном чувстве гордости своей национальной историей и культурой.

1. Долин А. А. Миф о Мисима Юкио. — Азия и Африка сегодня. 1972, № 8.

2. Ерасов Б. С. В поисках культурного самоопределения. — Вопросы философии. 1973, № 7.

3. Исикавй Тацудзо. Тростник под ветром. М., 1960.

4. Литературная газета. 01.06.1988.

5. Очерки новой истории Японии. М., 1950.

6. Хотта Есиэ. Памятник. М., 1962.

7. Бунгэй нэнкан. Токио, 1975.

8. Бунгэй нэнкан. Токио, 1979.

9. Бунгэй сюндзю. 1985, № 12.

10. Кониси Дзюнъити. Нихон бунгэй си. Т. 1. Токио, 1985.

11. Нисикава Нагао. Нихон кайки то нэонасионаризуму — сихай но идэороги. Дай ни кай ниссо гакудзюцу симпозиуму. Хококу ёси. Киото, 1982.

12. Саигуса Ясутака. Гэндай бунгаку но нака но сэнго. Токио, 1978.

13. Asahi Evening News. 25.01.1985, с. 9.

14. Japan’s Longest Day. Tokyo, 1981.

15. Inazo N. Bushido. The Soul of Japan. Rutland. Tokyo, 1980, c. 160–161.

16. Shiroyama S. War Criminal. The Life and Death of Hirota Koki. Tokyo, 1978, c. 79.

17. Spotlight. 1985, April.

В. М. Алпатов ПОЛИТИКА ЯПОНИИ В ОБЛАСТИ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ЯПОНСКОГО ЯЗЫКА ЗА РУБЕЖОМ

Международная роль японского языка в современном мире сравнительно невелика и уступает роли языков ряда менее развитых стран. Японский язык не является языком ООН и почти не используется в качестве языка международных организаций, конференций, симпозиумов и т. д. Количество литературы на японском языке, предназначенной для распространения вне Японии (исключая учебную), также невелико.

Это объясняется многими причинами. Среди них и сравнительно позднее появление Японии среди передовых государств„и недолгое существование японской колониальной империи, и значительное отличие японского языка от языков других развитых стран, вызывающее трудности в обучении (различия в структуре языков усугубляются сложностью японской письменности). Однако не последнюю роль здесь играли особенности японской языковой политики.

Япония относится к странам, в которых государственные органы постоянно ведут целенаправленную языковую политику. Однако в области пропаганды японского языка за рубежом их деятельность до начала 70-х годов не была активной. Исключение составляли лишь Корея и другие колонии, а также страны„оккупированные во время второй мировой войны, где японский язык распространялся насильственно (см. [1]). Крах милитаристской Японии положил конец продвижению японского языка в эти страны. Задачи же пропаганды этого языка в таких странах, как США, Канада, Австралия и страны Западной Европы, до недавнего времени не ставились вообще. В начале 50-х годов в Японии существовала лишь одна школа японского языка для иностранцев при университете Тиба, в ней обучались граждане азиатских стран [11, с. 156]. Вплоть до 60-х годов в Японии преподавали японский язык лишь для выходцев из стран Юго-Восточной Азии [11, с. 266].

Такое положение дел во многом, очевидно, объяснялось объективными причинами, указанными выше. Однако сказывался, по-видимому, и традиционный японский культурный изоляционизм, весьма сильный в языковой области, что отмечают многие японские и зарубежные лингвисты (см. [5, с. 110; И, с. 144–164;. 12, с. 63–65]). Еще весьма живучи националистические представления, согласно которым употребление иностранцем (по крайней мере европейцем или американцем) японского языка представляет собой вторжение чужака в исконно японский мир, что человек, не родившийся японцем, не может выучить японский язык и т. д. Эти представления до сих пор внедряются в. японское массовое сознание, а иногда и «научно обосновываются», как это было сделано в ставшей бестселлером печально знаменитой книге Цунода Таданобу «Мозг японцев» [7].

Однако за последние 10–15 лет в связи с общей тенденцией к развитию культурной экспансии государственная политика Японии в данной области заметно изменилась. Основной сдвиг здесь произошел в первой половине 70-х годов в связи с деятельностью таких организаций, как Японский фонд и Комиссия японо-американской дружбы [14, 1984, № 10, с. 12–13]. Если-до этого времени все обучение японскому языку в США финансировалось американскими источниками, то отныне ведущую роль стали играть японские, главным образом правительственные и полуправительственные организации [14, 1984, № 10, с. 15].

Важное значение имело создание в 1972 г. упомянутого выше Японского фонда — специализированной организации, занимающейся пропагандой и распространением японского языка и японской культуры за рубежом. Формально это независимая организация, однако она тесно связана с МИД Японии, из сотрудников которого формируется и персонал фонда [11, с. 78]. Фонд организует и финансирует разнообразные программы преподавания японского языка иностранцам в Японии и вне ее.

В 1983/84 финансовом году он послал 120 преподавателей в 30 стран, отправил различные учебные материалы (видеопрограммы, слайды, словари) в 359 организаций 61 страны [10, с. 16]. В том же году 26 специалистов-японистов приняли участие в методологических семинарах за рубежом, была оказана помощь 499 преподавателям японского языка — неяпонцам в 105 центрах 39 стран [10, с. 23]. В Японию приглашались на курсы японского языка 51 преподаватель из 21 страны и 67 студентов из 36 стран. Кроме того, для работы в Японии в 1983/84 г. было приглашено за счет фонда 160 специалистов-японистов [10, с. 27].

Подобной деятельностью занимаются и другие правительственные и частные организации. В ряде университетов существуют специальные программы обучения японскому языку иностранцев, организуются курсы и летние институты. Так, в Международном христианском университете ежегодно работают шестинедельные курсы японского языка для иностранцев (в 1984 г. обучалось 165 человек) и учебный семинар для иностранных преподавателей [9, с. 21, 34, 97].

Для координации такого рода деятельности в 1978 г. был создан специальный орган — Общество преподавания японского языка (Нихонго кёику гаккай), связанное одновременно с министерством иностранных дел и министерством просвещения [11. с. 269—270j. Это общество регулярно организует между-народные конференции по вопросам обучения японскому языку иностранцев с приглашением ведущих японистов из разных стран; например, такая конференция состоялась в июне 1985 г. б Нагоя. Правительство предпринимает и специальные меры по привлечен-ио студентов-иностранцев. Так, с 1 октября 1984 г. упрощена процедура въезда в Японию учащихся специальных профессиональных школ, в большинстве для обучения японскому языку [14, 1985, № 2, с. 15].