Dum spiro, spero

– И за это тебе дали одиннадцать баллов? – еще больше поражается он.

– Да. Тем самым натравив на меня профи. Ведь они привыкли быть лучшими во всем, а тут я, какая-то выскочка из жалкого Двенадцатого.

– А на семьдесят пятых? – да, я разожгла в нем интерес.

– Ммм, я повесила манекен и написала на нем имя Сенеки Крейна, - отвечаю я, довольно замечая, как меняется его лицо.

– Боже, я в шоке. Я думал, что связался с приличной и тихой девочкой, а на самом деле…

– Ну, прости, сам виноват, что не разглядел, что я за фрукт, - я церемонно развожу руками в сторону.

– А Пит? – вдруг спрашивает Финник.

– Он ведь на семьдесят пятых тоже двенадцать получил.

– Так… Пит написал протрет Руты после того, как я усыпала ее тело цветами.

– Что? Ты усыпала тело Руты цветами?

Я удивленно таращусь на него, а потом вспоминаю, что он же не видел этого момента, да и я никогда ему не рассказывала.

– Да. Я спела ей, а потом украсила ее тело цветами.

– Да… Вам палец в рот не клади! – наконец произносит он после затянувшегося молчания.

Я молчу. Не знаю, что еще сказать. Замолкает и Финник. Какое-то время мы молча рассматриваем друг друга, а потом переводим взгляд на яркий город. Тишина затягивается, но ни он, ни я не знаем, о чем еще можно поговорить.

– Как ты думаешь, как они? – тихим голосом спрашивает он.

И мне не нужно спрашивать, кто такие “они”. Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду Энни и Пита.

– Плохо, Финник, - так же тихо отвечаю я.

– Почему? – севшим голосом интересуется парень.

– Потому что мы здесь. И потому что они тоже знают, куда мы попадем, и что нас ждет.

Он передергивает плечами.

– И нам плохо. И не потому, что мы изранены физически и душевно, и не можем спокойно спать. Наверное, даже не потому, что мы скоро умрем. А потому что они далеко, и им плохо.

Он зажмуривается, по его щеке катится слезинка. Я смотрю вниз в надежде, что смогу сдержать свои слезы. Мне больно до такой степени, что хочется кричать. Что-то разрушается внутри меня. Невидимый барьер, служащий плотиной и скрывающий досаду и страх, тоску, грусть - все, что причиняет мне боль… Он вот-вот рухнет.

Нет, так не пойдет. Я не могу предстать завтра перед всеми с красными от слез глазами и опухшим лицом. Завтра, нет, уже сегодня показ перед распорядителями. Сегодня я покажу себя. И пусть я даже не знаю, что устрою там, я все равно справлюсь. Сегодня решится, как долго я протяну на арене, ведь моя теория, скорее всего, верна – это будет знатное зрелище. Без спонсоров я долго не протяну, а они смотрят в первую очередь на количество баллов.

Резко поднимаю голову и смотрю на напарника.

– Финник, давай спать, а? – жалобно тяну я. – У нас завтра важный день.

Он кивает и идет следом за мной к лестнице. Финник провожает меня до двери и хочет попрощаться, когда вдруг та самая плотина внутри меня рушится. Я утыкаюсь носом в широкую грудь и плачу навзрыд. Первые три секунды Финник ошарашен, а потом он обнимает меня и тащит в комнату. Правильно, запоздало понимаю я, иначе всех сейчас разбужу. Парень гладит меня по плечу, шепча что-то успокаивающее, но я его не слышу. Сейчас я пытаюсь не захлебнуться собственным отчаянием и подавить подкатывающую истерику.

– Китнисс, Китнисс, ну не плачь, пожалуйста, - растеряно бормочет Финник. – Китнисс, знаю, это глупо говорить сейчас, но все будет хорошо.

– Нет, Финник, не будет, - в перерывах между всхлипами сообщаю ему я.

– Давай немного побудем оптимистами, а? Солнышко, ну чего ты слезы льешь? – шепчет он и тут жалеет об этом – при слове “солнышко” на меня накатывает ностальгия, воспоминания о Хеймитче больно режут душу.

Еще минут пятнадцать я не могу успокоиться. Финник больше ничего не говорит, лишь поглаживая меня по плечу. Я постепенно усмиряю расшатанные нервы, глубоко дышу ртом, чтобы восстановить дыхание.

– Успокоилась? – тихо спрашивает Финник, отрывая мою голову от своей груди. Его футболка промокла насквозь от моих слез, но его, кажется, это даже не волнует. Парень помогает мне забраться в кровать, подтыкает одеяло и пристально смотрит в глаза.

– Прости, - смущенно бурчу я.

– Я понимаю. Накопилось, да? Вот прорвало, да так, что с головой захлестнуло? Бывает. И у меня тоже. Знаешь, в такие моменты действительно лучше проплакаться. Легче становится. Стало ведь?

Я киваю. Действительно, легче. Как будто кто-то взял взаймы камень, удобно устроившийся на моем сердце. Наверное, он скоро вернется, но все же сейчас я испытываю огромное облегчение. Вот бы оно продолжалось как можно дольше.

– Ну, а теперь спать, солнышко. Тебе полегчало, я вижу. Надеюсь, что тебе удастся выспаться. Спокойной ночи, - тихо шепчет он, потеплее закутывая меня в одеяло.

Финник хочет встать и уйти, но я хватаю его руку и удерживаю.

– Посиди со мной, пока я не засну, пожалуйста, - прошу я. Он садится на край моей кровати и смотрит в мои глаза, которые уже начинают слипаться.

– Спасибо тебе, Финник, - шепчу я, проваливаясь в сон. – Спасибо за то, что я не одна.

========== Глава 13 ==========

POV Китнисс.

– Китнисс, вставай! Сегодня у нас сложный и важный день! – кричит через дверь Мерцелла, сопровождая все это стуком.

С трудом разлепляю глаза и сажусь на кровати. Провожу рукой по спутанному месиву на голове, задумываясь над тем, что я, при попытке расчесать “это”, вырву целые клочья волос. А расчесать-то их придется, ведь завтра у нас берут интервью. Точнее, не совсем интервью… Сначала мы простоим то ли час, то ли два на ковровой дорожке, дабы потом журналисты украсили все местные издания нашими изображениями. Потом Цезарь возьмет у нас интервью, а затем состоится банкет в нашу честь. Мне не нравится ни один их пунктов этой программы, но я готова потерпеть ради близких, которые увидят меня по телевизору.

Выбираюсь из постели и плетусь в ванную. Долго и внимательно смотрю на себя в зеркало, пытаясь представить, что же сейчас происходит в далеком Тринадцатом. Какие выводы они сделали после того, как увидели меня на тренировках, что считает Хеймитч по поводу нашей дружбы с Финником, что чувствует Пит, ежедневно видя меня по телевизору и зная, куда я скоро попаду? Как там Прим и мама? Интересно, Гейл и Пит по-прежнему ругаются, или после общей беды они объединились? Как Бити? Даже по Джоанне я скучаю, что странно, ведь она пыталась меня убить. И тут же поправляюсь: она вырубила меня, чтобы вытащить датчик слежения. И не ее вина, что меня тогда не спасли.