Думаешь бьётся?

Сейчас смотрю на него и думаю, может не так и всё плохо? Я тоже пользу могу приносить.

Дальше начинается полная феерия. У нас «полная посадка», да не только у нас. Все однотипные, понятно всё сразу. Ничего для науки не извлечь. Когда есть время, интересно бывает поизучать на скрытые болезни и отклонения. Сейчас же следаки всех ведомств стоят над душой. Не до этого.

— Вы у нас прячетесь? — поднимаю глаза, когда понимаю, что нифига этот парень меня не слушает. Стоит зевает, стены разглядывает, — Всё самое интересное тут, — указываю глазами на человека, к моему сожалению, не живого.

Морщит лоб.

— Простите, Алёна, отвлекся.

Вот если бы не отвлекались, всякие там, то я бы в девять вечера дома была. А не крутилась на стуле в кабинете, откинув голову на подголовник.

Не могу даже встать. Сил нет, от слова совсем.

Присела, когда позвонила Альбина, да так там и осталась. Уже минут десять просто сижу.

Не думала, что замужество так резко людей может менять. Впервые с того самого памятного случая поговорили с ней легко и беззаботно.

Всего — то надо было замуж выдать.

Снова телефонный звонок. Можно мнить себя оператором колл — центра.

— Привет, Натулек, — отвечаю и делаю резкий оборот на стуле.

— Ничего себе, какая ты бодрая, — щебечет птичка моя, — Даже странно. В ванне своей необъятной лежишь?

— Почти угадала, — смеюсь.

— На работе своей долбанной что — ли? — изумляется недовольно, — Ты время видела?

— Я отдыхаю. Катаюсь на стуле, — поясняю легко, будто и правда чем — то увлекательным занята.

— Как бы трахнуть тебя, да жаль нечем. Сумасшедшая девка, — молчу, только тихонько посмеиваюсь. Надо дать ей остыть, — Я чего тебе звоню — то. Тут по всем новостям, по федеральным каналам наш Задрипинск показывают, — фу, как неуважительно, у нас большой город, — Что там за резня? Маньяк появился? — говорить предельно серьезно.

— Туль, скажу только тебе. По большому секрету. Ты угадала, это маньяк. В одиночку больше двадцати парней положил. Даже не пикнули. А самое главное удобно и быстро, всех в одном месте.

До Наты начинает доходить.

— Да ну тебя. У меня чуть сердце не остановилось. Они что обкуренные были? Как так вышло? Массовое помешательство?

Чтоб было понятно, Наташа не говорит, а из пулемета строчит.

— Я не в курсе, — говорю с характерным акцентом, — Думаю, денюжки не поделили. Для одной роковой их слишком там многовато було.

— Не на Кубани живём. Говори правильно! — тут же замечает и поправляет, — Подожди. Они что бандиты? Откуда у нас столько? Не девяностые же.

— А куда было деться бравым парням, думаешь все испарились? — Ната напрягается, чувствую, — Не переживай, все у нас тут под контролем. Надежно заперты. Твоим булочкам ничего не грозит.

— Дурочка, — смеется подруга, — Ладно, раз ты всем сердца вырвала, можно расслабиться.

Пока расслабляемся, поднимаюсь со стула, мне точно до дому пора. Усну тут ещё.

— Мы сегодня с Кириллом, тот что твой, кофе днем пили. До чего мальчик хороший. Бери не раздумывая, — точно Кирюша! Не только про Артёма я подзабыла. С такой памятью далеко не уехать, он же звонил.

Моя память моя беда. Я не набиваю себе цену, как думают многие. И бегать за мной тоже не надо. Просто я забываю. Могу вспомнить через месяц, куда уже перезванивать — то. Неактуально. А если с актуально, то не удобно. «Привет, это я. Ты рад? Я про тебя немножко забыла. И имя не помню. Напомнишь?».

Глава 18

Вода уже остыла, из ванны выходить не хочется. Ногой тянусь и нажимаю кнопку спуска воды, наблюдая за тем как её уровень резко понижается. Закрыв слив, так же ногой открываю горячую воду.

Чувства одиночества не чувствую, однако нехватка теплоты, определенно, имеется. Такая нехватка, которую кипятком не залить. Последний год, всё чаще думаю о том, что пора рассмотреть вопрос об усыновлении. Единственное, что останавливает — необходимость выходить замуж. Не хотелось бы.

Постепенно тело расслабляется, концентрируюсь на ощущениях, получаемых от лопающихся пузырьков. Уже за полночь, снова не высплюсь. Ложиться спать сразу после работы, появляется чувство, что я что — то теряю.

В какой — то момент становится трудно дышать. Кто — то хватает за голову и начинает погружать мою голову в воду. Страх не позволяет понять кто. На подсознательном уровне узнаю хватку Артёма. Ключи я у него забрала. Как он попал? Тяну носом воздух и тут же закашливаюсь. Сильно. Больно. В легких будто по спичке горит.

— До чего же ты глупая, — сквозь поплывшее сознание удается разобрать слова, произнесенные взволнованно, — Страшно оставить тебя.

Только в этот момент понимаю, что дышать снова могу. Что тут же и делаю, кашель выходит на новый уровень. В глазах всё так же темно, внутренности норовят выскользнуть из организма.

Замираю, по возможности стараясь не дышать.

Прихожу в себя постепенно. В комнате свет не горит, пробивающийся в комнату свет позволяет понять, нахожусь я в своей спальне. Как я сюда попала понимания нет, до тех пор, пока не замечаю в кресле фигуру.

Артём. Сидит, обхватив склоненную голову руками. Локти упираются в колени. Мой взгляд он не чувствует, или просто не хочет на меня смотреть.

— Я испугался. Ты что творишь? — говорит негромко, но строго, — Если бы я не пришел… Ты утонуть захотела? Что за идиотская привычка в ванне лежать часами, — чем дальше, тем тон становится холодней.

— Ты дубликаты сделал? — голос сипит.

— Это единственное, что тебя интересует? — взрывается, выпрямляясь.

— Мне казалось, это ты топишь.

В темноте видно, глаза загораются недобрым блеском.

— Кукухой поехала совсем? Я без тебя дня провести не могу, — резко приближается, нависая, — Придушил бы, да сам подохну. Что ты за …, - говорит сквозь зубы, делает носом глубокий вдох. Руки сжимают подушку по краям, моя голова между, — Алён, перестань мучать. В свинце меня варишь.

Прижимаю руку к лицу. Зубами сжимаю ладонь. Когда это всё прекратится. Так ведь нельзя. Я так устала, сил нет. Первый раз — скрыл, что женат. Второй раз — женился.