Дураки дохнут как мухи

– Вы погромче!
– Андрей ткнул пистолет пленнику в живот.
– сидите тихо и не дергайтесь.

– Сделай, - Кристина вытащила из хозяйственной сумки кулек.

Подполковника с вязанной плотной черной шапкой натянутой на глаза провели под конвоем быстрым шагом к железной двери низенького строения, где первый этаж был с зарешеченными окнами. Андрей позвонил по телефону еще раз, потом нажал кнопку звонка - два коротких, один длинный.

Дверь открыл парень лет двадцати пяти, плотный, упитанный, с широким как блин приятным добродушным лицом. Он был одет в рубашку и брюки, а на ногах у него были сапоги. Он совершенно не удивился, увидев странную троицу, стоявшую на пороге.

– Быстро, - деловито бросил он.

– Конспирируешься как Ленин в Смольном, - Андрей слегка подтолкнул пленника в спину.

На всякий случай шторы в помещении были наглухо задернуты. Подполковник лежал на раскладушке и равнодушно смотрел в потолок. Шальнев сидел за письменным столом при свете включенной настольной лампы. Грушник приподнялся на локте, повернулся к нему.

– Давайте знакомиться.

Подполковнику Попову было шестьдесят два, но выглядел он старше: низенький, сухонький. Карие с зеленым ободком глаза смотрели на Андрея и Кристину - Романа отослали на кухню - не настороженно, а по-молодому весело, с любопытством. Жизненные передряги, которых, должно быть, он перенес на своем веку немало, не замутили его интереса к действительности.

– Вижу, я у вас тут на положении военнопленного.

Комната приятеля Андрея производила странное впечатление. Это была, собственно говоря, не комната, а какой-то склад всевозможных вещей, связанных с КПРФ. По углам стояли самые разные красные флаги - с лозунгами, эмблемами, портретами, на стенах аккуратно были развешаны транспаранты, а на самодельных стеллажах расставлены всевозможные сувениры - от значков до бюстиков, разная литература, фотографии руководства местного отделения КПРФ в самых разных местах и ситуациях...

Андрей подсел на раскладушку, а Кристина осталась стоять у стенки.

– Я по большому счету про вас все знаю - до меня дошла информация, что ФСБ проводит свое расследование. Вы - Гиря. В мое время дам на оперативной работе практически не использовали, так только на подхвате, извините. А теперь вот вы ведете дело о пропаже вашего коллеги. А вы, Андрей, правильно? Как бы помогаете. Не так ли?

Кристна кивнула, Шальнев помолчал, оценивая ситуацию.

– Что это вы, молодые люди, как бы ошеломленные, - сказал Попов, - или просто не знаете, как со мной разговаривать? Только безусловно - говорить надо со мною по-человечески. Потому что по большому счету зря вы это затеяли.

– Это как сказать, - заметил Андрей.

– Вы пытаетесь метать бисер перед свиньями.

– А у вас есть что предложить?

– Я уже стар что-либо предлагать.

– Скажите, Виктор Федорович, - задумчиво проговорил Шальнев, - из-за чего, собственно, весь сыр-бор?

– Все что мы делаем, молодой человек, разумеется при неустанном внимании государства, вернее под руководством небольшой группы лиц, мы делаем для укрепления этой страны, какая бы она ни была.

– А если ближе к теме?
– усмехнулся Андрей.

– Как вам все это получше объяснить, молодой человек?
– сказал Попов, глядя Андрею прямо в глаза своими задумчивыми карими глазами.
– Многие поэтому сгорают на работе. Вы слышали о полковнике ГРУ Николае Бегуне?

– Нет.

– Кто он?

– произнес Андрей.

– Мой бывший непосредственный начальник, - сказал Попов, забавляясь выражением лица Шальнева.

Частный детектив вытянул губы трубкой, задумчиво уставился на собственные ноги. Подполковник улыбнулся, но с объяснениями не спешил.

– Вероятно, это что-то связанное с сектой "Легион".
– Кристина подняла взгляд: - Вы тоже принадлежите... к секте?

Подполковник покачал головой:

– Не сподобился.

– Но к вам приходил Зурахов. Если вы не человек "Легиона", то... вы должны быть в курсе вещей.

Андрей встретил взгляд Попова, в котором сомнения боролись с трезвой оценкой действительности.

– Ну и?.. Вы ждете, что я занервничаю?

Шальнев пожал плечами:

– Все равно, пока не будет отпущен наш друг, вы останетесь у нас.

– Я хорошо чувствую людей, вас в том числе. Вы опасны, молодой человек, нет слов, но опасны подонкам, а не вообще всем людям, так что...

– Благодарю.

– Время у нас еще есть, а желание слушать?

Андрей и Кристина кивнули.

...Было это шесть лет назад. Полковник Бегун уже некоторое время был серьезно болен. Он провел курс лечения, но не до конца выздоровел. Через какое-то время болезнь вернулась. Он обращался к любым врачам, по всей стране - ничего не помогало.

Некоторое время назад он упомянул в разговоре со мной секту "Легион" и человека по имени Мегагор. В то время я не воспринял это серьезно, тем более собирался на пенсию. Наслушавшись этого Мегагора, Николай поверил, что подчинив некоего демона Астовидата, он сможет забрать его силу и мощь и выздороветь.

– Почему именно Астовидат?

– Не знаю. Николай как-то обронил, что демон захоронен где-то в области, то есть не надо никуда ехать для проведения магического обряда. Я магией не интересуюсь и подробности меня не интересовали.

Подполковник продолжал рассказ, неторопливо и связно. Через полчаса Андрей и Кристина знали историю полковника Николая Бегуна, координатора операций ГРУ в странах СНГ.

Некоторое время все молчали. Попов допил чашку кофе, заботливо принесенную с кухни Романом, снова улегся на раскладушку. Андрей что-то записывал.

– Как будет происходить магический обряд подчинения?

– Без понятия, - ответил Попов равнодушно.
– Единственное, что я слышал от Николая, что саркофаг, где запечатан демон, нужно вскрыть.

– Кто такой Мегагор?
– спросила Кристина.

– Не знаю, - подполковник повернулся к ней.
– мое ведомство сектами не занимается.

– А что конкретно с Николаем?

– Лейкоз, одна из разновидностей. Фактически, он умирает и надеется, что забрав себе силу демона, он выздоровеет.

– Он всерьез в это верит?

– Конечно, иначе не стал бы для своих нужд использовать ЧОП "Бастион", фактически свое детище.

Открыв глаза, Соков глянул, не моргая, прямо в поток света, и кривая усмешка раздвинула его слипшиеся губы.

– Не надоело еще?

Пожилой вгляделся в глаза Игорю.

– Вам же больно, говорите.

– Сейчас его будет скручивать, - меланхолически пожал плечами врач.
– Болеть будет по всему телу.

– Когда это начнется?