Дуративное время

– Не спишь, капитан?
– спросил он участливо.
– Подъезжай ко мне. Будем разговаривать, выпьем...

– Есть разговаривать и выпить, - отчеканил Балансиров без энтузиазма. Ему не хотелось выпивать и разговаривать в четыре часа утра. Но стиль неусыпной круглосуточной деятельности, давно перебравшийся в хромосомный набор, не позволил перечить. Когда Балансиров приехал, Медор Медовик стремительно отворил ему дверь и метнулся обратно, под одеяло, пока капитан вытирал ноги. Балансиров вошел в комнату и почтительно присел у постели Медора, а тот, пока шла беседа, так и лежал с одеялом, натянутым до самого рта.

К приходу капитана Медовик окончательно пришел в мечтательно-досадливое настроение.

– Окаянные времена, - пробурчал он, глядя, как Балансиров достает из портфеля закуску: круг колбасы и полбуханки черного хлеба.
– В кого на допросе ни ткни - все хотят жить в девятнадцатом веке. Непременно в нем! Не в восемнадцатом, скажем, и не в двадцать девятом, а подавай девятнадцатый. И жить там, конечно, не петухами и чушкарями, и даже не мужиками, а держать высшую масть. Пускай захудалое, но дворянство. На каждом допросе только и слышишь - хочу, мол, туда, хочу...

Балансиров с фальшивым сочувствием вздохнул и протянул ему стопку. Медовик ненадолго оставил одеяло в покое и выпил небрежно, без вдумчивости.

– Я и сам бы хотел жить в девятнадцатом веке, - признался он после паузы, прожевывая колбасу.
– Потому что это, пожалуй, самый спокойный век за всю нашу историю. После 12-го года все было ничего - ну, севастопольские рассказы, бог с ними. Ну, балканский вопрос, да достоевские соборные галлюцинации о Царьграде - и ладно. И сам 12-й год, в общем-то, ерунда, потому что Бородино не Сталинград и не кавказские горы. Так и видишь себя мелким помещиком в тертом халате. Погреб с рыжиками, наливочка, перепела. С мужичками - по-доброму, без лютости. Ключница-экономка с утиной походкой, но только чтоб не особенно воровала. Глаша с косой под боком. Неразрезанные "Отечественные записки". А заскучал - заложил кибиточку, к соседу в имение, что за пять верст, а он уж стоит на крыльце, тоже скучает. Трюх-трюх-трюх по кочкам, как думал себе Иудушка Головлев. А? Капитан? Вот был бы ты у меня в соседях - мы бы и ездили друг к другу. Чем не жизнь? Чего не хватает? Время пролетит - глядишь, и бал какой-нибудь будет уездный, с тургеневской асей. Туманы, роса, снова коса, сиреневое платье. Дальше - зимние вечера, сидишь и пишешь при свече свое ироничное и скорбное жизнеописание.

Балансиров проглотил стопку и занюхал хлебом.

– Я бы там с тоски подох, - сказал он угрюмо.
– Совсем устарелая матрица.

Уловив возражение, проснулся попугай:

– Фобка Дурак!!...

– Возьми платок, накрой его, - попросил Медовик.
– Ты, капитан, правильно рассуждаешь, здраво. Мечтаешь, небось, о тридцать девятом веке... Так и должно быть. Устремленность должна присутствовать... ты, часом, не пишешь, что я тут говорю?

Балансиров слабо улыбнулся.

– Ну, пиши-пиши. Грезы закончились, - Медор сменил тон.
– Докладывай, как продвигается дело.

Капитан взял папку, которую до того отложил; распахнул, перебрал листы.

– Создание партийной верхушки завершено, - прогнусавил он, теребя нос.
– Уже создано десять мобильных бригад для формирования опорного слоя. Харизматичность лидера соответствует.

– Чему, чему она соответствует?

– Лозунгу, - нашелся Балансиров.

Он прочитал лозунг.

– Хороший, - одобрил Медовик.

– Уже выходим в массы поточным методом, - капитан, докладывая, неожиданно сорвался на фальцет, почти взвизгнул.
– В процессе диспансеризации выявлены кадры, выдвинутые на ключевые посты. Для наглядной эстафеты поколений позиционирован сельский житель преклонных лет. Сформирован и усилен руководящим звеном идеологический сектор. Методом активного поиска разыскивается руководитель службы безопасности. Начиная с завтрашнего дня, товарищ майор, бригады будут систематически выходить в народ, решая задачу дальнейшего активного выявления...

– Неприятель?
– осведомился Медор.

– Неприятель глумится в печати. Довольно вяло, так как не понимает серьезности и масштаба задуманного.

– Я не про наймитов спрашиваю. С ними все ясно. Основной неприятель?

– Посещения прекратились. Во всяком случае, активисты больше не жалуются.

– А вот ко мне приходил, - печально признался майор.

– Возмутительно, - Балансиров захлопнул папку и наполнил рюмки.
– Чего он хотел?

– Он сам не знал. Маячил, как старинное привидение, и что-то мямлил.

– Может быть, вам в поликлинику сходить?
– осторожно спросил Балансиров.
– Протокопов хвастался, что у него и для умных машинка есть.

– Не надо, капитан, - отказался Медор.
– Брось. Нет у него такой машинки.

– Но позвольте...

– Пришелец ошибся, - уверенно рассмеялся тот, забавляясь мучениями капитана, который никак не мог обосновать острую надобность в том, чтобы Медор посетил Протокопова.
– У них начались сбои.

Медор оглушительно зевнул. Сон, который спугнул инопланетянин, возвращался, осторожно подкрадываясь. Исполнительный капитан успокоил Медовика. Устроившись поуютнее, майор полуприкрыл глаза и начал вызывать привычный и приятный образ Петра Клутыча, а рядом - себя самого, в качестве закулисной направляющей силы.

К мечтам примешивалось досадное чувство: что-то не было учтено, какая-то бяка осталась непредусмотренной.

И вот еще незадача: все казалось ненастоящим. Милиционеры, доктора, партии, мирные инициативы. Интеллигенция, казалось бы, ого-го, мозг нации, а присмотришься - не мозг, а говно. И все государство: государственные признаки есть, а поднимешь крышку - и только пар валит. Что там, в остатке? Загадочная душа? Но это она для других загадка, а нам-то самим все ясно, только не сформулировать никак.

Балансиров, давно уже переставший докладывать, послушно следил за майором и не мешал ему засыпать. Под платком ворочался сонный попугай.

Глава 3

1

Назвавшись представителем РОНО с неограниченными полномочиями, Балансиров сидел в кабинете директора одной из школ и внимательно изучал школьные сочинения. Сочинения были написаны на иностранном языке, но капитан немного знал этот язык, так что ничто ему не мешало. Некоторые тетрадки он откладывал в сторону, когда находил, что юные авторы - достойные кандидаты в молодежное крыло партии УМКА.

"Картошка, - читал он заглавие.
– Картошка - это продукты, которые выращиваются в земле людьми. Это универсальный продукт: почти во всех блюдах его можно встретить. Картошка дешевая и используется всеми. В деревнях это основная еда. В России используют много картошки, потому что Россия это сельскохозяйственная страна, у которой большие поля для выращивания картошки".

Балансиров отложил эту тетрадь.

"Картошка, - прочел он в следующем сочинении.
– Картошка - это овощ, который находится в земле, этот овощ потребляет почти всех, потому что это стоит не слишком дорого. Его можно есть по торжественным случаям, или можно его использовать, чтобы поесть каждый день, или можно его пожарить".