Дурная жена неверного дракона

Старуха, возившаяся с курами во дворе, встретила нас у крыльца дома. Без лишних слов приняла монету и проводила до крошечной комнаты, которая больше походила на чулан с миниатюрным окошком.

— За пользование печью отдельная плата, — прокаркала она.

— Заплачу, — ответила Жиаль, кивком указывая нам располагаться на старой узкой кровати и ветхих матрасах, расстеленных на полу.

Старуха выглядела тощей, как усохшая доска, высокомерной, однако, поглядывая на меня, вопросов не задавала.

— Жаровню принеси! – крикнула Жиаль хозяйке дома.

Когда та ушла, Жиаль передала старшему сыну младшего, погладила детей по макушками и устало попросила:

— Арт, проследи, чтобы Марти не приближался к жаровке. А я по делам.

Куда она убежала, какие у Жиаль дела – я могла только догадываться. Да и было мне чем заняться.

Забравшись на постель, отогревшиеся Велла и Арт начали во все горло зевать, а вот малыш Марти в тепле встрепенулся, проснулся, начал пытливо разглядывать комнатенку, тянуть ручки... Жалея старших детей, я предложила:

— Спите. Я посижу с ним.

— Я сам… — ответил Арт.

Он и вправду пытался следить за братом. Но глаза слипались, и уже скоро он и Велла крепко спали, а я осталась один на один с малышом.

Марти оказался очень милым, спокойным, тихим ребенком. А стоило ему показать козу-козу, пощекотать ладошку или холодную пяточку, на бледных щечках появились улыбка и румянец. Я же на время забыла обо всех бедах.

Жиаль влетела в дом вихрем. Хотела громко окликнуть детей, показать, что успела купить, но, увидев их, спящих, закусила губу.

— Я муки купила. И другого всякого, — тихо сообщила она мне. Огляделась по сторонам и, не зная, куда примоститься, прислонилась плечом к стене.

— Отдохни немного, — предложила я, двигаясь с середины матраса.

Жиаль покачала головой.

— Надо замесить тесто, напечь пирогов. Если сегодня продадим несколько, нам будет на что жить завтра. И сами поедим. Посидишь с Марти?

— Конечно, — улыбнулась я. – Если надо, могу и помочь стряпать.

— Справлюсь, — отозвалась Жиаль, закатывая рукава платья…

***

Чтобы дать детям нормально поспать, я, с Марти на руках, последовала за ней на кухню.

Там было тесно, зато теплее.

Старуха уходить не стала, а примостилась у тусклого окна и занялась шитьем, а вот Жиаль принялась торопливо выкладывать на стол кулечки и мешочки, что принесла с собой.

Самым большим оказался куль с мукой, другой поменьше был наполнен орехами, а самые маленькие местными специями. Последним из холщового мешка она достала небольшой горшочек с мёдом.

Увидев расставленные на столе «богатства», Марти сразу же радостно заагукал и потянул ручки, требуя дать и ему что-нибудь.

Протяжно вздохнув, Жиаль сняла вощеную бумагу с горлышка и замялась. Марти сладкое, конечно, понравится, вот только много ему нельзя, а тем, что есть, не наестся. Да и на «дело» оставить надо…

Пока я думала, почему она не купила хлеба для детей, отозвалась Райда:

— Сейчас дам.

Старуха, как будто ожидая, что такой момент настанет, потянулась к буфету. На нем стояла тарелка, накрытая тканью. Сняв её, она взяла несколько кусков хлеба и протянула Жиаль.

– Вот… Сама пекла. Знала, что не пойдешь к ним.

Вместо слов Жиаль закусила губу и упрямо тряхнула головой, подтверждая слова старухи.

Сдерживая слезы и горестно вздыхая, она намазала на один из кусочков хлеба мед. Затем разделила пополам. Один подала Марти.

Малыш с радостью потянул угощение в рот… От того, как он начал его с аппетитом и радостью мусолить и жевать, у меня от жалости сжалось сердце. И когда Жиаль второй кусок протянула мне, я, как ни была голодна, отказалась.

— Пусть Марти ест. Ему нужнее.

— Напеку пирогов – и поедим, — кивнула Жиаль.

Я ожидала, что сейчас она будет как обычно ставить опару, прикинула, сколько ждать придется, и мысленно приготовилась терпеть еще как минимум пару часов, однако действия Жиаль поразили меня.

Первым делом она измельчила орехи. Затем смешала их в глубокой глиняной миске с мукой и специями… Делала это быстро, четко, ориентируясь исключительно на глазок.

В другой миске смешала воду, теплый податливый смалец, соль и мед. Вылила в муку и будто волшебница быстрыми, уверенными движениями принялась замешивать тесто…

Угрюмая атмосфера, стоявшая в темной кухне, резко изменилась. Пропала грусть с лица Жиаль. Даже малыш Марти радостно захлопал в ладоши, подражая матери, и озорно залепетал на своем языке…

Теперь я видела решительно настроенную женщину, совершенно уверенную в том, что она делает.

Даже хозяйка дома отложила шитье и стала наблюдать. Подметив же моё удивление, довольно хмыкнула и поинтересовалась:

— Ты-то откуда, бедолажная?

Прежде чем я успела ответить, Жиаль отозвалась первой:

— Из Дорема, — и продолжила как ни в чем не бывало вымешивать тесто дальше.

Может, Райда ей и не поверила, но расспрашивать более не стала, тем более что накрыв тесто второй большой миской, Жиаль принялась замешивать новое тесто.

Выбрав глубокую деревянную шайку, она насыпала в неё муки. Затем разбила несколько яиц, добавила воды. Рецепт показался мне простым и постным, однако всё оказалось не так просто.

Вымесив упругое тесто, Жиаль выложила его на стол, разрезала на длинные полосы и стала из каждой вить длинную тонкую колбаску…

Сворачивая её по кругу, она стала укладывала тесто на дно миски, щедро смазанной оранжевым маслом.

Как только тесто, свернутое кольцами, закрыло дно, Жиаль щедро полила его еще маслом. Снова уложила колбаской, снова сдобрила, скорее даже утопила тесто в масле.

То, как ловко она это делала, невольно восхищало. Я очнулась от оцепенения, когда любопытный Марти, засунул свои пальчики в мой рот. Оказывается, я сидела с отвисшей челюстью…

— Мартюша! – уклонилась я от детских ручек. Но, видимо, там ему понравилось греть пальчики, и малыш стал охотиться за моим ртом, чтобы ещё сунуть пальцы.