Дурочка

Мы слушаем речи, дружно хлопаем. И меня снедает тревога, от пустых мест родителей. Может что-то произошло? Случилось? Они последнее время много ссорились. Почти все ссоры начинала мама. Не уже ли они и сейчас ругаются? Где-нибудь в машине, или дома? Не вериться, что они могу пропустить бал цветов. Приходиться нетерпеливо ждать, пока пройдет официальная часть.

И как только она заканчивается, я срываюсь с места и выхожу за дверь банкетного зала, в огромное мраморное фойе с широкой лестницей. Мимо меня спешат опоздавшие. На телефонные звонки никто не отвечает. Даже трубку не берут.

Спускаюсь вниз, в небольшой парк за зданием. Обычно в парке, горожане устраивают пикники, играют с детьми на детской площадке или назначают свидания у фонтана. Сегодня он пуст и огорожен. Его преображение уникально. Зеленый лабиринт, где в каждом из восьми тупиков клумба из цветов. В девять вечера, еще светло, но парк уже подсвечен желтыми фонариками, потому что темнеет, отчего создается волшебное ощущение таинственности. Жара немного спала. Хорошо слышно журчание городского фонтана. Снова звоню родителям.

– Алиса?

За спиной Артем.

– Что-то случилось? – он спрашивает по-настоящему, в голосе слышна тревога.

– Родители задерживаются. Сказали, будут через полчаса, – я быстро гашу экран мобильного. – Проблемы с транспортом.

Я вынуждена немного отступить, потому что чувствую его запах, ощущаю телом его самого, физически.

– Ты расстроена,– замечает он, и снова оказывается близким настолько, что я буквально касаюсь его.

Черт, я чувствую не только запах парфюма, но и его самого. А это не только тело, это еще пот и запах яйц. Очень легкий, но я знаю его, запомнила утром. И этот запах интимно приятен.

– Мне не по себе. Пожалуйста, отодвинься, – прошу на выдохе.

На секунду Артем замер, пристально смотрит на меня, пытаясь отыскать признаки шутки, или чего-то что говорит о том, что я не против. Затем сделал неохотно полшага назад, не сводит горящего взгляда.

– Вчера ты, – его голос выражал надежду.

– Не помню. Но даже если так, сегодня нет. Ты не в моем вкусе. Ты партнер отца.

– Бред.

Делает шаг и резко прижимает к себе. Я тону в его запахе, не успеваю ничего сказать, его язык уже на моих губах. И внутри все обрывается. Замирает от ожидания. Артем ласково трется, целует меня, изучает изгибы и контуры моего чувственного рта. Его поцелуи возбуждают. Руками он исследует меня, и с некоторым ритмом придавливает к себе. Все вместе, как танец. Прелюдия к танцу. Захватывает. Тело мгновенно откликается на легкие удары об него. Я прижимаюсь навстречу ему. Дыхание сбилось, и мне хочется, черт возьми, продолжения. С ним. Неожиданным человеком в моей жизни.

– Я не хочу.

В следующую секунду вырываюсь, отрываю себя от него. Чужим тяжело отказывать, а попробуй, откажи себе.

Он словно ожидал. Сильные руки не отпускают меня. Удержание с его стороны взрывается во мне радостью. От этого внизу, меж ног становится невыносимо горячо и жарко. Несдержанные поцелуи переместились на шею. Артем мощно дышит мне в ключицу, прикасается языком к коже и в душе разгорается пожар. Я стою и не отвечаю, жду, когда он остановится, прекратит, так как сама не могу. Грудь наливается тяжестью. Внутри всё сворачивается томным узлом от исступленного желания.

Наконец, насладившись вдоволь, он поднял глаза. Они обернутые страстью, темные от зелени, его лицо пылает вожделением, словно пьяное. Он максимально открыт в своем вожделении.

Я ударила его. Вышла звучная пощечина. И это приводит к ожидаемому результату. Страсть замутняется злостью.

– Если не хочешь обвинения, при всех шишках города, отойди от меня, – все это требует большой силы воли, я делаю шаг назад.

Он тут же оказывается рядом и руки больно сжимают мою талию, агрессивно притягивают к себе. Теперь, я тоже разозлилась, предельно отодвигаясь, уперлась руками в его скользкую рубашку. Шиплю как разъяренная кошка. Вспоминанию, что обычно говорит мама отцу, когда они ссорятся.

– Ты старый козел! Понимаешь, что я слишком молода для тебя. Отпусти. Сейчас же. Меня сейчас стошнит. У меня жених есть. Или сделки с отцом не будет!

Все это я выплевываю на одном дыхании, на весь парк. На визге. Все, что вспомнилось.

Резко Артем отпускает меня и смотрит несколько секунд уничижительно, гневно, а потом язвительно усмехается.

– Ты не стоишь, таких усилий, малышка.

И это оскорбление, как ответная пощечина. Выходит, далась бы я, меня трахнули, как бонус к сделке и прощай. Краска заливает все мое тело, щеки становятся пунцовыми. Ой, дура, я дура! Я всего лишь развлечение для этого, этого гуляки. Очередная дырка. Дышу не ровно, ощущаю, как ничтожна перед ним, перед всем, что произошло.

– Передай отцу, если он не проведет транш до полудня завтрашнего дня, пусть ищет другое предложение. У меня уже есть покупатель.

Его взгляд на миг уставился на окна здания, где проходит бал. И становиться понятно, кто этот покупатель. Покупая столько недвижимости за раз, покупатель приобретет не только активы, но и влияние на торговую политику в городе. Ведь именно он будет определять, что сдавать в аренду и кому. Вопрос имидживый, большинство помещений расположены в центральной старой части города. Потянуть такую покупку может только Танталов.

– Урод, – мне хочется уйти, но в этой части лабиринта Артема сложно обойти.

Он ехидно улыбается, поправляет костюм и бабочку, которую я успела сбить, отвечая на поцелуи.

– Это бизнес. А ты шлюшка, как и твоя мамочка.

Я и сама не поняла, как врезала ему вторую пощечину. В этот раз получилось очень легко. На языке столько всего, с трудом сдерживаю себя. Сделка еще в силе. Еще есть. Нельзя подводить папу. Значит, нужно обойти препятствие, нужно уходить. Дальше будет хуже. Он уже в лице переменился, так и до неистовства рукой подать.

– Прежде чем оскорблять мою маму, на свою посмотри, – огрызаюсь я, чувствуя, как внутри становиться больно. Сладость, сменилась гадостью. На душе погано. Я ничего не знаю о его матери. И ненавижу такие вещи. Я не понимаю, почему так все происходит. Только что все было так хорошо, а теперь из рук вон плохо. – Если помнишь, старик, – выделяю это слово, будто презираю его. Это совсем не я, но тем не менее говорю. Слова во рту, как грязь. – Это ты у меня отсосал, а не я у тебя. Прошлой ночью. И коль радикулит не заработал, пошел вон! Говна кусок.

Если он сейчас метнется ко мне, я смогу проскользнуть мимо? Очень надеюсь на это.

Вместо этого Артем запрокидывает голову вверх. Над нами ночное небо усыпанное звездами. Чистое, настолько, что виден Орион. Качает головой, о чем-то самому себе, и разводит в стороны руки. Мол, топай, тебя никто не держит.

С некоторой опаской, я делаю осторожные медленные шаги, обхожу его. Чувствую, как сердце не снижает бешеный стук. Шагаю. В последний момент, его руки хватают меня, без труда поднимают и прижимают к себе. Возвращают меня на место, попой на бедра Артема. Я чувствую через ткань его сумасшедший стояк на своих ягодицах. Горячий. Обжигающий на столько, что непроизвольно теку. От страха, от адреналина, от унижения, от желания.