Душа и слава Порт-Артура

Среди победителей был и генерал Ноги, командовавший тогда одним из отрядов в дивизии Ямаджи. Разгоряченный победой, весь преисполненный величием самурайского духа, он, судорожно сжимая рукоятку меча, с гордостью смотрел на проходящие мимо войска священного микадо. Ровно через десять лет ему придется вновь брать эту крепость, но не будет этого опьяняющего чувства победы, а только горечь и обида поражений, ощущение вины за тысячи погибших и ненависть к ним за то, что он — непобедимый Ноги, слуга божественного микадо — почти год пытается сломить крепость, которая некогда пала к его ногам в один день.

Взятие Порт-Артура менее чем за сутки в открытом штурме поразило военных специалистов ведущих держав. Мало кто из них предполагал, что Япония, с населением в десять раз меньшим населения Китая и несравненно слабее общими материальными ресурсами, сможет нанести такое поражение противнику. Однако судьба Китая не очень-то беспокоила правительства Англии, Франции, Германии и России. Волновало появление на материке нового и опасного конкурента в борьбе за Дальний Восток. А едва выяснилось, что по Симоносекскому договору, подписанному маркизом Ито и Ли Хунчжаном, Япония помимо всего прочего потребовала от Китая Тайвань, Пескадорские острова и Ляодунский полуостров с Порт-Артуром, Запад не выдержал.

Россия заканчивала строительство великого сибирского пути к Владивостоку — своей главной гавани на Тихом океане. Но Владивостокский порт большую часть зимы покрывался льдом, и российское правительство обратило внимание на Печилийский залив. Усиление позиций Японии на Дальнем Востоке вызвало резкое недовольство России. Впрочем, Япония сразу всем встала поперек горла. Уже через несколько дней после заключения Симоносекского договора, в апреле 1895 года, представители трех стран — России, Германии и Франции — направили правительству Японии ноту протеста с требованием вернуть Китаю Ляодунский полуостров. Японцы тяжело переживали свое дипломатическое поражение, но соотношение сил в то время было не в их пользу и они нехотя отступили.

Внешне все было похоже на полное смирение, но только внешне. Просто японцы поняли, что могут рассчитывать на успех только в тесном союзе с какой-либо из могучих держав, имея к тому же сильную собственную армию и флот. Началась кропотливая, по-японски добросовестная подготовка к будущей войне, с напряжением всех сил, экономией каждой иены. Для России на Дальнем Востоке наступили нелегкие времена. Первым дипломатическим договором последнего русского царя был заключенный в 1896 году оборонительный союз с Китаем, результатом которого явилось строительство КВЖД.

Но мирные договоры были тогда не в моде. На арену выходил более опасный, чем Япония, хищник — кайзеровская Германия. Она, готовясь к будущему переделу мира, делала все, чтобы отвлечь внимание России от ее западных границ. Одновременно Германия искала плацдарм для грядущих битв на Дальнем Востоке. Примечательно в этом отношении письмо кайзера Вильгельма своему августейшему племяннику Николаю II:

«…Я с интересом буду ожидать дальнейшего развития нашего дела и надеюсь, что как я охотно помогу тебе уладить вопрос о возможных территориальных аннексиях для России, так и ты благосклонно отнесешься к тому, чтобы Германия приобрела порт где-нибудь, где это не стеснит тебя…»

Кайзер знал, как успокоить русского царя. Впрочем, это были обычные лицемерные строки, которыми изобиловала переписка двух императоров. В 1897 году Вильгельм, разумеется, не посоветовавшись с горячо любимым родственником, отдал приказ германскому флоту занять или, как он выразился, «арендовать» китайский порт Циндао.

Русские дипломаты на мгновение растерялись, но медлить было нельзя, ибо стало достоверно известно, что Англия, в противовес Германии, готовит операцию на Ляодунском полуострове. Некогда было вспоминать о договорах с Китаем. В декабре 1897 года русский крейсер «Рюрик» бросил якорь в гавани Порт-Артура и остался там зимовать. Вскоре к нему присоединилась часть других кораблей Тихоокеанской эскадры.

А 9 марта следующего года в город вошел первый русский отряд, сформированный из батальонов восточно-сибирских стрелков, забайкальских казаков, полевой и крепостной артиллерии. Еще через неделю в Пекине представителями России и членами Цзунлиямыня была подписана конвенция о передаче китайским правительством России в аренду на 25 лет Ляодунского полуострова с Порт-Артуром и прилегающими островами.

16 марта 1898 года на сигнальной башне Золотой горы рядом с китайским флагом взвился русский Андреевский. Китайские войска под командованием генерала Суна к вечеру оставили город и крепость. Китайский флаг был спущен. Так Порт-Артур стал военно-морской базой русского Тихоокеанского флота.

Во главе русских войск был поставлен контр-адмирал Дубасов, который оставил о себе след в виде обращения к населению Порт-Артура, в котором пространно рассуждал о великой миссии России.

Тем временем в Европейской России был сформирован отряд для службы в Порт-Артуре и Талиенване. В него вошла 3-я Восточно-Сибирская стрелковая бригада, два полка которой — 11-й и 12-й — прибыли в Артур морем из Одессы. Остальные части формировались за счет Приамурского военного округа. Это были: два батальона крепостной артиллерии, артиллерийский дивизион, Квантунский саперный батальон и 1-й Верхнеудинский казачий полк.

За войсками потянулись и первые чиновники, портовые рабочие, купцы, мещане. Закипела работа в городе и крепости. Портартурцы сразу ощутили в полной мере неорганизованность и граничащее с преступлением невежество бюрократического аппарата. Даже официальные правительственные источники не могли не обратить на это внимание: «Трудностью положения было еще отношение к делу Петербурга: его чиновничьи мертвые канцелярии не имели ни малейшего представления о потребностях Порт-Артура и рассматривали вопросы лишь с точки зрения возможного уменьшения расходов. Военное министерство не хотело увеличивать численность гарнизона, и все многочисленные ходатайства по этому вопросу встречали лишь самый категорический отказ; кредиты, как на приспособление зданий для жилья и других насущных потребностей гарнизона, так и на постройку укреплений, задерживались и урезались.

Как у нас постоянно водится, канцелярские переписки разрослись до грандиозных размеров, нелепое приказание бывшего военного министра ежедневно доносить о мелочах, совершавшихся на Квантуне, отнимало немало времени у работников и вызывало совершенно излишние телеграфные расходы, так как долгое время после занятия приходилось платить больше рубля за слово. Напряжение работы было огромное, и нервы были натянуты у всех. Если к этому прибавить возню с антагонизмом между морским и сухопутным ведомствами, то становится понятным, в какие тяжелые условия была поставлена работа в Порт-Артуре».

Строительство в крепости шло черепашьими темпами, но все же в 1899 году были построены береговые батареи у Тигрового перешейка и за Плоским мысом, перевооружены 6-дюймовыми пушками и 9-дюймовыми мортирами Саперная и Круглая батареи. На сухопутном фронте впервые поставили 6-дюймовые пушки. Это полностью соответствовало бытовавшему мнению, что с суши ждать врага нелепо, ибо здесь за Артуром стояла вся Россия. О боевой готовности войск, их подготовке не думали, все силы бросили на строительство.