Душа на продажу

Белая дама быстрым шагом пошла вновь к башне, и я, бросив взгляд на Джона, лежавшего на полу, вздохнув, пошла за ней. Неправильно было оставлять его так, но я быстро вернусь и помогу. И отчего-то я доверяю этому призраку и совсем не боюсь его.

Я подошла к открытой двери и заметила девушку, ожидающую меня уже около входа в ту самую комнату, которая стала для нас началом нашей встречи. Она двумя руками показала мне, чтобы я поднималась и зашла в комнату.

Быстро поднявшись по лестнице, я сначала оглядела заваленную всяким хламом маленькую каморку. Перхта позвала меня за собой, и я прошла мимо накрытой тканью мебелью, и мы остановились.

Девушка указала на пол. Я поняла, что где-то есть лжедоски, ведь для ранних веков это обычное дело. Опустившись на колени, я стучала по полу, пока не различила отличие звуков.

– Тут? – я подняла на девушку голову, и она кивнула.

Мне требовалось что-то или твёрдое или острое, чтобы поддеть деревянную кладку. И я встала в поиске помощника. Поднимая пыльные тряпки и откашливаясь от комков грязи, я наконец-то отыскала плоский железный инструмент. Вернувшись к месту, где стояла Перхта, опустила железо между деревом. Надавив и применив силу, под которой доска поддалась, и я смогла схватить её руками, оторвав от пола. Я опустила руку в тонкое отверстие и нащупала что-то холодное и гладкое, подхватив находку двумя пальцами, я вытащила и положила на пол тетрадь, обмотанную чем-то. Она была выполнена из кожи с обсыпанными краями.

– Это твой дневник? – догадалась я, а девушка показала на себя, а потом, что пишет.

– Ты не понимаешь, что я говорю? – спросила я её, при этом жестикулируя, и девушка покачала головой отрицательно.

– Конечно, ты же говорила на чешском, а я понимаю английский, — вздохнула я.

– И что ты хочешь? Как мне прочитать его, если там на иностранном языке? — нахмурилась я.

Девушка опустилась ко мне и взяла меня за руку, заставляя подняться и последовать за ней. Она ещё держала меня, когда мы спустились и подошли к бледному Джону.

– Ты прости, конечно, но я разбужу его, — я вырвала руку и опустилась рядом с парнем.

– Джон, — похлопала я его по щекам, и он застонал. — Джонатан, открывай глаза.

Он резко раскрыл глаза, и его взгляд был прикован не ко мне, а к Перхте, стоявшей за моей спиной, которая взяв меня за руку, уже тащила куда-то.

– Не бойся, она не причинит зло. Но что-то хочет рассказать, и я нашла её дневник, пошли, — бросила я ошалевшему парню, уже сбегая по лестнице вместе с призраком.

Она остановилась у своего портрета, и я невольно сравнила их. Две девушки отличались друг от друга, передо мной была худенькая и нежная барышня, а на портрете как будто повзрослевшая и оплывшая.

– Лори, — позвал меня подошедший Джон.

– Ты хочешь, чтобы мы разгадали надпись? – спросила я её, указав на сказанное.

Она кивнула, но далее девушка показала на меня и на портрет.

– Не понимаю, — покачала я головой. — Я не знаю, что тут написано.

Она нахмурилась, кусая губу, а затем ткнула пальцем в тетрадь, которую я сжимала в руке.

– Там есть ответ? – спросила я её, и она пожала плечами.

– Джон, я не знаю чешский, а она не понимает меня, — застонала я.

– Я знаю, — уверенно сказал он.

– Откуда? – удивилась я.

– Я знал, что ты выберешь Шотландию, поэтому записался сюда и учил целый год их язык. Я попробую, — предложил он, и я кивнула.

Он начал что-то ей говорить, она замотала головой и указала вновь на тетрадь, а потом как будто пишет что-то. Джон вновь у неё что-то спросил, и она радостно закивала.

– Надпись на чешском, — сказал он.

Резко свет включился над нами, а затем потух. Девушка начала отступать от нас, явно испугавшись. И одними губами что-то сказала и исчезла.

– Что это было? – медленно спросила я.

– Она сказала, на чешском «помоги», — произнёс Джон и над нами включился свет.

– Вот это да, — выдохнула я и опустилась на пол.

Ноги меня не держали, тело наполнилось адреналином и не принадлежало мне. Я смотрела на тетрадь в руке и рассмеялась такой удаче. И первый раз в жизни я поверила в потустороннюю силу, которой мы были рады помочь.

Глава 8.

– Не верю, мы что-то приняли, что видели это? – прошептал Джон, опускаясь рядом со мной на пол.

– Нет, вроде, но я верю своим глазам и вот подтверждения, — я покрутила в руках тетрадь.

– И она хочет, чтобы мы разгадали надпись, но свет опять поиграл и она испугалась, — констатировал он.

– Значит, другой не хочет, чтобы мы копались в этом, и может быть, поэтому закрывал и не впускал нас в башню, — рассуждала я.

– Да, — вздохнул Джон. — Я что, упал в обморок?

– Она тебя усыпила, — соврала я, не нужно ему знать, что его это настолько потрясло, что сильный и уверенный в себе парень отключился.

– Мне надо выпить, — прошептал он.

– У тебя есть ручка и лист, попробуем понять, что написано, — произнесла я.

– В рюкзаке…

– Отлично, принеси, а я пока побуду тут, — предложила я.

– О, нет, одну я тебя не оставлю, Лори. Тут призрак и не один, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — он упрямо сжал губы.

– Тогда пошли вместе, — я встала и ободряюще улыбнулась ему.

Мы быстро поднялись наверх и спустили наши рюкзаки к портрету, свет продолжал гореть, и мы разложились на полу.

– А если перевернуть надпись, — предложила я очередной вариант после трёх часов пыхтения над портретом и каракуль на листах. – Вот это отчётливо буква «а», — указала я на подтверждение своих слов на надписи.

– Давай попробуем, — Джон встал, и мы, перевернув головы, вглядывались, пока он переносил все на бумагу.

– Какой-то набор букв, — нахмурился он, когда мы сели на пол, рассматривая чёрточки.

– А ты можешь сложить из них слова? – спросила я его.

– Мой чешский не настолько хорош, но я попробую, — вздохнув, сказал он и лёг животом на ковёр и принялся что-то выводить на листе.

Я подошла к портрету, рассматривая его.

– Почему ты не нашла успокоение? – спросила я девушку. — Неужели тебя на самом деле убил человек, который был твоим мужем. Жестоко, очень жестоко с тобой он поступил. Нет, Джон, ты только представь если то, что рассказал Георг правда. И это означает, что она просила помощи, чтобы освободиться. Ведь получается, её убили насильственной смертью, и она не успокоилась. А второй, кто не даёт ей просить помощи, наверно, её ублюдок-муженёк, который и после смерти не отпускает её. Урод.