Душа на продажу

Я ходила около портрета и рассуждала, злясь на этого Яна, который так ужасно поступил с девушкой.

– Лори, — позвал меня Джон и сел.

– Да, — нахмурилась я.

– Эм, я что-то собрал, но получилась неразбериха, — сказал он, и я посмотрела на него.

– Говори.

– Первое слово – простить. Второе – это вспомогательное быть. Третье – любить, — прочитал Джон и сдвинул брови.

– Простить, быть, любить, — повторила я.

– Простивший будет влюблён? – предположил Джон.

– Там точно глаголы? – спросила я.

– Не знаю, но получается так, я только догадываюсь, на что это может быть похоже, — ответил Джон.

– Тогда давай попробуем существительные, — предложила я.

– Прощение быть любовь? – с сомнением произнёс парень.

– Прощение будет любовью, — искала я варианты.

– Вряд ли, там же клад должен быть, — цокнул Джон.

– Георг сказал, что это не разгадает тот, кто гонится за богатством, — повторила я слова, сказанные мне вчера.

– Но и он же сказал, что там сокровища, — напомнил Джон.

– Нет, там что-то другое, — вздохнула я и села рядом. — А может быть вспомогательный глагол другой?

– Тут примерно слово «b'yt» — это быть. Но, возможно, «b» это «d», а «t» — «j»,— Джон начал вновь что-то писать.

– И что получается? – спросила я, заглядывая в лист.

– Возможно, это «dej» — дать. Ведь тут может быть старый говор, который с годами исчез, — медленно произнёс он.

– И что у нас сложилось: любить, дать, простить? – в моей голове был активный штурм, и пока не единой ценной мысли.

– Как ты предложила можно попробовать существительные: прощение дано любви, — Джон также думал.

– Прощение, данное любовью? — сказал Джон.

– А может быть дать тут в смысле дарить? Ведь Перхта по легендам не простила мужа за свои горести, — ответила я.

– А надпись появилась позже, когда она вернулась в родительский дом призраком, — продолжил мою мысль Джон. — Получается, что не только монах, но и Ян проклял её перед смертью. И она написала это, чтобы ей была дарована свобода.

– Нет, она хотела простить своего мужа-тирана за все, но поняла это только после гибели, — говорила я, пока голова думала.

– Получается, прощение даровано любовью, — сказал Джон и моя голова вспыхнула.

– Прощение даровано любимому! — воскликнула я и подскочила. — Она простила его. Перхта, — позвала я призрака. — Тут написано: «Прощение даровано любимому»! Это клад твоей семьи, вы все были обозлены на Яна, и только прощение вам поможет уйти…

– Лори, — Джон встал и нахмурился. — Ты хочешь сказать, что Перхта любила своего мужа…

Как только он это сказал, то свет над нами погас, и я вздрогнула. А Джон подошёл ближе. Я слышала его быстро бьющееся сердце, когда он обнял меня.

– Ты слышишь это? – шёпотом спросил он.

И я прислушалась, откуда-то доносился скрежет металла.

– Это в камере пыток, — одними губами ответила я ему, подняв на Джона голову, и он, сглотнув, кивнул.

Мы слышали как двигались цепи, открывалась и захлопывалась внизу дверь, и от этого звука мурашки побежали по коже, и сейчас мы оба понимали, что это не Перхта, а кто-то другой, который играет тут со светом, который не даёт Перхте успокоение.

– Мы должны уходить, — быстро сказал Джон, и подхватил рюкзак, запихивая туда бумаги, а я тем временем схватила дневник Перхты и положила к себе.

Звук становился громче, как будто внизу кого-то пытали, и мы услышали крик, такой громкий, что закрыли уши и сели на пол. Мне стало до ужаса страшно, что этот кто-то сейчас доберётся до меня, не до тела, а до чего-то внутри. И тело сковал холод, изо рта даже пошёл пар.

– Пошли, — Джон схватил меня за руку, но я не могла двинуться, ноги как будто отказали мне.

Моё тело предало меня в момент опасности, пока камера пыток заставляла дрожать, и по моему виску скатился холодный пот.

– Лори! — крикнул Джон и поднял меня на ноги. – Мы должны уйти!

Он тряс меня, но я смотрела сквозь него, голова стала пустой и лёгкой, я только слышала скрежет, ужасный стон и вой внизу. И было ощущение, что ни одна я не могла уйти, а все обитатели замка затаились, слушая всё, что происходит сейчас.

– Лорель! – уже в лицо закричал мне Джон и резко над нами включился свет и все стихло.

– Прощение даровано любимому, — повторили мои губы и я заморгала.

Мысли вернулись, и я нахмурилась. Что за ерунда? Я отключилась, все внутри меня отказало мне, впитывая в себя ужас, который творился внизу.

– Ты как? – тихо спросил Джон и я подняла на него глаза.

– Нормально, — медленно сказала я. — Внизу был Ян, это его был крик. И клад – освобождение его души и Перхты, которая любила своего мужа.

– Лори, вряд ли, — покачал головой, — мы вернёмся сюда днём и спустимся туда, чтобы проверить. Но не сейчас. Сегодня мы пережили кучу эмоций.

И вновь свет потух, и я приблизилась к Джону, который обнял меня.

– Пошли, — Джон повёл меня к выходу, но неожиданно перед нами появился призрак Перхты, и мы оба отскочили.

– Мы разгадали тайну? – шёпотом спросила я её. — «Прощение даровано любимому» это написано на твоём портрете?

Джон перевёл на чешский, и она кивнула.

– Но почему ты тут? Ты должна уйти, ты свободна, — сказала я.

После перевода она покачала головой и указала пальцем за нами.

– Ты должна остаться тут? – спросил её Джон на чешском, и она вновь покачала головой.

– Я должна остаться тут? – задала я вопрос, пока сердце пропускало удары и потеряло ритм.

Джон напряжённо перевёл, и она кивнула.

– Но почему? – дыхание моё сбилось на фразе.

Джон вновь перевёл ей, и она подошла к нам ближе, её рука потянулась к моей руке, и меня пронзило холодом. Девушка, взяв мою руку, приложила к своей груди, где не было сердца, а лишь лёд и проклятье быть вечной неуспокоенной душой.

– Что она хочет? – спросила я Джона, и он, сдвинув брови, начал спрашивать девушку о чем-то.