Кто ты теперь?

Кто ты теперь прошли года И мы с тобой так не похожи… Едва ли встретимся, когда Столкнемся вновь в толпе прохожих. А мы с тобой себе враги И наломали дров немало… А помнишь робкие шаги И тихий вечер у причала? И занавески у окна, И две невымытые кружки — Всё помнит нас в те времена, Когда двоим других не нужно… И пусть давно мы не они, Не те влюбленные счастливцы… Пусть, за окном проходят дни, А нам теперь лишь могут сниться Две чашки кофе на столе И разговор в лучах рассвета. А дело было в декабре… Но где теперь ты? Где ты? Где ты… Кто мы теперь? Я также холост, Здоров и, в общем-то, богат, Уже твердят о детях, годах… А мне все также мил твой взгляд… Есть две собаки, дом в деревне И твой потрепанный портрет. И есть мечта, где все как прежде… И есть сейчас — тебя в нем нет… Кто ты теперь? Прошли года, А мне никто другой не нужен. Всё тот же вечер у окна И рюмка вместо старых кружек…

С кем из поэтов я себя сравню?

С кем из поэтов я себя сравню? Не просто сразу выдумать ответа. Ведь есть у каждого знакомого поэта Черта которую в себе и я люблю… Но всё ж из всех имён позолочeнных: Ахматова, Цветаева и Блок, И Пушкин, Маяковский, Фет и Чёрный… Мне ближе нет Есенинских стихов… Я как Асадов верю в доброту, Как Лермонтов ищу я буйство бури, Как Анненский нашла звезду одну, И ни к чему бы мне искать другую… Ах, сколько разных красок у поэтов, Себя в стихах не сложно отыскать: Любые и закаты, и рассветы, Стихами можно только лишь дышать… А ближе нет Есенинских стихов… В одних свозит живительная радость, В других надрывных чувств хмельная пряность, К родному беззаветная любовь… В собаке каждой видеть человека, Собою быть, как ветер-хулиган… В каком себя бы я нашла поэте? Я обращусь к Есенинским стихам…

***

Невидимый художник полотно Расцветил ярким всполохом заката, Кружится лист кленовый, как в кино, Последним мигом осени объятый… И догорает пламя в вышине, И в парке пруд как жидкое стекло, Склонив к нему каскад своих ветвей, Разглядывает ива небосклон. Ночь скрадывает краски у холста… Опавших жёлтых листьев вереница Рассыпана осколками тепла, Измятой недописанной страницей… Парк засыпает до конца зимы, Но в том спокойствии своё очарованье: И пруд, и листья, ива у воды — Всё дремлет величаво и печально. Невидимый художник полотно Расцветит небо сызнова с восходом… И замирают кадром из кино Холст-небо, листья ива с небосводом¹…

1. имеется ввиду пруд, в котором отражается небо

Мальчишка

Стоял у зеркала мужчина, Совсем седой, в морщинках лоб, С короткой жёсткою щетиной… Стоял, скривив в улыбке рот. Смотрел в стекло, не отрываясь, Не отводя усталых глаз. А в отражении, казалось, Совсем другой смотрел на нас. Из зеркала глядел смешливо, Надвинув кепку на глаза, Парнишка, лет восьми от силы, И что-то так хотел сказать. Глядел он пристально и зорко, Улыбка же пропала в миг. Откуда черт в нём близких столько, Никак понять не мог старик. Кудряшек тёмных беспорядок, Веснушек россыпь на щеках… Тот начал вдруг беззвучно плакать И всё смотрел на старика. Он приложил к стеклу ладошки И что-то горько зашептал. "Ты помнишь, это я, Алёшка…", — Прочёл мужчина по губам, Но промолчал, не шелохнулся, Тихонько заскрипела дверь, Он обернулся… И проснулся! Носил он имя "Алексей"…

Ворон и писатель

В окне тоскливо выла ночь, А я склонялся над столом, Пером пытаясь превозмочь Весь груз нависший над челом… По капле душу выжав всю, Её в чернила обернул, И повесть грешную свою Доверил белому листу… А дождь хлестал, хлестал в стекло, Порывом распахнули дверь, Свеча потухла от него И надо мной мелькнула тень… Мелькнула тень, явилось мне ль: Что кружит надо мною ворон. То вестник горя и потерь… "Всю чушь! Я сплю… А может, болен!" Глаза сомкнул, и ветер стих: Закрыта дверь, горит свеча… "То сон…" — но страх в глазах моих, Вновь над листом склоняюсь я. Но не связав и пары слов, Я слышу шелест за спиной, Он будто шепчет: " Брось его… Чудной рассказ. Пойдём со мной… " Откуда голос тот звучал? Я оглянулся: я один. И снова шорох, у огня Чернильно-черный он сидит… — О, ворон, как сюда проник? — Я бросился к нему с мольбой. Камин лишь жаром опалил, А ворон вновь над головой. Кружит, к мольбам остался глух, Кружит, крылом задев глаза… Я жмурюсь: вот я за столом, Перо, свеча уж оплыла… А на листе весь мой рассказ — Немая исповедь и крик. Немеют пальцы: я писал, Писал, не замер ни на миг… — Ах, ворон, ворон, кто же ты? За что ты послан был сюда? Уж не склонить ли головы, Пред той, что в дом ко мне пришла? — Кричу надсадно в пустоту. Я здесь один, а тень всё ближе, Мой ворон движется к листу, Я замер: скован, обездвижен. "О ворон, мудрости твоей Не буду нынче восхвалять… Я вижу ты сегодня с ней! Ты не учёный, ты палач… О, ворон, ты меня оставь! Закончить много ль? Десять строк… " И тень под потолок взвилась, Мне вслед хрипя: "твой вышел срок… Он не даёт мне дописать: То заслонит свечу, то лист, То по глазам пером опять А то слетит к камину вниз… Опять мелькнет под потолком, Я сжал бумагу в кулаке И зашвырнул её комком В камин. "Гори, гори в огне! Прочь! Прочь! Оставь!" — Надсадный крик. И тень руками отогнав Упал я в кресло и притих… И хриплый шёпот: "ты не прав… ". Огонь взметнулся на листом. Прощай, мой труд, моя тоска, А ворон, где ж он? Пуст мой дом И перьев чёрных ни следа… То я шептал в глухом бреду, Рукой к огню тянулся слепо И понимал всю боль мою, Всю душу выпил до рассвета Тот лист, смешавшиеся с золой. Он мёртв… А с ним и разум мой.

Сонет о поэте

Перо скользило, вторя вдохновению: Слова лились, как музыка, на лист… И пусть он сам — обычный трубочист, В его душе поэт с рождения. Он грамоте обучен был неважно, Но, коль душа поёт, в том нет беды, Зато умело он искал следы Запутавшихся рифм в мгновении каждом. Его стихи во многих отзывались, По свету разлетались, разбредались… Пусть не сейчас, но через много лет, Когда другие будут в мире люди, Его стихи читать как прежде будем, Все скажут: " Он великий был поэт…"

Напиши мне пару строк

Напиши мне пару строк, Мне ведь большего не надо… Напиши, что выйдет срок И что время не преграда… Напиши мне, как живёшь… Пару строчек разве много? Знаю ты давно не ждёшь Меня снова у порога, Знаю, ты сумел добиться Всех вершин каких хотел. Я же вольная, как птица, — Одиночества удел. Я б сказала, что скучаю, Жаль, что вспять не обратить Всё, что мы тогда решали, Выбирая кем нам быть… Напиши хотя бы то, Что меня ещё ты помнишь… Твоё тёмное пальто До сих пор лежит на полке… Паровозный свист, и пусть, Вызывает нынче слезы. Слышишь, я письма дождусь! Напиши… Пока не поздно.

***

Скамейка в парке, фонари, Кусты — всё тонет в полумраке, И только час есть до зари, Где правдой обернуться враки… Огромный город задремал, Стих полуночный гул машин, И кто-то (видно, опоздал) Бредёт по улице один… Поднимет голову, вздохнёт И снова взгляд опустит вниз… Душа так просится в полёт, А небосвод уж сбоку сиз. А звёзд, как прежде, не видать, Им город чужд, его огни Им не дают совсем дышать, Встречать с рассветом новым дни. Светлеет небо от зари, И город оживает вновь: Кусты, скамейки, фонари И мчат машины, словно кровь… Жизнь, принося и шум, и гам, Наполнит улицы с лихвой, А ночи, строго по часам, Опять сольётся с тишиной…

Лестница

Хочется просто упасть и исправиться — Прямо к подножью, Считая ступени рёбрами. Чтобы подняться опять, оправиться — Справиться с ложью, С мыслями тёмными… Просто упасть и валяться тряпичной грудою, Путаясь в старом, Дешёвом, ненужном теле. Встать и не гнаться за чьей-то нелепой модою, Показать в себе самое — Не словами, на деле… Я изменила бы многое, падая Вниз по ступеням, До звона в ушах и крика… Эта идея до жути, конечно, радует, Но не умею я из стекла избитого, Склеивать новую, Лучшую себя версию, Не обернувшись на тяжести и лишения. Лучше себя менять, не бросаясь с лестницы, А из того что есть Достраивать отношения…

Предновогоднее

Сочиняю дурные сказки, И с утра и до поздней ночи Я мотаюсь туда-обратно И скучаю… Скучаю… очень… По дороге считаю метры И гляжу на людей с опаской: Чувства их обтрепали ветры, Меркнут в радужках стыло краски… Чем помочь, не даются мысли, А зима в ворот сыпет холод… Всё мы ищем пустые смыслы, А должны — ощущенье дома… Бродят люди, как я, по свету… И своя-то душа потемки, Мне б накрыться пушистым пледом И сидеть на полу у ёлки… И глядеть на свечу устало, Как когда-то уютно в детстве, Где для счастья так нужно мало: Чтобы были мы просто вместе…

Август

Август. Солнце за окном. Мокрая трава. На столе тяжёлый том, Сложные слова. Отбивает циферблат Уходящий день. Завтра снова будет осень. Новая ступень. Я прощаюсь с этим летом, Видно навсегда. Жду теперь нас взрослой жизни Первые года. Стало нынче не до смеха, Скейтов, солнца, луж… Здравствуй, Школа. Здравствуй, осень… Ну и… Здравствуй, Грусть.