Душа в тротиловом эквиваленте
Шрифт:
Уже весной бывшие хозяева морей хлебнут бед полной ложкой. Шторма, густые туманы, обилие айсбергов различных размеров в самых неподходящих местах. От Дюнкерка до Дувра, все будет забито шугой и глыбами льда. В Северной Европе градусов на 5-6 понизится температура воздуха. Потом придет цунами.
– Цунами, это ж вроде в Японии, - неуверенно сказала Вера.
– В Англии такое тоже было. В 1607 году. До сих пор на побережье Бристольского залива валяются валуны размером с воз, груженый сеном.
Северная Америка будет зачищена по второму разу. На сей раз - с Севера! Британия - окончательно. Уцелеет разве что, Шотландия и часть Уэльса. У них там горы.
Так что не будут они мстить. Нечем будет, да и некому. Кто поумнее, убежища попросит, про общие корни вспомнит. Кто дурной... Ну, у них своя дорога.
Вот ведь что получается, ребята! Планы по сокращению 95 процентов населения Земли останутся нереализованными. У нас -передышка. Окно возможностей. Теперь можно и пушки, и масло, а не первое вместо второго.
Теперь можно спокойно учиться, всласть работать, в Космос идти! Не выскакивать на орбиту 'на недолго', а осваивать Луну, торить дорогу к Марсу. Многое теперь возможно!
Слегка смутившись от некоторой высокопарности сказанного, я вышел на балкон. Вокруг, насколько мог охватить глаз, расстилался нетронутый лес. Ярко светило солнце. В воздухе пахло свежестью морозной свежестью и хвоей. На мгновение мне показалось, что эти запахи сливаются во что-то напоминающее запах свежих яблок. Под легким ветерком танцевали снежинки.
Скрипнула дверь. Я медленно обернулся на звук, но она уже стояла рядом. Тронув меня за плечо кончиками тонких пальцев, Настя спросила:
– Переживаешь, малыш?
– А Вы?
– Юра, а у тебя случайно в родне...
– Не было, но спрашивают регулярно. И да, рано или поздно, скорее всего что рано, о нас и нашей роли в том, что случилось, станет известно. Хотя бы потому, что круг посвященных в суть дела недопустимо широк. Думаю, многие нас проклянут.
Красавица, стоявшая передо мной, вздрогнула. Ее лицо вдруг стало ощутимо старше. На мгновение проступили морщинки. Но она улыбнулась, и снова стала прежней Настей. Только в уголках глаз тенью метнулась тревога.
– Эк ей досталось!
– с нежностью подумал я. Но вслух сказал другое.
– Каждый решил для себя. Японцы, несмотря на свою правоту, остались на месте подрыва. По-другому они не могли. Ты улетела домой, и это столь же правильно. Такую проблему я уже однажды решал, и поверь, ты поступила безупречно. Ибо какой мерой меряли они, так и им отмерено было.
– Холодно, Юра, - медленно произнесла Настя.
Да , пожалуй холодно. В легком платье и чулках-паутинке на ветру...
– Пойдем в тепло. Там друзья. Сразу согреешься.
– Подожди...
– медленно начала она.
– До 1991 года цивилизованные англосаксы убили по всему миру более двадцати семи миллионов человек. Это - по самым осторожным оценкам. Умерших от голода толком не считал никто. Вьетнамцев, к примеру, выжигали напалмом,
их леса и поля травили дефолиантами. Погибло более 5 миллионов! А скольким даже не суждено было родиться? После 1991 начали уничтожать нас. Менее чем за тридцать лет - умер каждый третий. Если бы мы этого не сделали, любой из них вправе был бы спросить: 'Почему ты обрек меня на смерть? Ты же мог сохранить мне жизнь?'– А теперь так могут спросить они.
– Принцип наименьшего зла. Необходимость. Да и не стоит считать потери врага. Значение имеют лишь свои потери. Теперь их будет меньше.
Я взял ее за руку и подтолкнул к двери.
– Пойдем. Если это и грех, то пусть он будет на мне.
Пока мы были на балконе, в гости, обвешанный свертками как Дед-Мороз, пришел Николай. Увидев Настю, он развернул бумагу и достал огромный букет чайных роз. Запахло летом.
Девушки восхищенно ойкнули.
– Красота-то какая!
– произнесли они в один голос.
Дмитриев, вынув из охапки цветов одну розу, сунул ее мне в руки и внезапно севшим голосом попросил поставить отдельно.
Разделив букет, Николай преподнес цветы дамам. По тому, насколько неловко он это делал, стало ясно, что изначально букет предназначался только Насте.
– А мне никогда еще не дарили таких цветов!
– наморщив лоб, вдруг сказала сестренка. Андрей виновато опустил голову.
Неловкую ситуацию разрядил стук в дверь. На пороге стоял мой старый знакомый, Валентин Михайлович. Человек с яблоком, как-то навестивший меня в больнице. Теперь я рассмотрел его внимательнее.
Короткий ежик седых волос. Обветренное лицо. Широкие покатые плечи. Модное пальто и галстук в горошек не могли ввести в заблуждение: этот человек лишь недавно снял форму, которую носил не на парадах. От него веяло спокойной, уверенной в себе силой, привычкой подчинять и подчиняться.
Однако, знакомый типаж. Вряд ли он читал Гераклита, но в том, что
"Война есть отец всего и мать всего; одним она определила быть богами, другим людьми; одних она сделала рабами, других свободными".... война всеобща, и правда - борьба, и все происходит через борьбу и по необходимости", он явно был уверен.
Комбат у нас как раз такой был, - всполохом промелькнула мысль.
– А если вспомнить, что ведущая роль в чистке партаппарата и силовых структур сейчас принадлежит специальной службе ЦК, куда как раз таких и набирали, то становится ясно... Властен, в шкафу у него явно на полке папаха лежит, а то и штаны с лампасами... Значит...
– Когда мы должны прибыть к Георгию Максимилиановичу?
Гость явно испытывает когнитивный диссонанс. Похоже, ранее ему еще не приходилось сталкиваться с синкретическими аналитиками. И тут же я отдал должное его умению владеть собой.
Слегка сощурившись, он произнес:
– Вот хотел бы я знать, Юра, что ты такое с людьми делаешь? Изобретение Ледовского испытано. Страна скоро получит новый тип боеприпасов - термобарические. Что интересно, ты как всегда, ни при чем! Но твоими молитвами в стране на одного доктора стало меньше.
– Зато прибавилось оружейников! И ничего я ни с кем не делал. Сами они! Всё - сами!
– Понятно. Но глаза-то у тебя в первый момент вверх-вправо пошли!
– довольно ухмыльнулся гость.