Душелов. Том 6

Опомнившись от захвативших его мыслей, заметив краем глаза у неё под штанами розовые трусики, он тут же развернулся, и прикрывая глаза руками, растеряно и смущённо выкрикнул:

— И-извините!.. У меня и в мыслях такого не было!.. — и направившись быстро вперёд, добавил: — Я пойду к остальным!..

— Стой, — сняв штаны и взявшись за футболку, проговорила она.

— Ч-что?..

— «Не было и в мыслях», значит? Хочешь сказать, я не заинтересовала тебя, как женщина? — скинув футболку на пол, осталась она в одном нижнем белье.

Несмотря на сложившуюся ситуацию, в которой на её месте засмущались бы многие, Ева оставалась максимально спокойной. Казалось, её совершенно не смущает ни её практически полностью обнажённое тело перед мужчиной-незнакомцем, ни её вопрос, самим фактом которого она, можно сказать, проявила неуверенность в себе, как в женщине.

И в обычной ситуации это её спокойствие было бы ничем иным, как настоящей действительностью, не обременённой скрытым подтекстом. Однако в данном случае — это было лишь частично так.

Дело в том, что она и до этого не чувствовала со стороны этого парня никаких «потаенных желаний», направленных, как в её сторону, так и в сторону Алисы с Карэн. Но ранее она оправдывала это тем, что ввиду сложившихся для него крайне стрессовых условий, подобное вполне себе является нормой. Тем не менее сейчас, когда он и она остались наедине в ванной, в куда более расслабленной обстановке, ничего не поменялось. Да, он засмотрелся на неё, пока она раздевалась, но очевидно, что это была в самом деле самая обычная случайность, не имеющая ничего общего с его скрытыми желаниями.

Иначе говоря, по её мнению, здесь было, очевидно, что-то не так. И её очень сильно заинтересовало, что именно.

— О чём это в-вы?.. У меня же есть девушка…

— И что? Неужели из-за этого тебя не привлекают другие девушки? — раздался тихий щелчок расстегнувшегося бюстгальтера, что сразу после этого оказался на полу вслед за остальными вещами.

— Е-естественно!.. — очень напряжённо ответил он, вытянувшись всем телом. — Будь иначе — зачем бы я заводил отношения?!.

— Проще говоря, ты приверженный однолюб и тебя не привлекает даже возможность иметь больше одной девушки? — сняла она трусики.

— Не привлекает! И у нас это вообще не принято!

— «Не принято»? — аккуратно опустила она ножку в ванную.

— Да! У вас, в Империях, может многожёнство — это и нормально, но у нас — нет! Мы живём по обычаям старого мира!

— А-а-а… так вот в чём дело, — расслабленно протянула она, погрузившись по грудь в ванную, что продолжалась заполняться. — Теперь понятно… — разлеглась она в ней, запрокинув голову на бортик, пока небольшие волны горячей воды бились о её грудь.

— Могу ид?..

— Нет. Мне стало интересно, так что ответь-ка на один вопрос: тебя не интересует многожёнство, потому что тебе это прививали с детства обществом, или потому, что тебе самому такое не нравится?

— Извините, я не понимаю, какое это имеет отношение к…

— Отвечай уже.

Элиас замолк и замялся. Мялся он так несколько секунд, после чего всё-таки сказал:

— Второе…

— Крайне ожидаемый ответ. Даже если тебе это внушили — ты сам этого не понимаешь. Ладно, допустим. И что же тебе кажется в этом неправильным?

— А что в этом вообще может быть правильного?

— Ну смотри. Знаешь, почему с биологической точки зрения изменяют мужчины и женщины? Мужчины, потому что их биологическая задача — оплодотворить как можно больше самок. А самки изменяют, потому что находят куда более крутого самца, чтобы понести потомство именно от него.

— И что?..

— А то. Сколько бы лет наш вид не эволюционировал, а мы, как ни крути, всё такими же животными и остаёмся. Да, у нас, самок, скажем несколько поменялся принцип выбора самого крутого самца: теперь нам не столько важны физические параметры, как раньше. Теперь к ним подключились такие параметры как статус, заработок, образованность и многое другое. Но по большому счёту — всё осталось на своих местах. То есть, если самец достаточно крутой, то он вполне может себе позволить иметь несколько самок. Во всех смыслах. Иначе говоря, он может позволить себе многожёнство, и при этом, по сути, все будут счастливы. Ты с этим не согласен?

— Нет…

— Ну да, конечно… Кстати, чтобы внести ясность: не то чтобы я была за это — скорее даже наоборот, предпочла бы быть единственной самкой своего самца — однако многие другие не видят в этом ничего такого. Например, та блондинка и брюнетка. Они обе по уши влюблены в того парня, а он же, в свою очередь, души в них не чает и готов пойти, наверное, на всё, что угодно ради них, сколь бы это не было безумно и глупо. И что, по-твоему, это всё равно неправильно?

— Мне… мне кажется, это не моё дело…

— Да у тебя яйца вообще есть? — неожиданно, подняв голос, чуть рыкнула она. — Ты чем там вообще собрался оплодотворять свою девушку? Если боишься, что расскажу об этом им, то не переживай — это так, чисто для собственного интереса.

Здесь Ева частично соврала. Хоть ей и на самом деле было интересно обсудить этот вопрос с ним, тем не менее она также преследовала и иную, куда более важную для неё цель, которая в будущем, вполне вероятно, может очень серьёзно отразиться на её жизни.

— Нет… я считаю, это всё равно неправильно…

— Почему?

— Нельзя всех любить одинаково…

— Проще говоря, по-твоему, кто-то из девушек всегда останется недолюбленной?

— Да…

— А ещё… можно легко спутать любовь с иными чувствами… с похотью, долгом, обычной привязанностью… и это уже — никакая не любовь. Пройдёт время и из-за этого в отношениях начнутся проблемы. И неважно с кем именно — в конечном счёте это коснётся всех состоящих в этих отношениях… а там уже, как домино…

— Посыпется всё друг за дружкой. В общем-то, понятно.

— Тогда я?..

— Нет. Стой здесь, у меня ещё остались вопросы к тебе.

И частично — это было действительно так. Однако также частично она преследовала свою собственную, куда менее прагматичную и имеющуюся смысл цель…

* * *

Дверь открылась и в неё вошла Карэн, которая, окинув взглядом лежащую с закрытыми глазами в ванной Еву, спросила:

— Что ты с ним сделала?

— Дверь для начала закрой. А то всё тепло выпустишь, — безмятежно ответила Ева, продолжая наслаждаться принятием ванной.