Душеприказчик поневоле

Хотя он был не просто Витенька, а Виталий Аркадьевич Юрьев, сын успешного предпринимателя и торговца крупным рогатым скотом. Но какое это имело значение для семьи Паршиных, которые владели стекольными фабриками по всей империи?

— Вероника Павловна, Елизавета Сергеевна, — вдруг сказал Витенька. — Все же, прошу, услышьте нас.

— Конечно, конечно, мы внимательно слушаем, — торопливо сказала Лизонька, искоса наблюдая, как ее матушка пробует рыбу. — Что вы хотели нам сказать?

— Мы с вашей дочерью поженились на той неделе. Вот, — последнее он выдохнул едва слышно, заметив, как изменилось лицо Вероники Павловны. — Мы нарочно не сказали вам, чтобы вы не думали, что мы пришли за вашими деньгами. Они у меня есть, я все целиком оплатил. Жить мы будем в моем доме. Он тоже куплен на мои деньги. Как-то вот так, маменька, — он посмотрел на Елизавету Сергеевну.

У той сразу глаза наполнились слезами.

— Как я за вас рада, дети мои! Счастья вам! Ничего, что не пригласили! Я на вас не в обиде!

— Что?! — с трудом прожевав кусок, застрявший в горле, взревела Вероника Павловна. — Свадьба?! Втихую?! Позор! Да, чтобы вам пусто бы…

Она недоговорила, схватилась за горло, из которого со свистом выходили звуки. Ее и без того красное лицо, стала пунцовым, глаза округлились, а грудь тяжело вздымалась.

— Деньги… деньги мои… Ни рубля я тебе, прошмандовка, не оставлю, так и знай! — только и смогла простонать Вероника Павловна, как жизнь покинула ее тело.

Сразу начались крики и суета, и за всей этой шумихой меня выбросило на Изнанку. Передо мной колыхался призрак главной скандалистки.

— Я вот одного не могу понять, Вероника Павловна, — задумчиво сказал я, разглядывая ее силуэт. — Вы же не от удара умерли. Вас банально отравили.

Глава 24

Призрак Вероники Павловны на секунду застыл и вдруг пошел ярко-рыжими всполохами. Контуры ее силуэта дрожали, не выдерживая напор силы изнутри. Думал, она взорвется, честное слово.

Я равнодушно смотрел на нее и ждал, чем все это закончится. Грета ни разу не говорила, что призрак может лопнуть от переживаний. Хотя с нее станется умолчать о таком.

Но нет, с минуту Вероника Павловна пульсировала всеми оттенками оранжевого, а потом разом выцвела, растеряв весь запал.

— Я так и думала. Эта прошмандовка своего добилась. Вечно она была недовольна всем, — прошипела душа. — Надо было ее в детстве пороть. Со всей силы.

— А почему вы решили, что именно она? — я изогнул бровь. — Судя по вашим рассказам и тому, что мне удалось вспомнить о вашем последнем дне, вы не отличались мягким характером.

— Чтобы удержать в руках семейное дело, нужно быть твердой. Один раз дашь слабину и все! Сядут на шею, и ножки свесят. Видела я уже такое.

Она затрясла перед моим носом кулаком.

— Я посмотрел, как выглядел момент вашей смерти, и не думаю, что Светлана хоть как-то причастна к ней.

— Но это она, больше некому!

— А слуги? Если вы уж родную дочку не жалели, то представляю, как им доставалось.

— Так и должно быть! — яростно белея, произнесла Вероника Павловна. — Везде нужна крепкая рука. Даже с прислугой.

— А хотите, я покажу вам, что сейчас твориться там? — вдруг спросил я. — К примеру, ваш сундук или жизнь Светланы?

— Мне нет до них никакого дела! — резко ответила она и отплыла от меня.

— Лукавите, Вероника Павловна, — вздохнул я.

Она ответила не сразу, колыхалась между деревьями, то пропадала, то появлялась вновь, кутаясь в хлопья алого тумана.

А я стоял и думал: зачем я ей это предложил? Я же сам не знаю ни как это сделать, ни что она там может увидеть! Но что-то мне подсказывало, что я поступаю правильно.

— А ты… вы такое умеете? Разве может умерший вернуться? — осторожно спросила она, растеряв прежний пыл.

— Я не предлагаю вам воскреснуть. Просто посмотреть одним глазком, — пожал я плечами.

— Если только убедиться, что я была права, — ее голос звучал хоть и твердо, но в нем проскальзывали неуверенные нотки.

— Пойдемте, — я протянул ей руку. — Что вам показать? Сундук?

— Да я кроме него, ни на что смотреть и не могу, лучше ее. Ее мне покажи.

Несколько секунд она смотрела на меня, дергала призрачными пальцами и все-таки прикоснулась ко мне.

Я даже сквозь ткань рубахи ощутил жар, исходящий от призрачной ладони. Маленькие огненные иголочки тут же пронзили кожу до самой кости. Не поморщившись, я прикрыл глаза и постарался поймать границу между мирами.

Мне нужно было не просто показать призраку Светлану, но и сделать так, чтобы внучка не заметила нас. А то хорош бы я был, если девушка заметит молчаливого юношу за окном.

Если Грета права и во мне есть сущность этого мира, то почему бы и не попробовать?

Поэтому я расслабился и позволил Изнанке сделать все самой. Не думая ни о чем, я полностью доверился ей.

Это оказалось совсем непросто. Мы долго блуждали в полумраке, то проваливаясь в алый туман, то появляясь над крышами домов. Я не понимал, как это выглядит со стороны, но витающие вокруг черные вихри надежно скрывали нас от любопытных глаз. Это Вениамин помогал мне по мере своих сил. Не единожды сказал ему слова благодарности, мы продолжили кружить между двумя мирами.

В один момент я вдруг ощутил, что Вероника Павловна уже сама хочет увидеть внучку. Годы одиночества под графитовым небом сыграли свою роль. Сложно представить, что чувствуют другие призраки, которые уже столетиями не покидают черные скалы.

Когда Вероника Павловна начала светиться ровным теплым светом, а боль в моей руке стала отступать, я осознал, что у нас все получилось и мы почти у цели.

И спустя всего несколько минут, мы уже застыли возле красивого особняка с рыжей крышей, утопающего в зелени. Изящные балкончики, белые колонны, портик по последней моде. В окнах я заметил многочисленные цветы в горшках и невесомые занавески, которые так и норовили вылететь из приоткрытых створок.

«Тут она и живет», — мысленно сказал я молчаливому облаку, которым стала душа Вероники Павловны в этом мире.

Она мне не ответила. От нее волнами шло нетерпение и легкие покалывания страха.

Спустившись ниже, на уровень второго этажа, мы, наконец, ее увидели. Светлана, расположившись на широкой софе, играла с маленьким мальчиком в смешном синем кафтане. Недалеко от них с газетой в руках сидел Виталий. А у самых дверей замерла немолодая женщина. На служанку она не была похожа, скорее — няня малыша.

Совершенно умилительная картина.

«Видите, они счастливы», — я обернулся на призрака.