Душевная хирургия

– Когда я была худой, ты говорило, что они любят попышнее.

– Просто с тобой всегда что-то не так, – увильнуло от ответа радио.

Нестерпимо пекло солнце. Сердце билось все быстрее. Вера присела на скамейку на детской площадке. Голова была горячей и вдруг закружилась. В глазах потемнело.

– Голову напечет, – сказало радио маминым голосом.

И все исчезло.

Вера оказалась на пыльном чердаке, заваленном старыми вещами. Укутавшись в паутины, тут стояли комод, два стола, ламповые телевизоры, магнитофон, семейные альбомы, кукла-неваляшка, конь-качалка и первый Верин трехколесный велосипед. Внезапно она услышала знакомые посвистывания и тихо, на цыпочках, направилась в дальний угол чердака.

– Хххх… Кххх, – доносился оттуда хрип, становившийся все ближе.

Под детскими платьицами, школьными тетрадками, сандалиями и виниловыми пластинками она нашла источник звука. Радио! Оно было тяжелым и выглядело старше Веры на целую жизнь.

– И вот ты в моих руках, – сказала Вера немного мстительно.

– Слушай меня внимательно, – быстро скомандовало радио, прочистив голос. – Ты должна быть хорошей дево…

На секунду Вера ощутила легкую слабость. Но ее палец повернул колесико еще до того, как она успела дослушать. Раздалось шипение, затем тишина и снова шипение. Вера двигала колесико дальше, и вот на одной из частот она услышала свой собственный голос.

– Давно тебя не было на своей волне, – сказал он.

В тот же миг Вера очнулась на скамейке, чувствуя себя бодрой и полной сил. И собственный голос спросил у нее:

– Чего бы тебе хотелось прямо сейчас?

Ответ был готов. И Вера встала и отправилась в сторону сада, чтобы забрать Соню. Сегодня будут аттракционы вместо тихого часа и мороженое вместо супа. А все остальное подождет.

Открытая дверь

Дом был небольшим – с одной комнатой, ванной и кухней. Тут всегда пахло сыростью. Входная дверь давно разбухла и наклонилась, ища опоры. Ее уже и не пытался никто закрывать. Окно по обыкновению тоже распахивалось настежь – из-за запаха плесени свежее дыхание улицы было здесь необходимо, как кислородный баллон водолазу. Периодически налетающие сквозняки приводили все в движение: то взлетали со стола листки с заметками, то взмывали в воздух прикрепленные к карнизу белые шторы.

В доме жила Она.

Однажды она проснулась от того, что рядом кто-то храпел. Она совершенно четко помнила, что засыпала одна. Ночник подсветил рядом в спальном мешке бородатого мужчину.

– Вы кто? – спросила она спокойно и пнула незваного гостя по ноге.

– Мне просто надо где-то поспать, – буркнул он, не открывая глаз. – Я турист, не спал два дня. Неужели вы прогоните меня в такой дождь?

Она услышала, как шумит ливень. Встала, нащупала ногой один тапок, со второго согнала мокрого соседского кота. Она сидела в кресле, поджав ноги, и читала книгу. Гость храпел, дождь шумел, кот гремел тарелкой, доедая оставленную с вечера котлету.

Утром без стука вошла соседка. Кот жалобно заорал и бросился ей в ноги.

– Хоть бы покормили бедное животное, – бубнила она, беря на руки кота. – Совсем совесть потеряли. И мойте тогда полы, раз он к вам заходит, а то пыль к шерстке прилипает. Ох, чуть не забыла, мне же чеснок нужен.

Соседка сбегала на кухню, порылась в шкафу, взяла чеснок и вместе с котом исчезла за дверью. В воздухе нагло летал кошачий пух.

В полдень пришла тетя Дуся, проверила посуду, перевесила в другое место картину, заварила чай по своему рецепту, понюхала, не старый ли суп, поставила на подоконник новый цветок.

– У меня аллергия на герань.

– Ничего, – ответила тетя Дуся. – Клин клином вышибают.

Тетя Дуся еще немного постояла, глядя на огромного туриста, который вылез из кровати и разгуливал в поисках штанов, но не знала, что посоветовать, и ушла.

Следом пришел сантехник.

– Я вас не вызывала.

– У нас обход вашего поселка, – сообщил он мимоходом, прошел в ванну и закрылся внутри. Она услышала, как льется в душе вода. Через полчаса он вышел, одетый в другую одежду, пахнущий ее шампунем, вытирая волосы ее полотенцем.

Конец ознакомительного фрагмента.