Дуйбол-привет!

Протаранив деревню, он грузно потопал к двум старинным деревенским домам.

Низбергер и Верхенбергер стояли у входа в верхенбергеровский дом. Харчмайер направился к ним, Ханси видел, как трое мужчин скрылись в доме, а потом начался жутчайший ор. Разобрать что-либо было невозможно — все трое надрывали глотки одновременно. Ор достиг такой силы, что Ханси почудилось, будто соломенная крыша заходила ходуном.

Потом внезапно наступила гробовая тишина. На душе у Ханси кошки заскребли — ведь он не молился насчет упокойников. И он принялся торопливо молиться, и молитва его возымела действие. Теперь снова можно было услышать и даже разобрать голоса.

Низбергер говорил:

— Я коммерсант, дорогой вы мой, я продам пену любому, кто пожелает. В конце-то концов, я — пенопроизводитель. Почетный член совета общины — моя побочная функция.

Верхенбергер говорил:

— Точку зрения моего соседа разделяю «от и до»! Харчмайер говорил:

— Это ваше последнее слово?

Видимо, это было их последнее слово, так как сразу же вслед за этим из старинного деревенского дома, тяжело ступая, вышел господин Харчмайер. Он так саданул кулачищем по висевшему у двери коровьему колокольцу, что он очумело зазвенькал. Тут Харчмайер увидел своего Ханси и прогремел:

— Пошли, парень, здесь нам делать нечего! И чтоб ноги твоей здесь больше не было, понял? Для нас они умерли! Подлецы этакие! У них одно па уме: деньгу заколачивать!

Ханси топал рядом с отцом вниз, в деревню. У него язык чесался спросить отца, что у того самого на уме, кроме заколачивания денег, но он не решался: отец был вне себя от бешенства.

Тем временем Титус Низбергер отписал своей тете Мелании такое письмо:

«Дорогая тетя Мелания, не чаю, как убраться отсюда, потому что кругом народу больше, чем людей, и потому что папа поругался с Харчмайером из-за того, что Харчмайеру не хочется, чтобы папа делал хорошие деньги. Всем ребятам общаться с нами запретили, больше всего от этого страдает Карин, теперь они с Ханси встречаются тайком. А Тита с Марианной встречаются еще более тайно. Теперь уже тут хорошего мало, не то что раньше. Л кто на самом деле виноват, не знаю. Тита говорит, это будто бы все из-за снега, которого нет. А ты как думаешь?

Твой племянник Титус».

Черные щиты из жесткого волокна

В школе, в первый учебный день после каникул, господин учитель произнес небольшую речь, в которой заявил, что отныне Верхний Дуйберг вступает в битву с Альпийским Коленом.

— Ура! — взревел класс. Губерт сказал:

— Я у отца дробовик попрошу!

Юные Рогмайеры решили вооружиться вилами и точильными брусками, юные Быкмайеры надумали обшить трактор броней, Фанни предложила воевать антикомариными аэрозольными распылителями.

— Тихо, тихо! — пытался перекричать класс господин учитель. — Речь идет совсем не о такой битве! Мы же не дикари! Я имел в виду битву рекламную!

И он призвал ребят сочинять рекламные лозунги, первоклассные рекламные строчки, которые приваживали бы всех в Верхний Дуйберг и отваживали бы от Альпийского Колена.

— Сейчас же и приступайте! — сказал господин учитель. — Каждый рифмованный лозунг засчитывается как классная работа, всем поставлю оценки!

Ученикам раздали по листу отличной бумаги. В процессе лихорадочного творческого поиска Фанни перегрызла свой карандаш напополам.

К концу урока господин учитель собрал все работы. Вот что сочинил Губерт:

Верхний Дуйберг — могучий циклоп,Альпийское Колено рядом с ним — клоп!

Вот что сочинила Фанни:

Даю дешевый урок дуйбола.Фанни Тюльмайер из Верхнего Дола!

Вот что сочинила Марианна:

В нашей деревнеЛюбой воробейУмеет ловкоДуйболить — ей-ей!

Михаэль, сын учителя:

Верхний Дуйберг очень знаменит.Альпийское Колено его не заменит!

Мартин, сын учителя:

Здесь скачут по горамИ дуют по долинам.Проезжий, дуй сюда —Часочек подари нам!

Быкмайерова Труда:

Играй в дуйбол отнынеЛишь в Дуйбергской долине!

Ханси сочинил:

Без лыж — грустишь!Без снега — с овчинку небо!От пены и дула —Сводит скулы…

Губерт, Михаэль и Быкмайерова Труда получили по пятерке, Фанни получила четверку, потому что написала о себе самой, а не о Верхнем Дуйберге. Мартин получил четверку, потому что его реклама, сказал господин учитель, хороша как для Верхнего Дуйберга, так и для Альпийского Колена. А настоящая реклама такой быть не должна. Марианна получила четверку, так как господина учителя не устраивали «воробьи». Он считал, что воробей — тварь убогая, и как бы кто не подумал, будто в Верхнем Дуйберге вообще нет никакого комфорта.

Ханси получил кол, и господин учитель сказал, что на такую жалкую халтуру ему даже слов жалко.

Изречения Губерта, Михаэля и Труды дети написали очень крупными разноцветными буквами на огромных щитах из жесткого волокна.

Вечером господин Лисмайер погрузил их в свой автофургон, съехал на нем вниз, к шоссейной дороге, и прибил эти щиты к стволам деревьев.

Наутро к гостинице «Лисмайер» подкатил возчик пива на пивном фургоне. Этот колесил по всей округе, объезжая все девяносто семь долин. Господин Лисмайер болтал с пивовозом перед гостиницей, они калякали о том о сем. И вдруг пивовоз сказал:

— Я тут сегодня на шоссейке, внизу, такое видел — без пол-литра не разберешь! Сразу на трех толстых деревьях к стволам здоровые щиты приколочены, как ночь черные!

— Черные как ночь — без букв? — спросил Лисмайер. Пивовоз кивнул и продолжил:

— Но это еще куда ни шло. Самое удивительное, что там же крутился бургомистр Альпийского Колена. С кистью. Неужели, спрашивается, человек не мог себе занятия получше найти, чем малевать на щитах? Да еще в такую холодину?

Пивовоз взглянул на господина Лисмайера, желая понять, не находит ли и господин Лисмайер это странным. Лисмайер не был способен на вразумительный ответ. От ярости он был способен лишь глотать открытым ртом воздух.

— Что с вами? — спросил в испуге пивовоз. — Вам плохо? Лисмайер проскрежетал:

— Конкурент садится на шею!

Пивовоз внимательно осмотрел шею Лисмайера, но кроме жировой складки толщиной в палец ничего не обнаружил.

Альпийское Колено должно преклониться

Вскоре сражение Верхнего Дуйберга с Альпийским Коленом разгорелось не на шутку. Верхний Дуйберг наседал, Альпийское Колено отбивалось, изредка показывая когти.