Два чуда для Папы Мороза

– Мы нашли тебя! – визжит один. Он старше. Улыбка такая красивая. Родная.

– Нахли! – коверкает второй. Маленький совсем, но матрас скрипит жалобно и проседает, когда он упирается в него.

– Так хотели Новый год вместе встретить. Но не успели до полуночи к тебе! – жалуется первый. – Зато все-таки нашли! Успеем подарки под елкой забрать?

Елка? Подарки? Сейчас Новый год? А у меня стойкое ощущение, будто за окном осень. Как в том сне... Хочу встать и взглянуть на улицу. Но каждое движение отдает резью в висках и затылке.

– М-м-м, - постанываю, морщась.

Мальчики отстраняются, чтобы не нанести мне вреда, и от постели отходят. Смотрят на меня обеспокоенно.

– Подарки, - хриплю, - вас дождутся, - киваю импульсивно.

Набираю полные легкие воздуха, надеясь, что кислород освежит мысли. Но вместо этого к горлу подкатывает тошнота. Из последних сил вглядываюсь в лица мальчиков. Напрягаюсь, чтобы вспомнить их, игнорируя боль и помутнение.

Дети аккуратно укладывают свои крохотные ладошки на мою руку. Улыбаются. И в сердце разливается тепло. Родственное... Материнское?

Мои. Мои мальчики!

– Коля, Митя, - сами слетают с уст их имена. Хоть что-то!

Едва не плача, обнимаю сыновей в ответ.

У меня есть дети. Мысль о том, что я не одинока, греет душу. Но чувство странное, будто я упускаю что-то.

– Все готово, - доносится незнакомый мужской голос. Мне он не нравится. Как пенопластом по стеклу. – Сейчас пообщаетесь, но недолго. Чтобы не сильно утомлять. И потом мы перевезем ее в вип палату. Вещи привезли? Ну, сегодня больше ничего не нужно. Если что, медсестра позвонит.

Смотрю поверх детей – и вижу край белого халата. Логично. Я ведь явно в больнице. А пришел ко мне, наверное, мой лечащий врач.

– Да, конечно, - отвечает ему кто-то.

Я вслушиваюсь в грудные бархатные нотки, различаю волнение в тоне, беспокойную вибрацию. И в то же время этот голос обволакивает теплом, дает ощущение безопасности. Кому он принадлежит?

Недоуменно хлопаю ресницами, когда замечаю мужчину в дверях.

Незнакомец собирается сделать шаг, но вдруг замирает, перехватив мой изучающий взгляд. Стоит истуканом, внимательно сканирует меня.

Каждую черточку. Каждую эмоцию. Каждую реакцию.

Чуть прищуривается, лаская взглядом. Добрым, нежным, словно я родная ему.

Наверное, я должна была сразу почувствовать, кто это? Узнать, как детей?

– А это наш Папа Мороз! – радостно объявляют Коля и Митя, оборачиваясь в сторону незнакомца. Кажется, он действительно чем-то на мальчишек похож. Или они на него? Есть общие черты.

Мы с мужчиной вздрагиваем одновременно. Опять пересекаемся взглядами. И у меня воздух выбивает из легких.

– Папа?.. Вы… мой муж? – спрашиваю испуганно, и он заметно напрягается. Молчит, пока я судорожно копаюсь на самых дальних задворках моего сознания, но все напрасно.
– Простите, я вас совсем не помню, - выпаливаю прежде, чем успеваю прикусить язык.

Меня ведь примут за сумасшедшую. А мне нельзя подставляться. Иначе мальчиков заберут. В детдом.

Стоп. Откуда эти страхи?

Качаю головой, будто «шкафчики» с воспоминаниями встряхнуть хочу, но получаю в ответ лишь вспышку боли. Такую сильную, что прикрываю глаза, чуть не плача.

– Мамочка, - зовут мальчики.

Кажется, не сдерживаюсь и хнычу. Жалобно. Что со мной? Почему так плохо?

Шаги приближаются. Осторожные. Негромкие. Чтобы не тревожить меня.

– Тише, - одно лишь слово ласкает слух. Успокаивает.

– На сегодня визит окончен, - чеканит врач. Больше всего на свете желаю сейчас, чтобы он замолчал, а вновь заговорил тот родной голос. – Ваша жена слишком слаба.

Мой муж все-таки. Значит, мальчики под присмотром. В надежных руках - на уровне интуиции осознаю это.

О Коле и Мите позаботится…

Как зовут его?

Щеки касается теплая ладонь, потом перемещается к руке, крепко сжимая кисть. Добрый шепот проникает прямиком в голову, но от него не больно. Хоть я и не разбираю больше слов. Все становится не важным.

Слабо выдыхаю, слегка приподнимаю губы в улыбке и, обессиленная, лечу в темноту.

Глава 7

Никита

– При такой сильной травме возможны провалы в памяти. Частичная или даже полная ее потеря, - вещает врач, а я замечаю, как учащается дыхание Ярославы, и подаю ему знак «понизить громкость». – Но то, что пострадавшая вспомнила имена детей, - уже хороший знак. Глядишь, со временем и вас как мужа примет.

Опомнившись, отпускаю руку девушки. Оказывается, все это время я сжимал и поглаживал ее ладонь. Веду себя, как псих. Никогда не замечал за собой подобных наклонностей, но к Ярославе меня будто магнитом притягивает. Дотронуться до нее хочется. Обнять, защитить. Откуда во мне эта патологическая жалость? Или что-то еще?

Закрывать нужно это «дело». И чем быстрее, тем лучше для всех.

– Я не… - собираюсь поспорить с доктором, но кошусь на мальчишек, которые устроились на краю постели рядом с мамой и с грустью всматриваются в ее бледное, умиротворенное лицо.

Если я сейчас признаюсь, что являюсь абсолютно посторонним для них человеком, врач обязан будет уведомить соответствующие органы. Что тогда с пацанами будет? Родственников у них нет, судя по всему. Или тем плевать на детей. Иначе не соседка присматривала бы за Колей и Митей, а кто-то из близких. И уж точно любящие люди не пустили бы малышей на мороз маму искать.

Одни они...

Значит, пацанов ожидает прямая дорога в детский дом. На время, пока Ярослава не придет в себя.

– Сколько ей времени нужно, чтобы восстановиться? – мягко обхожу вопрос о нашем «замужестве». – Когда ее выпишут?

– Около трех недель пациентка пробудет у нас, - шокирует меня врач. – Ну, а что вы хотели, - разводит он руками, словно извиняясь. – Мы должны наблюдать за ней. Так что праздники все она проведет в больнице, но вы сможете ее навещать.

Очередной быстрый взгляд летит в сторону Мити и Коли – и решение приходит самой собой. Не вижу другого пути, кроме как… забрать их к себе.

Позже, когда Ярослава придет в себя, я представлюсь, объясню все, «корочку» покажу, если не поверит. Выпишут – передам ей детей из рук в руки, так сказать, и с чувством выполненного долга вернусь к работе.