Два идиота

Вот же сволочи.

– Дань, помнишь, как он бесился, когда узнал, что у Сони в телефоне записан как мудак?

– Это когда он заставил нас отвлечь её, чтобы телефон с десятого этажа выкинуть? – Корнеев говорит и на меня смотрит. – Не, не помню такого.

– А ты у своей как записан? «Шпала»?

– Красавчик, – с гордостью отвечает Назар, улыбаясь, будто ему только что удалось сбежать из психушки.

– А, по-моему, вы здесь все каблуки, – противно смеясь, пищит Голицын, и тут же три пары глаз врезаются в него.

Нет, все-таки зря я его позвал. Подсознательно чувак меня до сих пор бесит.

– Ты кто такой? – возмущенно спрашивает Суханов. Кажется, его больше всех задело заявление лопоухого.

– Я…

– Он Никольской стаканом в глаз заехал, – поясняю, чтобы друзья поняли мотивы моего приглашения. Они-то уже в курсе плана.

– А-а-а, – в один голос мычат они.

– Смертник, – расслабляется Назар и снова в кресле разваливается. – Вот даже стебать не буду. Никольская и так от тебя мокрого места не оставит.

И тишина.

Вот так, в один момент все взяли и замолчали. Как будто только что и не катили друг на друга бочку. А тут… В конце концов, мы не так часто собираемся вместе, чтобы, встретившись, заткнуться.

– Мамаев вчера звонил, – говорит Корней.
– Спрашивал, когда мы соизволим к нему приехать.

– Так и сказал?

– Нет, это же Глеб. Спросил: когда он сможет увидеть наши унылые морды, чтобы еще раз убедиться, какой охрененной жизнью он живет. У его мартышки концерт скоро.

– Рванем через неделю.

Я каблук? Ни хера я не каблук.

– Да! Чисто мужской компанией. Кто, вообще, с девчонками летит в Амстердам? Одни поедем.

Смотрю на парней, конечно, ликование на лице изображая, а сам прикидываю, под какой замок Пантеру закрыть, чтобы она не вздумала в этот момент на улицу выходить? Замок поможет? Вряд ли. Она стену проломит.

Пф-ф-ф. Нашел о чем париться. Так и скажу: дома сиди, пока я буду бродить по улицам из красных фонарей. Если я ей так ляпну, она проломит не стену, а мой череп.

– Конечно одни. – Хрен я вслух свои мысли озвучу. – Свой самовар должен оставаться дома.

– А, по-моему, без баб вы и до туалета дойти не сможете.

Нет, Голицын просто нарывается на неприятности.

И ему похер, что три мужика кулаки сжали и косятся на него. Сидит, на диване развалившись, и кайфует.

– Я верю, что он друг Никольской, – размышляет вслух Сухой. – В её стиле так людей обманывать. Спелись, блин. Гуляев, куда ты попал?

Ответить не успеваю, как звонит внутренний телефон клуба.

– Евсей, тут парень какой-то пришел, – говорит охранник. – Тебя требует.

– На обезьяну похож?

Секундное молчание в трубке.

– Есть немного.

– Эх, Леха, ты только что назвал обезьяной сына прокурора города.

– Да я… - поперхнувшись, начинает оправдываться он.

– Выходной тебе дам за это.

Убираю телефон в сторону и на парней смотрю.

– Чуваки, он тут. Не посрамитле честь мою, не дайте лукавому…

– Да заткнись ты уже. Мы поняли. – Они выходят, но, гады, не забирают с собой умника Никольской.

– Что поняли? – очухался Голицын, - Куда все? Евсей, что случилось?

– О, я придумал тебе задание, – ржу, аплодируя себе стоя. – Дуй на бар и скажи, чтобы тебе дали как можно больше стаканов. Когда дам команду, кидай в того, на кого пальцем ткну. Понял?

– Евсей, какого черта? Я ничего не понял. Что делать надо?

– Прячься. Именно сейчас Погорелов не должен увидеть твою трезвую морду.

Выпроваживаю ушастого из кабинета и закрываю за ним дверь. Хватаю в руки телефон и быстро набираю смс пантере: «Зародыш здесь».

Никто ведь не удивился, что он сюда приперся. Тактика – недоумка. Было сразу понятно, что неспроста он пати решил организовать у меня под боком. Я бы, может, и начал переживать, будь это все сюрпризом. Типа никто не в курсе, а тут бац - и клуб новый появился. Но нет же. Погорелов не скрывался, а это означало, что мне предстоит с ним встреча, а следом я вляпаюсь в кусок дерьма, которое он бережно подбросил.

Хрен ему.

Слышу, как в зале заиграла музыка, и бодрый голос Назара, уже начавший веселить толпу. Скорее всего, Корней стоит рядом с ним, привлекая всеобщее внимание.

Когда дверь без стука открылась – игра началась.

Глава 39

Знаете, что халява с людьми делает?

Она их в стадо баранов превращает. Мерзко было смотреть на то, как толпа молодежи сломя голову перепрыгивали друг через друга и неслись в сторону выхода. В темноте, на минуточку. Я, вообще, сначала не поняла, каким чудом в лепешку не превратилась. Вроде секунду назад видела, как все несутся в мою сторону, бац, и я уже на улице возле отцовской машины стою, а рядом два рыцаря отдышаться не могут.

Ну, с рыцарями я, конечно, погорячилась.

Вряд ли в обычный день смогла бы так назвать Корнеева и Суханова.

– Никольская, позвони моей матери, – загнувшись в твердый знак, говорит Назар. – Запишись на прием.

Кто его мама?

Стоп!

– Сам ты жирный, – сверкаю глазами, вспоминая, что его мама - известный в нашем городе диетолог.

– Дань, ты слышишь? Никакой благодарности спасителям. А мы, между прочим, жизнями рисковали, на руки тебя поднимая. Вот и выполняй после этого просьбы друзей.

– Какие еще просьбы? – на автомате спрашиваю его, а сама смотрю на продолжающуюся эвакуацию.

– Евсей сообщение скинул, – поясняет Корнеев, самый разумный, на мой взгляд, из всей этой компании бывших мудаков. – Переживает. Смотри…

Он показывает мне свой телефон, где на экране виднеется текст: «Выведите Пантеру. Срочно!». Отправитель: мой Гуляев.

– Сонь, ты сейчас правда улыбнулась или у меня после забега с тяжелой ношей искры из глаз?

– А правда, что тебя девушка бьет?