Два лика одиночества.

Естественно, через секунду и Гундольф, который все же был рыцарем и помнил, во-первых, о том, что перед ним – девушка, и, во-вторых, о том, что эта девушка совсем недавно спасла ему жизнь, и Орогрим, который просто без памяти любил свою сестру, оказались рядом с «собравшейся уходить» Танаа.

– Подожди, куда ты…

– Простите меня, я не хотел…

– Я не думал, что…

– Прошу вас, не уходите так…

Арна упрямо отворачивалась, пряча лицо, и повторяла, что пока они не извинятся друг перед другом, она даже разговаривать с ними не станет. Орогрим не выдержал первым.

– Это… Извини за «мальчишку», – проговорил он, стараясь смотреть куда-то мимо рыцаря.

– Извиняю. Ты тоже прости, я, видимо, многого не знаю о талантах ваших шаманов, – ответил Гундольф, также пытаясь не смотреть орку в глаза.

Естественно, через несколько секунд их взгляды все же встретились.

Первым улыбнулся орк.

– Арна, вы простите нас? – обернулся фон Кильге, боясь увидеть ее заплаканное лицо.

– Конечно! – расхохоталась Танаа. На ее щеках не было ни следа слез.

В первый момент Гундольф попытался обидеться – и его, и Грима провели, как сопливых мальчишек.

А потом подошел к девушке и, пряча улыбку, поклонился.

– Арна, вы – настоящая женщина. И прекрасно умеете этим пользоваться.

– Ладно, с кровью мы, предположительно, разобрались, – сказал рыцарь, когда вся троица вернулась к обсуждению легенды. – А душа?

– Возможно, заключение в клинок чьей-то души для придания мечу личности или еще что-то в этом духе, – на миг задумавшись, ответила Арна. – Не знаю точно. Что касается тех, кто пришел – так тут все просто. Неужели вы считаете, что наш мир – единственный во вселенной? Их много… И когда-то давно наш был открыт для гостей из других миров. Когда-то… впрочем, это уже другая история. Так вот, те двое, которые стали первыми хранителями – Несущий рок и Изменяющий судьбу, были разумными из другого мира.

– А Мидэй-гард? Это что? Звучит похоже на Мидиград…

– Я думаю, это не случайное совпадение. Пресветлый Магнус, основатель империи и первый император, специально дал столице своей страны имя, созвучное с названием мира.

– Понятно, – по голосу Орогрима было ясно, что ему на самом деле мало что понятно. – А при чем тут Мантикора и его безумие?

– Если я все правильно понял, то этот меч его учителя, который украли – это Раэл'а'Раин, Несущий рок, – очень тихо ответил Гундольф. – И это очень, очень плохо.

– Почему именно Несущий рок? – уточнил Грим.

– Я же видел этот меч, – пояснил Грифон. – У него в крестовине, вместо яблока, и на ножнах – черные опалы. Согласно легенде, текст которой я изучал в свое время, Раэл'а'Раин и Нэар'а'Лоннэ выглядят абсолютно одинаково – различие только в камнях, украшающих сами мечи и ножны. У Несущего рок опалы черные, а у Изменяющего судьбу – белые.

– Ага, понятно. А почему это все так плохо?

– Потому что если этим мечом заинтересовались – то значит, он скоро проснется. И его брат – тоже. А что тогда начнется, я даже представлять не хочу, – пояснила Арна. И тут же почувствовала на себе очень подозрительный взгляд рыцаря.

– Откуда вы знаете все это? – Кажется, ладонь молодого человека сдвинулась к рукояти его меча.

Танаа усмехнулась. И внезапно поднялась на ноги – единым, слитным движением.

– Не стоит полагать, что лишь Орден Грифонов имеет реальные сведения об устройстве вселенной, господин рыцарь, – отчеканила она. Гундольфу показалось, что прямо на него направлен пронзительный взгляд, хотя глаза девушки скрывала повязка. – Танаа тоже сохранили истинное знание. И я смею полагать, что моему Ордену известно даже то, что давно утрачено вашим!

– Я не стану этого отрицать, – Грифон тоже встал. Орогриму на миг почудилось, что он едва удержался от того, чтобы положить руку на меч. – Но в то же время осмелюсь напомнить, что в отличие от мало кому известных монахов из пустошей Парнаса, Орден Грифонов знаменит во всей империи, и далеко за ее пределами, причем благодаря отнюдь не красивым парадам, одной или двум блестящим победам, или чему-то еще в этом духе! Мы уже полтора тысячелетия храним древние знания, и преумножаем магическое искусство, и…

– Орден Танаа существовал задолго до империи и задолго до Магнуса! – Голос Арны звенел сталью – Орогрим подумал, что он впервые видит сестру разозленной. – И не каким-то там рыцарям, которые только и могут, что повторять сотни раз до них использованные заклинания, выражать сомнения в знаниях Танаа!

Гундольф на миг задохнулся от ярости. Мелькнула мысль, что стоило бы успокоиться – он был на взводе, и еще немного, и мог бы перестать контролировать себя. Грифон прикрыл глаза, перевел дыхание – а когда снова посмотрел на девушку, то не поверил своим глазам.

Из ее тела словно бы выдернули стержень. Плечи поникли, Арна опустила голову и через секунду медленно осела на землю, обхватив колени руками. Куда делся непонятно откуда взявшийся боевой пыл, ярость и злость?

Пока рыцарь в недоумении смотрел на метаморфозы, произошедшие с Танаа, Орогрим вскочил, и в два прыжка оказался рядом с сестрой. Обнял за плечи, прижал к себе.

– Что с тобой? – встревоженно спросил он.

Мягким и таким привычным жестом она осторожно отстранила орка.

– Все уже в порядке… – Арна встала, украдкой коснулась щеки чуть ниже повязки – Грифону показалось, что девушка стерла слезу. – Гундольф, простите меня, пожалуйста. Я была не в себе… Не знаю, что на меня нашло. Простите меня…

– Конечно, я прощаю, – в недоумении проговорил рыцарь. – Но… что с вами?

– Неважно. Все уже в порядке. Я… мне просто надо немного побыть одной. Скоро проснется Талеанис… Пожалуйста, если вам не сложно, разведите костер и подготовьте стоянку. Я скоро приду обратно, – выдохнув последнюю фразу, Арна развернулась и исчезла в густой высокой траве. Ее посох, с которым девушка почти никогда не расставалась, остался сиротливо лежать на земле.