Два лика одиночества.

Когда утром принесли паек, снова пришел маг. Видимо, уморить следователя голодом не собирались, и миска с похлебкой, полкраюхи хлеба и кружка с водой перенеслись по воздуху на стол.

Когда маги и стражники ушли, даргел заставил себя поесть. Это было не так уж просто – во-первых, похлебку приходилось есть прямо ртом, а хлеб зажимать коленями, а во-вторых – Вегу медленно, но верно покидало проснувшееся было в эльфийских лесах желание жить.

Обедать заключенным не давали, а вечернюю пайку де Вайл проигнорировал. Он лежал на койке вниз лицом и не обращал внимания ни на что. Утро следующего дня, как и сам день и вечер, прошли также.

Ночью он вновь почувствовал действие парализующего заклинания, но на этот раз оно было активировано с магического предмета. Бесшумно отворилась дверь – хотя когда ее открывали стражники, несмазанные петли скрипели так, что было слышно, наверное, на всем этаже.

Невидимый Веге посетитель пересек камеру и опустился рядом с ним на койку.

– Мне жаль, что так получилось, – тихо проговорила Темная. – Правда, жаль.

Даргел усмехнулся.

– Так – это как? Хоть скажи, за что я здесь, и что меня ждет. Надоело мучиться неизвестностью.

– За что – я не знаю. А что тебя ждет… – По голосу личного экстерминатора императора было явно слышно, что она не хотела бы отвечать. – Через несколько дней тебя казнят.

Он не удивился.

– Как именно?

– Отрубят голову, а тело сожгут. Тебе не выжить.

– Я знаю. Зачем ты пришла?

– Ты не поверишь.

– А ты попробуй меня убедить.

– Я хотела тебя увидеть еще раз. До казни.

Вега поверил. Просто потому, что хотел поверить хоть во что-нибудь.

– Понятно.

Несколько минут Темная сидела молча. Потом встала и направилась к выходу.

– Ева… – тихо окликнул ее даргел.

Девушка вздрогнула.

– Почему ты меня так назвал?

– Ты представилась мне Женевьевой. Это имя – ненастоящее, я знаю. Но сокращение от него – Ева – тебе подходит.

– Меня и правда зовут Ева, – неожиданно для себя призналась Темная.

Вега негромко рассмеялся.

– Вот видишь, какой я догадливый… Я хотел тебя попросить о небольшой услуге.

– О какой?

– Передай Здравовичу, что мне необходимо увидеться с ним до казни. Это очень важно… для империи.

– Он не сможет тебе помочь.

– Разве я говорил о том, что собираюсь просить помощи? – Он горько усмехнулся. – Мне просто нужно с ним поговорить. И все.

– Хорошо, я передам ему твою просьбу. Прощай… и прости.

Бесшумно закрылась дверь. Заклинание обездвиживания спало. Вега закрыл глаза, погружаясь в полусон-полубред.

Утром в день концерта Киммерион и Рагдар завтракали на террасе.

Разговаривать не хотелось. Настроение соратников было подавленным.

– У нас остался последний день. Теперь ты веришь, что нам придется прибегнуть к последнему средству? – глухо спросил варвар, ковыряясь вилкой в тарелке. Есть не хотелось.

– Увы. Ты был прав, а я – нет. Все же я сегодня попытаюсь прибегнуть к последнему варианту… но ты все равно найди наемников, которые согласятся на эту безумную авантюру.

– Я-то найду… а вот что собираешься делать ты? Кроме того, у тебя вечером концерт.

– До него еще есть время. Я достаточно репетировал за эти десять дней, чтобы быть уверенным в успехе выступления, так что сегодня я пойду к Здравовичу. Буду лично его просить об освобождении Веги.

– Ты думаешь, он может это сделать? – Рагдар покачал головой, оставив наконец растерзанный завтрак в покое. – Если бы это было в его силах, Вега уже сидел бы с нами.

– Не уверен. Возможно, Александр просто слишком зол на него. Или просто не знает о произошедшем… хотя это, конечно, маловероятно. И все же я попытаюсь.

– Что ж, удачи тебе, – варвар поднялся. – А я пойду искать наемников.

– Тебе тоже удачи. Да, кстати… сколько бы они ни запросили – соглашайся. Вот чего, а денег у меня более чем достаточно.

Северянин ушел, а Ким откинулся на спинку стула, собираясь с силами.

Эти дни прошли в совершенно безумном темпе. Ким каждый день отчаянно жалел, что не может хотя бы раздвоиться, а желательно – расстроиться. Уйму времени отнимали дела новообразованного театра имени Вэйлианесса Эль'Чанта, театральной студии и музыкальной школы при этом театре. Кроме того, эльф каждый день посещал как минимум двоих, а то и троих влиятельных людей из числа своих поклонников, пытаясь найти хоть какой-то способ помочь Веге… но безрезультатно. Репетировал он по ночам и соответственно практически не спал – только в эту, последнюю перед концертом ночь, он заставил себя отключиться на шесть часов.

Рагдар тоже не терял времени даром – он ухитрился найти команду наемников, согласившихся поучаствовать в похищении с эшафота государственного преступника. Но вчера воины внезапно отказались от участия в этом почти безнадежном деле – настороженный их отказом варвар в результате приволок всю команду в особняк скрипача, и теперь наемники «отдыхали» в каменном подвале, запертые на все замки.

Так что сейчас северянин пошел искать новых отчаянных вояк, а Ким решился на последнее средство – прямую просьбу к Александру Здравовичу.

Выдохнув, он встал, спустился в холл, набросил плащ и шляпу и, оседлав коня, помчался в штаб на Охотничьей.

Поднимаясь по широким ступеням особняка, Ким безуспешно пытался заставить руки не дрожать. К тому моменту, как он взялся за дверной молоток, ему это почти удалось.

Буквально через несколько секунд дверь отворилась и на пороге застыл дворецкий, немолодой уже мужчина в ливрее.

– Я вас слушаю, – вежливо поклонился он.

– Мне необходимо срочно поговорить с господином д'Эверлеанеттом.

– Он ждет вас?

– Да, – соврал Ким, искренне надеясь, что у дворецкого нет списка посетителей, которых на самом деле ожидает глава магического отдела Тринадцатого департамента.

– Следуйте за мной, пожалуйста, – мужчина посторонился, пропуская эльфа в дом. – Вашу шляпу и плащ, пожалуйста.

Спустя две минуты дворецкий постучал в дверь кабинета Кирандрелла.

<