Два мира. Том 2

— Что? — спросил Мадара, подойдя ближе. Все враги были мертвы, а новые не спешили показываться. Поняли, видимо, что лобовая атака не поможет; значит, стоит ждать засад.

— В одном из помещений какое-то странное завихрение чакры, — проговорил Хаширама, наморщив лоб. — Напоминает портал. Только он сейчас неактивен… будто не полностью заряжен.

Мадара вскинулся. Он сам сконцентрировался, ища место, привлекшее внимание Сенджу, попутно отмечая местоположение врагов; тех осталось откровенно мало.

— Этот этаж, восточный угол, верно? Я проверю, что там такое. Ты чувствуешь бидзю и Обито?

— Бидзю — да, а Обито пропал; наверное, ушёл с помощью Камуи, — ответил Хаширама. — Нииби и Санби запечатаны в сосуды, хранящиеся в подвальном этаже, — он встретил взгляд Мадары, с пониманием кивнул. — Хорошо, я ими займусь.

— Нормальной разведки не вышло, да? — хмыкнул Мадара, обведя выразительным взглядом раскуроченный зал и трупы.

— Ну, — Хаширама развёл руками, — разведка всегда была по части наших младших.

Они разбежались: Хаширама направился искать лестницу вниз, в подвал, где возле хранилища засели последние враги, сбившиеся в кучу, а Мадара скрыл чакру и стал осторожно пробираться в восточный угол комплекса. По мере приближения исходившая оттуда энергия всё больше тревожила. В том месте скрывалась опасность пока невыясненной природы, разобраться с которой Учиху прямо-таки тянуло.

Мадара двигался бесшумно, хотя привычного слуху стука пластин брони слегка не хватало сейчас, как не хватало своей катаны в руке — это мелочи, но они создают совершенно определённое настроение, в котором от боя получаешь искреннее удовольствие. Он — человек войны, всё верно; без сражений, вызовов его силе, боёв с достойными Мадара умирает.

«Бедное дитя…»

Мадара остановился, активировал Мангекью, осмотрелся кругом. По стенам, только что совершенно обычным, медленно стелилась чакра, струилась шёлковыми лентами и тянулась к нему, мягко окружая. Лёгкий звон в голове нарастал.

Окружив себя скелетом Сусано, Мадара скользнул в собственный внутренний мир. Там был густой лес, и река с упоительно свежей водой, и пещера в скале, в которой вновь после лет холода и сырости ярко горел огонь. Мадара подошёл к нему, присел на корточки. Мгновение позволив себе просто погреться в этом пламени, он зачерпнул горсть золы и вспыхнувших углей, что не могли опалить, только грели, давая уверенность. Поддерживающий огонь.

Выйдя из пещеры обратно на поляну среди леса, Мадара подбросил золу, и та, подхваченная ветром, разнеслась по всему миру, мягким пеплом оседая на стволах, листьях, траве — хозяину не навредит. А вот чужаку шкуру подпалит, и сильно.

Тихое завывание ветра между деревьев… нет, удивлённая ярость врага.

— Прочь из моей головы, Кагуя, — потребовал Мадара, повернувшись на звук. Огонь за его спиной взметнулся, заполнил собой всю пещеру и стал вытекать на поляну, перекатываясь угрожающими алыми клубами. — На этом поле тебе меня не победить.

Ветер стих, а с ним и ощущение, как плавится чужая кожа под золой. Удовлетворённый, Мадара приглушил огонь и открыл глаза, возвращаясь сознанием в реальность.

По ту сторону скелета Сусано стояла, пристально на него глядя, Кагуя.

— Ты сумел обнаружить меня, — произнесла она тоном, подёрнутым холодом тысячелетия.

— Я видел, что ты сделала в голове Ино, — ответил Мадара, аккуратно прощупывая её сенсорикой. Тело девушки было пропитано чакрой, мощной настолько, что система циркуляции едва справлялась с потоками, зарождающимися в теле, черпаемыми из природы. Сила её Бьякугана возросла многократно. — Оставь в покое детей, старуха. Или сразиться со мной в своём теле ты не можешь? — он хотел понять, почему статуя Гедо вдруг стала недоступна. Могла ли Кагуя заполучить своё старое тело, тем самым вырвав его из-под контроля Риннегана Мадары и Нагато? По словам Узумаки, на это не было похоже. И всё же…

Кагуя на провокацию не поддалась. Ещё бы.

— Отважное дитя… — она улыбнулась, но за мягкостью и теплом, привычными для лица Хинаты, виднелись клыки. — Однако же отвага твоя тщетна. Тебе и братьям не победить меня.

— Проверим? — хладнокровно предложил Мадара.

Вместо ответа Кагуя активировала Бьякуган, и нежное девичье лицо окончательно утратило остатки чистоты и невинности. Ки взметнулась и разлилась вокруг — не человеческая, демоническая; одна она могла обратить в бегство слабого духом. Но Мадара к таким не принадлежал, а потому на энергетическое давление ответил собственным: мощным, ярким выбросом Ки, подпитанной чакрой Огня.

Воздух задрожал, трещины пошли по стенам. На Сусано сверху упало несколько мелких камешков и посыпалась пыль, но Мадара не обратил на это внимания — чувствуя отпор, Кагуя надавила жёстче, и на этом приходилось сконцентрировать всего себя.

Мадара ощущал исходящую от неё смерть физически, как порыв урагана. Ледяная ярость Кроличьей Богини могла разорвать.

Ребёнок. По сравнению с ней, даже в этом теле, он — ребёнок…

Учиха дрогнул всего на мгновение, и Кагуя этим воспользовалась. Шаг, замах — на Сусано обрушился чакровый удар такой силы, что лазурные рёбра разлетелись ошмётками чакры. Удивление, едва не испуг — Мадара дёрнулся назад, восстанавливая Сусано, однако Кагуя проворно проскользнула внутрь барьера и тут же потянулась к его лицу. К правому глазу.

Риннеган среагировал прежде, чем мозг дал осмысленную команду.

Коридор наполнился светом, нарастал свист, и потолок начал обваливаться. Единственное, что Мадара успел — оттолкнуть Кагую от себя. Всё заполнил белый свет, миг спустя потонувший в непроглядной черноте.

Свет вернулся к нему вместе с голосом, обеспокоенно звавшим по имени:

— Мадара! Мадара, очнись!..

— Не тряси. В порядке я, — буркнул он, отпихнув от себя Хашираму. Заслонявшее мир смуглое лицо исчезло вместе с плащом волос, и Учиха увидел над собой чёрный простор с яркими вкраплениями звёзд.

— Сомнительно! — выдохнул Сенджу, но убрал ладонь от его груди, прерывая ирьёниндзюцу. — Я почувствовал, ты столкнулся с Кагуей, а после случилось что-то не совсем понятное…

Хаширама посмотрел вбок, и Мадара сделал то же. В крыше храма, неподалёку от места, где он лежал, зиял провал метров на двадцать — от коридора там остались только камни, черепица и очертания стен. И среди них Мадара не видел тела и крови, как не чувствовал чакру Кагуи.

Голова раскалывалась, правый глаз пылал огнём — Мадара закрыл его, давая Риннегану отдохнуть, остатки чакры (и то по ощущениям часть из них принадлежала Сенджу) направив к глазу, стабилизируя его. Хаширама внимательно посмотрел на друга.

— Что ты с ней сделал?

— Хм… — неопределённо отозвался Учиха.

Наруто глубоко дышал, восстанавливая чакру — сам не заметил, сколько потратил за день. Ворчливо зашипев, Курама поделился своей, заполняя резерв парня, сам разгоняя её по системе циркуляции, латая мелкие раны, схваченные в боях и благополучно проигнорированные.

«Глупый мальчишка, — прорычал Лис. — Слишком стараешься».

«А как иначе, Курама?» — про себя вздохнул Наруто, поднимая взгляд к ясно-звёздному небу.