Два мужа для попаданки

— Я же сказала… — язык едва ворочается, хотя, признаться, я благодарна первому мужу. Если бы он не появился, я упала бы в грязь.

Дэмиен улыбается.

— Я обязан следить за твоим благополучием, — обожаю его манеру говорить на ухо, щекоча кожу мятным дыханием.

Твердая рука Дэмиена помогает мне сохранить равновесие.

— Боишься, что убегу? — пытаюсь замять неловкий момент.

Муж взглядом указывает на окна поезда. За занавеской я вижу Ирвина, напряженно глядящего на нас.

А! Так Дэмиена прислали меня охранять!

— Почему не пришел сам? — проговариваю.

— Мы оба переживаем, что тебе может быть что-то непонятно в окружающей обстановке.

Меня захлестывает теплом от этих слов и я чувствую, что не могу удержать себя в руках. Меня никогда раньше не любили толком. И я не знаю, что делать с мужчинами, которые хотят служить мне, даже если их к этому и вынуждает природа или обстоятельства.

Я боюсь, что они неискренны. Боюсь, что меня можно возненавидеть как Э’Вилн: принадлежать и мечтать об избавлении.

Вырываю руку.

— Дэмиен, мне надо умыться. Где туалет, я и сама могу разобраться.

Получилось грубо.

Стою в дамской комнате у зеркала. Наверху тикают часы, так что я могу понять, сколько еще времени до отправления. Побелевшими пальцами сжимаю край раковины.

Я привыкла к тому, что сказки не становятся реальностью. Моя побитая жизнью сущность твердит: “Где-то здесь должен быть подвох”.

Я, неудачница в личной жизни, просто не могла вытянуть в лотерее счастливый билет.

Вздрагиваю, когда слышу шаги позади себя, а потом звук задвигаемой задвижки.

— Муж сказал она точно здесь? — звучит незнакомый голос.

— Да если этот хиляк снова ошибся… — вторит другой. — Я прибью его на месте. Хватило того, что он так и не решился подмешать Эмбер яд…

Прирастаю к полу. По спине скользит холодный пот.

Все сразу рушится, падает к ногам осколками.

Решился.

А потом обманул меня.

В комнату входят два ирриди и я понимаю, что без дара не выкручусь из этой переделки.

Глава 20

Ирвин

Что-то неприятно колет в груди и перед глазами плывет марево, так что я на время теряю собранность и концентрацию.

Как это вообще могло произойти? Со мной? Я никогда раньше…

Чувствую, что мне нехорошо и пытаюсь встать, крепко вцепившись ладонью в стол. Стискиваю зубы.

Сейчас не время искать объяснения. Все, что мне надо знать, я уже понимаю: рядом опасность.

И я ее упустил.

Впервые за время службы.

Не уверен, что мне обидно, неловко или что-то вроде того. Скорее это вызывает у меня недоумение. Я не мог ошибиться.

Тело двигается на выработанных за многие годы рефлексах. Чтобы мои враги ни задумали, я слишком силен для одного удара.

Выбираюсь на перрон и меня обдает паром.

Стоп. Враги?

Боль притупляется и мозг наконец начинает соображать лучше.

Дело не во врагах.

Это жена.

Дарьян нир! Я же совсем забыл, что женат. Не надеялся когда-нибудь почувствовать то, что ощущают мужья, когда их вторая половина…

Объявляют об отправлении поезда, а в мозгах окончательно проясняется.

Все это очень и очень плохо!

Как хорошо, что за годы службы я натренировался действовать, даже когда тело валится с ног от ран или усталости. Бросаюсь обратно в купе. Всего-то и надо прихватить мои вещи. Затем обратно к выходу.

Оттесняю к стене проводника, с удовлетворением замечая, что силы ко мне уже почти полностью возвратились.

— Куда вы? — служащий поезда только что возился с дверью, запирая вагон.

Не твое собачье дело! Впрочем, комментариями я себя не утруждаю.

Ирриди не обязан оправдываться ни перед кем, кроме хозяйки. Это конечно же вынуждает его вести себя благоразумно и благородно, чтобы не вызвать гнев.

Но у меня сейчас на перроне дела экстремальной важности, поэтому пошел ты в бездну!

Поезд уже отошел от вокзала. Проводник глядит на меня глазами, полными страха. Видимо, выбрался из глубинки и не понимает, на что способны ирриди.

Прыгаю вниз.

Да, будет больно. Но к боли я привык.

Успеваю сгруппироваться. Какое-то время качусь по насыпи в пыли и останавливаюсь. Поднимаюсь на ноги и отряхиваю безупречный черный костюм — форма ирриди, наш отличительный знак. Чуть-чуть порвался и запачкался.

Зато ритуальное оружие со мной и я не позавидую тому, кто сейчас встанет у меня на пути.

Оцениваю дорогу до вокзала. Прикрываю веки и призываю магию. Большинство ирриди умеют исцеляться, если вред им нанесен небольшой.

Пара мгновений и я срываюсь с места, переходя на бег. Выработанное годами чутье говорит о том, что в таких вещах нельзя медлить. Каких — пока вопроса себе не задаю. Я вышколен действовать, если происходит что-то небезопасное. Мысль и действие обычно идут рука об руку. Иначе можно потерять драгоценное время и опоздать.

Подтягиваясь, забираюсь на перрон. Девушка с маленьким ребенком с ужасом смотрит на меня и отходит дальше от края, за спины собственных мужей.

Правильно, когда видишь ирриди в порванной и запыленной форме разумно смываться. Обычно расступаются все, у кого есть инстинкт самосохранения.

Я снова прикрываю веки. Так я могу видеть ауры. Со временем я научился их читать так, что чужие мысли для меня практически открытая книга. Но это дополнительный навык.

Сейчас мне не требуется ничего сверхъестественного.

Я ищу ее. И сердце на какой-то миг замирает. Потому что не нахожу.

И потом, когда открываю глаза, на меня обрушивается пустота. Звуки вокзала, шум толпы, крики птиц, населяющих здешние крыши. А мне кажется, что без нее в мире произошла какая-то ошибка.

Прислоняю руку ко лбу, чувствуя, как часто под горлом колотится сердце.

Я никогда раньше не ошибался. Просчет с Э’Вилн вовсе не мой.

И никогда раньше не любил.

Ни от кого не зависел.

И не знал, каково это.