Два мужа для попаданки

Передергиваю плечами.

Ирвин прямо на глазах у меня отстегивает свой ритуальный клинок от бедра и рвет перевязь. Зачем интересно он портит амуницию? Я слышал, что она стоит целое состояние.

— На шею повязывай, когда войдем в переулок, — с этими словами ирриди протягивает мне черную полоску ткани и я узнаю ее — такая любую магию изолирует. — Понял меня?

— Не совсем.

Ирвин уже движется к узкому пространству между двумя близко стоящими домами. Хоть поведение ирриди и удивляет, я двигаюсь следом за ним.

В переулке мы оба останавливаемся и Иривин еще раз сует мне черную ленту.

— Потому что ты беглый муж, я тебя выследил и везу к хозяйке.

— Я понял, какое у тебя разрешение на полеты, — усмехаюсь.

Сейчас я очень рискну, доверившись Ирвину, ведь у ирриди будет надо мной полная власть. Он собрался воспользоваться своим правом защищать интересы ларди. Тут уж никакие власти не смеют чинить ему препятствий. Хозяйка потом возместит все потери.

— Ну? — Ирвин хмурит брови.

Моя рука замирает над черной лентой. Во мне борятся два чувства: природная осторожность и ощущение родства. Он муж моей любимой Эмбер и значит не может предать и в то же время Ирвин Торн та еще тварь, известная своей изворотливостью на всю округу.

Наконец мне надоедает этот бесконечный спор аргументов “за” и “против”. Хватаю черную полоску материи и примеряю к шее.

Ирвин вовремя оказывается за спиной не дает застегнуть “ошейник”.

— Ты думал, я оставлю тебя без дара? — доносится сзади, следом я чувствую как удавка натягивается, но изолирующее магию кольцо не замыкается. — Это видимость, Дэм, обманка.

После этого ирриди шагает вперед, к виднеющимся вдалеке воротам воздушного порта.

Потираю шею. Дэм — надо же как фамильярно. Еще немного и мы с ним будем настоящая семья.

Если б я мог подумать, что так когда-нибудь получится.

Сказал бы мне кто, когда я на мирных соседских посиделках этого рыжего проклинал!

Контроль проходим довольно спокойно.

Единственный вопрос заставляет напрячься и он касается визита Эмбер в столицу. С чего, собственно, ей вообще быть там? Но Ирвин врет хорошо, умело, не выдавая себя ни жестом, ни интонацией — еще бы, он мысли умеет читать.

Мне даже становится неловко, когда я понимаю, какая это сила в умелых руках.

Наконец занимаем места на борту дирижабля.

Ирвин раскрывает свежую газету и делает вид, что ему совершенно нет дела до меня — еще бы, он по легенде сопровождающий беглеца и не должен никак своим видом не компроментировать ларди.

— Ты думаешь, что лани Лайя скоро вступит во владение источником? — улучаю момент поговорить, когда мы взлетаем.

Ирвин отвлекается и делает ответный жест одними бровями. Ни слова не произнес, но и так все ясно.

Наконец ирриди кладет себе на колени газету.

— Именно поэтому и закрутилась вся эта кутерьма. Ее матери нужны гарантии того, что дочь… сможет играть в политические игры.

Вздыхаю.

Моя милая наивная Лайя и тебя поглотила эта черная дыра. Я не просто так укатил в глушь с Эмбер, но и там, как оказалось, меня поджидала масса неприятных сюрпризов.

— Ей нужно переизбраться, — добавляет Ирвин. — Единственный способ, которым мы можем этому помешать — получить признание в том, что Эмбер получила яд от Лайи.

Задерживаю дыхание.

Ирвин тем временем равнодушно листает газету.

— Я не просто так говорил про предательство, — в этот миг нас обоих закрывают желтые страницы и я ловлю на себе колкий взгляд ирриди.

“Убью, если соврал”, - читается в нем.

Усмехаюсь.

Если бы я мог врать в таком.

Лайя мне нравилась, правда. Она казалась мне добродушной, потому что была глупа и не понимала интриг матери. Это казалось мне очаровательным — детское буквально видение мира. Но мне было скучно рядом.

Я даже не думал, что такое вот нежное создание может подсыпать моей жене яд.

— Шутишь, — отвечаю Ирвину. — Я не готов войти под кров семьи Э’Линн ни за какие блага.

Никогда не был и никогда не буду готов.

Ирвин едва заметно улыбается.

— Но план все еще непонятен, — перехватываю его руку у локтя. — Ты, как ирриди, должен понимать, какой защитой пользуется каждая из первых ларди и вся ее семья.

— Конечно, Дэм. Поэтому вы встретитесь один на один и ты вытащишь из ее волос то, что мешает ментальному воздействию. Обычно это булавки. А дальше придется ей внушить кое-что, что расстроит планы ее матери.

Прикусываю губу. Не видел себя интриганом ни в одном из самых страшных прогнозов.

Мой отец работал таким вот внушателем в семье первой ларди. Сложно счесть сколько раз он переступал через законы чести и совести. За это советница позволяла ему держать театр, но даже этого оказалось мало чтобы утешиться и забыть о женщине, которую он когда-то любил.

Я согласен нарушить правила, но только ради себя и той, кому я верен. Я готов бороться за свое счастье и в этом я пойду до конца.

— Понял тебя.

Полет заканчивается на закате. Мы усталые и немного пострадавшие после негладкой посадки вываливаемся из дирижабря.

— Надеюсь, больше никогда не сяду в эту посудину, — провожаю таким возгласом серебристые бока.

Ирвин усмехается.

— Какой же ты неженка!

С этими словами мы углубляемся в тесные бедняцкие кварталы столицы, кишащие борделями и ларьками, где торгуют сомнительными товарами.

— Что мы делаем тут? — спустя какое-то время мне надоедает рассматривать узкие окна местных лавочек с довольно провокационными объявлениями, выставленными за стеклами.

Ирвин усмехается.

— Никогда тут не бывал?

Передергиваю плечами.

— Все время забываю, — тянет ирриди, — ты же аристократ. Хотя кое-кому это не мешает.

Кивает в сторону одного из приветливо светящихся домов.

— Шлюхи всех сортов. Включая женщин без дара или лишенных дара. Для тех мужей, которых отлучают от постели жены. Сладкое, запретное удовольствие.

— Не мог бы ты помолчать?

Ирвин улыбается совершенно бессовестной и порочной улыбкой.

— А, забыл! Вас же всех обучают как для гарема, — добавляю я.