Два полюса

– О, детка, - устало выдохнул родственник, зарываясь руками в волосы.

– Что? – не выдержала я ожидания.

– Как давно он тебя кусал?

– Не знаю, - рассеяно отозвалась, пытаясь вспомнить, - когда мы на Земле были.

– Подожди тут, я только у доктора Сальваторе заберу данные и проверю. Что-то подсказывает, что он это делал не так давно.

Дядя как-то обреченно смотрел на меня, словно я смертельно больна, и он не может меня спасти. Я не раз видела этот взгляд. Дядя не знал что делать, он был бессилен.

– Почему? – выдохнула, уже начиная догадываться.

– Я изучал яд ланцеров, который у них на зубах. Ты не чувствуешь, что готова горы свернуть, летаешь, как на крыльях и подъем душевный?

Все симптомы были мне знакомы, так как именно так я себя и чувствовала. А несколько минут назад, если бы дядя не остановил, то уже летела бы в столицу.

– Да, - прикрыла я ладонями рот, - да.

Как же больно разочаровываться. Это так ужасно.

Но все симптомы налицо. Шейх меня укусил, и я опять пьяна. Не так сильно как раньше. Но чувствовала, что просто обязана сейчас совершить подвиг ради любимого и могла это сделать.

– Понятно, посиди, я скоро.

Глава 18. Союзник.

Он оставил меня с тяжелыми мыслями, и мне вдруг вспомнился самый первый сон, когда дядя позвонил мне и так же встревожено просил встретиться, пока рядом нет Шейха. Дядя Майкл уже тогда пытался что-то мне рассказать, а Шейх не дал, завершив сон. Получается, я видела не просто сон. В нем было что-то еще, что выходило за рамки, и лацерт не мог это контролировать, только прервать.

Где искать правду? Устало положив голову на подушку, я пыталась здраво мыслить, но не получалось, постоянно скатывалась в панику. Во что превращает меня Шейх? Что я теперь такое?

– Президент, к ней пока нельзя, - крик дяди я услышала даже из-за закрытой двери, но среагировать не успела.

Эдмунд вошел в палату, дядю оттесняли двое телохранителей. А за его спиной было столько любопытных. Но стоило зайти дяде Майклу, как дверь отрезала нас от тех, кто не имел права находиться в палате. Вот только это правило не касалось президента.

– Я не успел, - первое, что произнес Эдмунд, садясь ко мне на кровать. Он бережно взял мою руку, недовольно поглядывая на брачные браслеты. – Что же ты, Салли, такая глупая?

– Эдмунд, я попросил бы тебя быть более сдержанным в выражениях, – строго одернул его дядя Майкл, коршуном следя на президентом и его молодчиками.

– Оставьте правила, мистер Онура, и вам и мне понятно, что Салли им нужна не просто так.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила я, переглядываясь с родственником.

Дядя тоже, как и я, не понимал, о чем говорил Эдмунд.

– А то, дурочка, что в твоей голове слишком много тайн, которые нельзя передавать лацертам, если, конечно, они уже все оттуда не достали, - насмешливо произнес президент и больно постучал по моему лбу пальцем.

– Что? – не поняла я вроде как еще друга и потерла ноющий лоб.

– А то, - передразнил меня Эдмунд и, обернувшись к остальным, жестко потребовал: - Выйдите все.

– Но, мистер президент! – возмутились агенты безопасности.

Вот только по лицу друга было понятно, что еще одно слово и кто-то лишится работы. Да, именно так. Парни прониклись тяжелым взглядом Эдмунда и вышли, уводя с собой сопротивляющегося дядю.

– Салли, - как-то устало произнес Эдмунд и, беспардонно пододвинув меня, разлегся рядом на кровати, все еще не выпуская мою кисть, разглядывая камни на браслете. – Почему ты сопротивляешься мне так бурно, словно я тебе что-то непристойное предлагал? Я же просто хотел тебя обезопасить вот от этих вот оков.

– Эдмунд, ты мой друг, пока еще, - предупреждающе напомнила ему и отобрала свою руку.

– Нет, Салли, я навсегда останусь твоим другом. Ты же единственная знаешь, что я перенес в плену.

Я недоуменно воззрилась на Эдмунда. Наши лица были так близко, что можно было разглядеть каждую мелкую морщинку, залегшую в уголках глаз и губ. Только сейчас я поняла, как он устал. Вот только он никому этого не показывал и никогда не делился воспоминаниями о времени, что он провел в плену.

– Я не знаю.

– То же, что и ты, - тихо произнес Эдмунд, разглядывая потолок.
– Они пытаются выведать коды, пароли, прочие тайны, которые тебе известны, а потом заставляют делать то, что им надо. Убить отца, или отдать его в плен.

Я непроизвольно вздрогнула, и мужчина перевел на меня взгляд, сочувственно кивая головой.

– Салли, ты не видела своего отца после плена, а я с ним имел очень познавательный разговор. Он изменился. Он больше не патриот землян, теперь он пропагандирует мир во всем мире. Не представляю, как надо промыть мозги человеку, чтобы он забыл все свои принципы.

– Его пытали? – в страхе спросила я, чувствуя, как замирает сердце.

– Нет, что ты. Все проходило в дружеской беседе. Твои требования были выполнены. Адмирал ни в чем не нуждался, он был гостем, причем очень желанным. Вот только что они делали в его голове, я не знаю, но твой отец не помнит и претензий не имеет к ним никаких.

Я прикрыла глаза, пытаясь утихомирить совесть. Она грызла меня, выла. Но это лучше, чем предложение Шейха его убить. Я просто знаю, что чувствовал сейчас Эдмунд, на руках которого этот грех, и мне его было жалко. Пусть никто этого не видит, но президент очень раскаивался и мучился, но время не вернуть вспять. Я не осуждала его, и он это знал, может, поэтому мы и сдружились. Слишком много общих тайн. Вот только его маниакальное желание сделать меня своей женой все испортило.

– А еще, - тихо продолжил Эдмунд, внимательно заглядывая в мои глаза, - я знаю, что пытается скрыть твой дядя. Анализы моей крови тоже изменились, как и твоего отца.

Я напряженно ждала его следующих слов, ведь чувствовала, это еще не все. Президент сегодня решил выговориться и вылить на меня всю грязь, которая скрывалась от меня.

Эдмунд помолчал несколько секунд, давая мне собраться с мыслями и очень вкрадчиво продолжил:

– А теперь скажи, Салли, они делают из нас своих марионеток? На последнем собрании, я самолично подписал документы, которые ущемляют права землян. Они невыгодны для земного правительства, это подорвет нашу экономику, а я, зная все это, их подписал, просто потому, что лацерты сказали это сделать. Теперь ты замужем за одним из них. Какой их следующий шаг, Салли?

Эдмунд требовал ответа, а у меня его не было. Я была в растерянности. Я не политик, я ничего не понимала в экономике. Я военный и чувствовала что это война, но не открытая. Нас теснят, пытаются поставить на место, демонстрируя силу. Поэтому стало понятно отчаяние, которое тяготило Дэна и прочих бывших военных, которых просто теперь нет. Нет тех, кто сопротивлялся новому устою, помня о величии землян. Что будет следующим, я просто не представляла. Лацерты - не земляне, и непонятно, о чем они думают.