Два рассказика

– Поттер, если вы не прекратите глупое сопротивление, я выведу вас в лазарет и отшлепаю перед теми первокурсниками. Вы этого добиваетесь?

– Не-е-ет, - рыдает он. – Не надо-о-о…

Он опять продолжает вырываться. Я накладываю на него слабый Ступефай, кладу на кушетку на левый бок. Потом снимаю Ступефай, сгибаю его ноги к животу и опять фиксирую его Ступефаем. Он с отчаянием смотрит на меня, из глаз катятся крупные слезы. Я разозлен на него.

– Поппи, поядренее сделай, - опять прошу я.

Она кивает головой, выливает треть грелки и доливает ее зельем от запора. Это зелье надо глотать, а в клизме оно действует просто мгновенно.

Помфри, не торопясь, смазывает вазелином наконечник клизмы, потом пытается смазать Гарри крепко сжатое колечко ануса. Он громко визжит.

– Ладно, ладно не буду, - говорит Поппи и медленно вставляет наконечник клизмы.

Мальчишка затихает и прислушивается к тому, что творится у него в животе. Ощущения у него не из приятных. Сам помню из детства. Он тихо всхлипывает, весь в слезах и соплях. Я достаю платок и вытираю ему лицо. Снимаю Ступефай.

– Спасибо, - шепчет он.

Поттер поблагодарил меня! Его вполне можно перевоспитать. Строгость нужна.

– Профессор, - опять шепчет он и жутко краснеет. – Мне надо…Я уже терпеть не могу…

Это зелье от запора действует. Мне смешно.

– Придется потерпеть, Гарри, - мягко говорю я. – Еще только половина клизмы.

Он опять тихо плачет. Потом умоляюще смотрит на меня:

– Пожалуйста, я не могу терпеть…

– Поппи, пациент готов, - зову я колдомедика.

Помфри приходит и вытаскивает наконечник клизмы.

– Гарри, ты до туалета добежишь, или тебе горшочек дать, - заботливо спрашивает она.

Такого унижения мальчишка стерпеть не может. Он вскакивает и пулей несется в туалет. Отсутствует он довольно долго. Поппи успевает заварить мой любимый чай Эрл Грей и налить мне чашечку. Мы сидим, пьем чай и сплетничаем. Наконец появляется красный смущенный Поттер. Я вручаю ему очки и одежду. Он молча одевается и вопросительно смотрит на меня.

– Поттер, подождите меня возле моего кабинета, - строго говорю я.

– Да, сэр.

Послушный Поттер, это что-то новое. Я допиваю чай, потом Помфри просит меня осмотреть двух болящих райвенкловцев.

– Вдруг я что-то пропустила. Вот тот светленький сильно кашляет.

Я осматриваю обоих. У светленького мальчишки явно начинается бронхит. Я собственноручно даю ему лекарство от кашля и зелье от воспаления бронхов. Он так боится меня, что, залпом проглотив горькие снадобья, говорит мне «Спасибо, сэр» и прячется под одеяло.

Не торопясь, иду в подземелье. Паршивец мыкается под дверью моего кабинета. Вид у него самый несчастный. Я впускаю его в кабинет, потом достаю из шкафа розгу и киваю на диван.

– Поттер, штаны спустить! Лечь на диван на живот! Живо!

– Но как же … А в лазарете… это самое…

– В лазарете было лечение, а сейчас будет наказание. Вы все утро мне дерзили, - наставительно говорю я. – По-моему, вы не до конца излечились от непослушания. Придется повторить лечение после обеда.

– Не-е-ет! – он живо сдергивает штаны вместе с трусами и плюхается на диван.

Я раз десять несильно хлещу его по попе. Он орет, как взбесившаяся хвосторога.

– Можете встать, Поттер. Вас когда-нибудь пороли?

Он качает головой, со страхом глядя на меня.

– А этот ваш родственник, как его…?

– Дядя Вернон только подзатыльники иногда давал и уши драл. Но не порол.

– Большое упущение с его стороны. Поэтому вы такой дерзкий и грубый. Воспитывали бы вас по-другому, вы бы были вежливый и спокойный, как Драко.

– Конечно, Хорек у Вас в любимчиках ходит. И отец его любит, - внезапно бормочет он, опустив голову.

И я вдруг понимаю, что парню не хватает элементарной заботы взрослого человека. Чтобы кто-нибудь хвалил за успехи, ругал за промахи, дарил подарки, учил, объяснял непонятные места в учебниках, наказывал, даже просто следил за его одеждой и обувью. Человека, с которым можно просто поболтать ни о чем, а можно вести серьезные разговоры. Может, все его дерзости из желания обратить на себя внимание кого-нибудь из взрослых? Такого взрослого не нашлось.

Дамблдор с его лимонными дольками и бредом про силу любви? МакКошка, которая считает, что любой первокурсник сумеет сам о себе позаботиться? Не смешите меня.

Эх, ты, бедолага! Я невольно протягиваю руку и глажу мальчишку по всклокоченным волосам. Он утыкается мне подмышку и плачет навзрыд. Я вспоминаю себя в детстве.

Конечно, общаться с алкоголиком-отцом – то ещё удовольствие. Но у меня была мама, которая во мне души не чаяла. А в школе меня сразу взялся опекать Люциус, казавшийся таким взрослым. И рождественские каникулы я всегда проводил в Малфой-мэноре, даже когда Люц закончил школу.

Если бы Лили была жива, Гарри вполне мог бы быть моим сыном…

Ладно, хватит сентиментальных мыслей! Нужно научить Поттера чему-нибудь полезному.

– Гарри, вытрите слезы и успокойтесь,- строго говорю я.
– Начинаем учиться.

Я усаживаю его за мой стол. Он доверчиво смотрит на меня изумрудными Лилиными глазищами. Я объясняю ему необходимость умения невербально творить заклинания. Потом до обеда он усиленно пытается невербально вызвать Люмос. И, наконец, крохотный огонек зажигается на конце его палочки. Мальчишка в полном восторге.

– А какое-нибудь боевое заклинание можно невербально колдовать?

– Не можно, а нужно. Идите обедать и подумайте, каким боевым заклинанием вы хотите овладеть.

– А вы пойдете обедать, сэр?

На каникулах и немногочисленные студенты, и преподаватели едят за одним столом. Паршивец садится рядом со мной, о чем-то болтая. У Дамблдора округляются глаза. МакГонагалл довольно улыбается. Конечно, сплавила мальчишку на мое попечение и рада. Вот выучу его темной магии, будете знать.

– Нет, Северус, не надо его учить темномагическим заклинаниям. Он будет сильным светлым магом, - внезапно говорит мне Дамблдор.

Мордред тебя побери! Это я чуть-чуть приоткрыл свои мысли, а этот легилимент сразу влез. Вышвыриваю его из своей головы так яростно, что он болезненно морщится и трет лоб.

Всю вторую половину дня мой подопечный пытается научиться невербально накладывать Ступефай, но у него ничего не получается. После ужина я устраиваю его в слизеринской спальне.

Потом я вызываю своего эльфа Рамси и приказываю купить для Поттера несколько комплектов трусов, носков, рубашки и новые кроссовки. Размеры Рамси умеет снимать на глазок и никогда не ошибается. Я у Помфри заметил, насколько заношена одежда этого ребенка.