Два шага до любви

Языки мне давались сложнее всего, вот не было чего-то в мозгу такого, что помогало бы легко и просто стать полиглотом. Приходилось буквально упахиваться над этими занятиями, но я упорно занималась и зубрила, зубрила.

В летние каникулы, между моим четвертым и пятым курсами, он вывез меня в Англию в первый раз. У Романа Олеговича проходила там международная научная конференция, меня же он положил в известную клинику пластической хирургии, где мне раз и навсегда удалили шрамы на лице, изведя даже память о них. А потом он показывал мне Лондон, мы много гуляли, и я искренне полюбила этот город.

На пятом курсе я начала работать в его «Адвокатской конторе «Русаков», и вкалывать мне там пришлось — ого-го! И причем работать рядом с Игорем, который являлся первым заместителем отца и вторым главным лицом фирмы, преодолевая его так и не прошедшую неприязнь и недоверие ко мне. И все это было так трудно, что порой мне казалось, что проще умереть. А выть и плакать я не могла себе позволить, так же как и жаловаться кому-нибудь.

Некому было жаловаться на судьбу!

Роман Олегович научил меня разбираться в элитной жизни. Там же, пока мы находились в Лондоне, он отправил меня в школу известного визажиста в качестве частной ученицы, где для меня подобрали и разработали мой собственный стиль во всем — в прическе, в манере держаться, в выборе одежды, парфюмерии и макияже, — что делало меня изысканной и утонченной женщиной.

Русаков развивал мой вкус, научив разбираться в одежде, фирмах с именем, мехах, ювелирных украшениях, марках вин, машинах, научил на глаз отличать подделку от оригинала. Научил разбираться в людях и в следующий наш приезд в Англию даже отправил учиться на курсы, где обучали по мимике и жестам человека распознавать его мысли и чувства: когда он лжет, когда говорит правду, когда боится, когда радуется. Смотрели известный сериал «Обмани меня»? — вот нечто подобное, но без художественной фантастики. Он делал из меня изысканную, утонченную даму света и одновременно крутого, хищного, беспощадного и холодного профессионала.

Он гранил, отделывал свой бриллиант. С особым тщанием и большими надеждами на него.

Надеюсь, я оправдала все его надежды.

Сразу после моей защиты диплома и окончания института Русаков подписал контракт с известным во всем мире лондонским университетом на проведение двухгодичного курса лекций, и мы уехали всей семьей, вместе с мамой, Максом и домработницей, жить в Лондон.

Не подлежало обсуждению, что я буду учиться в этом университете и осваивать юриспруденцию европейских стран. Он просто сказал: «Ты будешь учиться». Что я и сделала, получив по окончании диплом с отличием, дававший мне право заниматься юридической практикой в странах Европы и определивший меня как специалиста по юридическому законодательству европейских стран.

А также пришлось за эти два года выучить французский и немецкий языки. Я чуть не померла там от этой учебы, думала, эти языки меня доконают! Но рядом были сын и мама, и это сильно скрашивало мою бесконечную и беспросветную зубрежку.

Роман Олегович все эти два года общался со мной только на английском.

Представляете? Даже в постели!!! Правда, там он практически никогда не разговаривал, ограничиваясь короткими просьбами в виде мягкого приказа. Кстати, мой четырехлетний сын уже через три месяца после нашего приезда в Англию начал хорошо понимать этот язык, а вскоре стал свободно говорить по-английски.

Все-таки языкам надо учить в детстве — никаких проблем: понимать и говорить дети учатся сразу, а письмо и чтение потом как-нибудь освоят.

Но по возвращении в Россию мои мытарства не закончились. Роман Олегович потребовал, чтобы я срочно села писать кандидатскую диссертацию. Я написала и через год с блеском защитилась.

И работала, работала, работала.

Раньше в «Адвокатской конторе «Русаков» отдельного направления международного права не было как такового, Роман Олегович сам, лично, вел все дела, имевшие отношение к международному законодательству, но после моей защиты, посадив нас с Игорем за стол переговоров, предложил выделить это производство в один отдел и поставить меня руководить им.

— Я, как и раньше, буду вести самые сложные дела, как этого направления, так и наши, внутри страны, так сказать, — начал он излагать свое решение. — Но у меня еще и кафедра, лекции, и ученики, а руководство отделом требует не только работы с клиентом, но и множество организационной рутины. А реалии обстановки в стране таковы, что клиенты станут еще больше приобретать недвижимость за рубежом и открывать там свой бизнес, и наши услуги будут неизменно востребованы от самых незначительных сделок до миллионных. Поэтому считаю, что Мирослава должна возглавить новый отдел и подобрать себе штат.

И Мирослава исполнила все поставленные перед ней задачи. Да, он называл меня только Мирослава, никогда не сокращая мое имя, и требовал того же от окружающих, ото всех, кроме мамы, смирившись с ее привычкой звать меня Слава.

А Максимка звал Русакова папа Ромолег. Первое время Роман Олегович постоянно напоминал и настаивал, чтобы мы объяснили ребенку, что он ему не папа, но ребенок сам всегда решал, что и как ему делать, поэтому глубоко имел в виду все взрослые требования и объяснения и продолжал звать так, как ему было удобней.

Да и поздно было меняться, Максимка уже заслужил и уважение Русакова, и его любовь, старательно скрываемую ото всех.

Когда я провела свое первое большое дело и получила первый гонорар, я никак не могла осознать, что вот все эти деньги мои! Мои, и я их честно заработала!

Первое, что я сделала, это купила настоящий, именной платиновый «Паркер» и преподнесла мужу, а также пригласила все семейство, в том числе и Игоря Романовича с семьей — женой Мариной и двумя детьми, девочкой Аглаей и мальчиком Потапом — в дорогой, пафосный до необычайности ресторан отметить это событие.

А потом сделки, клиенты, суды и разбирательства повалили как ком с горы, пришлось нанимать больше работников, распределять нагрузку и обязанности, и я настолько вошла в работу и свою новую жизнь, что мне казалось, так было всегда и никогда не было иначе. На первые действительно солидные деньги я купила квартиру маме.

Хотела сразу же приобрести однокомнатную, но Роман Олегович отговорил.

— Зачем, Мирослава? Это нерационально. Во-первых, однокомнатные по метражу стоят больше, а во-вторых, у Надежды Владимировны должна быть комфортная жизнь с отдельной спальней и гостиной, где она сможет принимать гостей и где есть дополнительное место для сна, если, скажем, у нее Макс останется ночевать. Да и потом, не забывай, что рано или поздно эта квартира отойдет Максиму.

Пришлось умерить свое нетерпение, еще немного подкопить, продать нашу старую квартиру в родном городе и потом еще немного подкопить, потому что я вдруг решила, что если уж покупать, то рядом с нами, в центре и, желательно, в старом фонде с высокими потолками и огромной кухней. Но я ее купила!

И именно тогда, когда я вошла в уже купленную мной квартиру, я осознала себя состоятельной женщиной. Первый раз в жизни!

Почему-то ни тогда, когда выходила в свет со своим мужем в великолепной шубе запредельной стоимости и в платье от кутюр, сверкая бриллиантами, ни тогда, когда мы с ним вдвоем путешествовали по Европе, ни тогда, когда в самом известном ювелирном магазине он выбирал для меня в подарок изумруды под цвет моих глаз, я не чувствовала себя богатой женщиной.