Два товарища

– Где Шипов?
– снова спросил он.
– Может, что-нибудь передал для меня?

– Не передал, - ответил Капитонов.
– Что-то случилось?

Он внимательно посмотрел на Хомичева черными неприятно-пронзительными глазами, снова вернулся к неизвестной Наде.

Хомичев стал перелистывать дело: протоколы, описи, справки, несколько листков с изображением по фотороботу - механически составленное лицо мужчины с узкими губами, полукруглыми бровями, острым торчащим подбородком... Кто это был? Под видом слесаря побывал в квартире накануне ограбления, но в ЖЭКе выяснили, что такого слесаря там нет. На Волина не похож, ни на кого не похож. А почему, собственно, Волин? Потому что у него судимость за квартирную кражу? Потому что подбил мальчишку прокатиться на машине? Мало. У Волина алиби - в день кражи гостил у матери в городке К. Наблюдение за его квартирой ничего не дало: к нему ходят студенты, девушки, фотографы, заведующий осветительным цехом драмтеатра. Пусто. С таким же успехом можно наблюдать за проходящими мимо любого телеграфного столба.

Хомичев дописал рапорт и понес его начальнику. Тот не ругал, но Хомичев даже не смог вразумительно ответить, когда думает заканчивать следствие.

– Я тебя не узнаю, - сказал начальник.
– Энергичнее надо действовать, Владимир!
– И еще добавил несколько накачивающих пожеланий.

В дежурной части Хомичев столкнулся с Беличенко. Майор посочувствовал ему, выразился в своем духе, что одной силой ничего не добьешься, это только отдалит цель.

Хомичев справился о Шипове и пошел к себе. Беличенко нагнал его в коридоре.

– Ты не знаешь подростков, - сказал он.
– Поезжай снова в колонию, попробуй потолковать с ним по душам... Сперва похвали его, потом поведи разговор так, чтобы он сделал тебе маленькую уступку. Пусть согласится в чем-то с тобой. Не дави. Дай ему дышать... Захвати письмо от матери.

Беличенко постучал пальцем по застекленной витрине, откуда сквозь отблеск электрического света решительно смотрел с фотографии Хомичев.

– Надо оправдывать высокую оценку руководства, - вымолвил майор чуть насмешливым тоном.

Стукнула дверь, потянуло с улицы жарким сквозняком. Шипов враскачку подходил к ним. Он был рослый, сочный, но еще не рыхлый.

Беличенко кивнул Шипову и ушел.

– Как, расколол?
– весело спросил Шипов Хомичева.

– Разогнался, - буркнул Хомичев.

– А у нас кое-что есть. Соседи матери Волина говорят, что он в ют день не приезжал. Значит, алиби тю-тю?
– Шипов похлопал по папке.
– Пошли пива попьем, у меня лещ...

– Может, сделаем обыск?
– спросил Хомичев.
– Нет, не разрешат.

– Жирный лещ, - продолжал Шипов и понюхал папку.
– Амбре!.. Если б ты пацаненка расколол, тогда можно бы и обыск.

– Вечером мы ждем гостей, друга с женой, - сказал Хомичев.
– Отложим пиво. Где он может прятать вещи? Дома? У матери? В фотолаборатории?

– У любовницы. Мы бы хлопнули по паре кружек в темпе, как? Такого леща надо уважать.

– А к любовнице мы в окно полезем?
– усмехнулся Хомичев.

– Любовница у него высший класс. Ноги прямо поют.
– Шипов засмеялся густым беззаботным смехом.
– Такие длинные, будто начинаются прямо от ушей.

– Пора тебе жениться, - посоветовал Хомичев.
– А то пока работаешь под простодушного бугая, так и свыкнешься с этой ролью.

– Меня женит бандитская пуля.

– Типун тебе на язык.

– Я не суеверный, - отмахнулся Шипов.
– Хватит с меня и одной дырки.

Они пошли в свою комнату, подшили к делу новые бумаги и стали думать, как развеять туман и взять этого сукина сына.

В комнату входили и выходили сотрудники, звонили телефоны, наступала вечерняя пора - точно ножницы обрезали все незавершенные дела.

– Володя!
– услышал Хомичев. Капитонов стоял у дверей и глядел на него пронзительным взглядом.
– Выйди на минуту.

– Что?
– спросил Хомичев, не понимая, в чем секрет.

– Выйди!

Он нехотя поднялся. Усмешка еще оставалась на его губах, когда Капитонов в коридоре сказал ему:

– Советую укротить твою жену. Есть сведения, что она спекулирует тряпьем. Извини, Володя.

Хомичев ответил:

– Где доказательства?

– Брось, Хома, - сказал Капитонов.
– Я тебя предупредил. Мог не предупреждать.

Капитонов уже ушел, а Хомичев стоял в коридоре и думал. Возможно, он вспоминал, как Лена целует его по утрам и смотрит с ласковым упреком потому что он не может ей сказать, когда вернется домой.

Хомичев вернулся в комнату, Шипов показал ему короткий список украденных вещей: гитара, магнитофон, жевательная резинка, джинсы.

– Мне надо домой, - сказал Хомичев.

– Они не взяли японскую фотооптику, а взяли это барахло, - продолжал Шипов.
– Волин взял бы оптику, он знает ей цену. Что-то не сходится у нас.

– А ложное алиби? Для чего ему алиби?

– Нет, не сходится, - повторил Шипов.
– Давай проработаем еще одну версию.

– Мне надо домой, - сказал Хомичев.

И ушел. То, что он назвал домом, рушилось у него в Душе.

Вот таким был тот день.

Вскоре Лена ушла от Хомичева. Но между его смертью и разводом нет прямой связи. Остаются только догадки... Недавно я встретил Шипова. Он сказал, что наш товарищ по школьной компании Леша Демьянов и его жена Ирина сейчас находятся под следствием: именно они передавали Лене Хомичевой разные вещи для спекуляции.

– Это дико, - сказал я.
– Не верится.

– Что не верится?
– спросил Шипов.
– Обычное дело.