Двадцать квадратов и ребенок в придачу!

— А друзья?

— А что друзья? Они, конечно же, испортили ей платье, подпалили брови и пересолили или переперчили все, что доставалось этой парочке, но что еще? Портить Новый год еще больше? Зачем?

— Но тебе он его испортил… — Алексей наклонился и поцеловал меня в лоб, вызывая целую бурю чувств внутри. Все же я в него влюблена…

— У меня был Ван Гог и общество тети Симы, тогда дядя Саша только пытался ухаживать за ней, но замуж она ни в какую не хотела… Да, мне было нелегко, но я предпочитаю уходить сразу и навсегда, — я поймала его за футболку и сжала ткань в кулаке, не решаясь притянуть его к себе.

— Я запомню и не допущу, — губы мужчины уже целовали мое лицо. — Но как он мог бросить беременную жену и как вас могли развести?

— В момент развода я даже не подозревала, что беременна, а потом… Зачем ему сообщать? Это мой ребенок, ему он не нужен…

— А матери ты не сказала… — снова не вопрос, а утверждение, а его губы касаются моих. Странная у него манера вести диалог, но я уже сама притягиваю его к себе.

— Про измену мужа? Конечно же, сказала, но то, что Саша отец Кирилла? Нет. Я не хотела, чтобы об этом знали… — я говорила тихо, уже обнимая его за шею и целуя в ответ. Тороплю события? Ему нужна моя комната и все это игра? А пошло все к ситхам…

— Саша? Александр? Но отчество…

— Пришлось хитрить и нарушать закон, — я усмехнулась, открывая глаза и взглянув в глаза своего соседа. — Отчество в честь человека… А не важно, просто это имя мне приятнее, чем имя того, кто меня предал…

— Приятно слышать, — Леша снова поцеловал меня, уже дольше и более настойчиво. Заставляя меня терять голову в этой нежности.

Цветные карандаши, что же я делаю? Но растворялась в этих поцелуях, судорожно пытаясь найти причину его оттолкнуть, пока не пришла к мысли спросить, какая у него кровать… Кстати, а у него вообще есть кровать? Кстати, зачем ему футболку?

Мою наглую попытку стянуть с него одежду прервал свист чайника… Если что, это не я, это все руки…

К моему разочарованию, Алексей отстранился, убирая мои руки со своих плеч и, легко коснувшись губ, отошел к плите. Я же старалась успокоиться. Мне нельзя терять голову, а то, что я пытаюсь раздеть соседа, явно не показатель адекватного состояния…

Мобильный опять известил о сообщении. Я вздохнула и потянулась к смартфону, перевернув его, и взглянула на дисплей.

Ничего нового, еще одно сообщение от матери. Теперь требование впустить ее в квартиру. Японский магнитофон, ну серьезно! Я посмотрела на время. Ну да, девять вечера самое время приходить в гости. В дом, где есть маленький ребенок.

— А может, с ней можно как-то договориться? Все объяснить? — Алексей мельком взглянул на смс и только вздохнул, покосившись в сторону прихожей, словно ожидая, что в дверь вот-вот начнут ломиться… — Я, право слово, чувствую себя злодеем, но нет уверенности, что, если пущу, снова не начнется беспредел.

— Я пыталась, меня она не слушает…

— А меня?

— После того, как ты сказал, что отец ребенка? — я засмеялась, закрывая лицо руками. — Да здесь даже не поможет желание меня выдать замуж… Ты точно злодей и хуже, чем ситхи для джедаев!

— Почему?

— Потому что ты, по ее мнению, посмел разрушить семью и мою жизнь, а еще ты пропадал где-то три с лишним года…

— Ну да, за последнее можно расстреливать… Хотя пропадал я шесть лет… Каюсь…

— Что? — я подняла взгляд на задумавшегося мужчину, почему он вспомнил про шесть лет? Или мне послышалось?

— Папа! Мама! — из комнаты послышался плач, мы переглянулись и бросились к сыну. Договорить мы потом успеем, сейчас проблемы посерьезнее.

Глава семнадцатая, хорошее утро и неприятная встреча

Алексей

Проснулся я оттого, что мне, во-первых, было жарко, во-вторых, ныло все тело, ну, и в-третьих, на мне кто-то спал, и это был не кот. Вот вам и доброе утро.

Я приоткрыл глаза, не смея пошевелиться.

В свете ночника изучая потолок — белый, вернее, сейчас серый, с лепниной… Знакомой лепниной, только трещины в штукатурке не мои. Что-что, а свой потолок я за это время хорошо изучил.

Я снова закрыл глаза, восстанавливая события вечера: сначала Кирилл и его кошмары, а потом… Восстанавливая всю хронологию событий в голове, немного полежал с закрытыми глазами.

Снова открыл глаза и немного повернул голову. Так, обои тоже не мои. Значит, не сон. Я аккуратно приподнялся, чтобы понять, почему мне было так тяжело, и едва не присвистнул. Та-ак, и как такое могло произойти? Я не помню, как уснул, но, кажется, мы немного заговорились.

Хотя все же такое положение дел мне нравилось — прижав меня к спинке дивана, спала Наташа, обняв меня и даже закинув на меня одну ногу. Я, в свою очередь, обнимал ее одной рукой, не позволяя упасть с неразложенного дивана, второй, при этом обнимал спящего на мне Кирилла. Похоже, ему было удобно, ибо мальчик сладко посапывал, пуская пузырьки.

Для полноты картины, у меня в ногах, вернее, на ногах, спал Ван Гог.

— Оу, — удивленно протянул я, снова откидываясь на подушку. За окном было еще темно, скорее всего, около семи или восьми.

— Угу… — тихо подтвердила Наташа, потерявшись носом об мою грудь. — Что-то пошло не так, правда?

Она, кажется, смеялась. Я позволил себе улыбнуться.

— Это ты про кошмары или три часа непрерывной сказки? — я нежно погладил ее по спине и повернул голову к ней, больше не было возможности, каждое движение могло разбудить сладко спящего ребенка, чего не хотелось от слова совсем.

— Про то, что мы так и не попили чай, — ее пальцы стиснули мою футболку, и я вновь вспомнил о поцелуях в кухне и того, в каком шаге я был оттого, чтобы не подхватить ее на руки и не унести к себе в комнату, а там…

Рука скользнула по ее спине и остановилось на ее бедрах. Кажется, уже нет смысла скрывать мои чувства к ней, а желание — оно естественно.

— Да, чай — это серьезно, — голос захрипел, я прокашлялся, чтобы прочистить горло, ненароком разбудив своим действием кота, который незамедлительно впился в мою ногу когтями, выражая свое недовольство. Кирилл тоже не отстал, при этом заботливо пнув меня в живот и сонно захныкав, и вцепился в меня маленькими кулачками, но снова затихая.

— Я сделаю завтрак, — выскользнув из моих объятий, сказала Наталья, наклонилась, целуя меня в щеку.

— А может с нами, ну этот завтрак… — я поймал ее за руку и немного потянул на себя, желая вернуть ее в свои объятья, несмотря на то, что было тесно. Я просто не хотел ее отпускать, более того, я честно уже никуда не хотел ее отпускать. Ни ее, ни ее сына. Они мои.

— Боюсь, не получится, елка, да и тетя Сима скоро приедет, а мне сегодня ехать на встречу с очередным заказчиком, у которого пунктик по поводу личных переговоров.