Двадцать лет спустя (с половиной)

Услышав шум, Замарини перестал рыться в ящике с нижним бельем королевы и притворился, что занят важными государственными делами в покоях Ее Величества. С этой целью он схватил проходившую мимо кошку за хвост и начал насильно ее гладить.

– Пройдемте в мой кабинет, - сказал Замарини, отпуская бедную кошку.

Отос, королева и кардинал прошли в то, что кардинал называл своим кабинетом. Дверь за ними закрылась. Канцлер Сега недобро улыбнулся, вынул расческу, чтобы причесать свою лысину, после чего начал приставать к бедной кошке.

Проследуем же в кабинет Замарини. Он представлял из себя огромный зал, посредине которого стоял золотой унитаз, вокруг которого кругом стояли письменные столы с табличками «Понедельник», «Вторник» и т.д. до «Воскресенья», причем столов с табличкой «Пятница» было семь, а «Субботы» вообще не было. Следующая окружность после столов, представляла из себя спальные кровати, размер которого, позволял устроить две-три дискотеки с последующими оргиями на каждой. Спинки кровати были сделаны в виде автоматов для продажи баночного пива, что позволяло не ходить в магазин за покупками слишком часто. В углу кабинета был натянут батут, на котором прыгал маленький король Блюдовник Четырнадцатый. На стенах вместо обоев была липкая лента для ловли мух и комаров. Этой лентой был обклеен и потолок, о чем свидетельствовал неудачно высоко подпрыгнувший стражник, приклеившийся к потолку.

– Итак, что Вам надо от Ее Величества?
– начал разговор Замарини, приготовившись вколоть себе приличную долю героина.

– Ваше Величество, - смиренно начал Отос после того, как нацепил ордена, большую часть которых он собирал, как трофеи у павших противников. Королева изумленно уставилась на орден «куртуазного маньериста» и почетной подвязки «хот-дог третьей степени» (свежести). – Я хочу знать, где находится мой друг Д”Арнатьян, который должен мне полпистоля и с которым мы, помнится, спасли одну французскую королеву, кстати, не знаете, кто она?

– И ради этого, Вы оторвали меня от важных государственных дел, - гневно начала королева, пиная Отоса в пах. – Вы сказали Д’Арнатьян? А так Вы тот самый Отос, кстати, у Вас не будет сто пистолей взаймы до завтра, честное королевское отдам, - искра узнавания промелькнула в глазах королевы. – Нет? Арестовать его и посадить вместе с Д’Арнатьяном, - подвела итог королева и еще раз пнула Отоса.

– Ну зачем же так? – укоризненно спросил Замарини, удерживая королеву, и не давая ей еще раз пнуть Отоса. Обыскав графа, и увеличив свой капитал на пять фальшивых пистолей, Замарини похлопал Отоса по голове дубинкой, которую всегда носил с собой, чтобы можно было почесать спину (слону).

Позвав стражу, кардинал приказал «немножко посадить этого головореза-оборванца, который носит с собой всего лишь пять фальшивых пистолей, вместе с его друзьями-недоносками, которых как-нибудь надо повесить.

Так что этот день для королевы и кардинала окончился очень хорошо, тем более что за взятку канцлер Сега был назначен министром сексуальной защиты населения от министра финансов.

– Ладушки, ладушки, где были – на блядушке, - пели королева с кардиналом, запивая икру шампанским.

Взглянув на верхние строчки, Д’Арнатьян схватился за голову:

– В какую книгу я попал! Просто порнография какая-то. Нет, пойду лучше в книжку Дюма.

Однако, получив от автора полпистоля премии, Д’Арнатьян тут же заткнулся.

Глава 41.

Обратим же взгляд пытливых читателей на Д’Арнатьяна и Потроса. Они уже две недели сидели в одной камере, питаясь тем, что им приносили, а приносили им, по мнению Потроса, недостаточно много.

– Недокладывают! – возмущался Потрос.

Первые три дня весело прошли в обсуждении тех похабных анекдотов, которые они услышали от гвардейцев кардинала, когда те везли их в тюрьму. Однако с каждым днем гасконцу хотелось поспать все больше и больше. Но заснуть ему никак не удавалось. Ночью Потрос храпел так, что заснуть не мог не только Д’Арнатьян, но и гвардейцы, караулившие их, вкупе с жителями деревни, располагавшейся в двух лье от тюрьмы. Днем же после еды Потрос начинал петь песни, слушать которые, было невозможно, поскольку наш толстый герой умудрялся перевирать каждую ноту и путать слова. Замолкал господин дю Баллон де Плафон де Перрон только, когда рот у него был занят, так что бедные тюремщики были вынуждены на собственные деньги покупать для пленников дополнительную жратву, выпивку, и сигареты (из наших героев никто не курил, но сигареты пленники требовали из принципа). Но промежутки тишины длились недолго. Как только Потрос напивался, как следует, он забывал о своих обещаниях, и своды тюрьмы оглашала песня:

Пора! Пора! Пора! Дуемся на своем веку, Пока! Пока! Пока! Чего я перьями на шляпе машу? Лучше повешу тещу свою на суку, Узел на шее завяжу покрепче. Чем больше знал я женщин, Тем больше меня тянуло к лошадям, Хэйо, хэйо! Хава-хавайя, Ойе!

Поначалу гвардейцам, несшим караул, очень нравилась эта песня, но чем больше Потрос пел, тем меньше гвардейцев тянуло не только к женщинам, но и к лошадям. Вскоре местные жители начали штурм тюрьмы, собираясь линчевать Потроса. Стража, обрадованная хоть каким-то разнообразием, принялись рубить и колоть направо и налево, находя в этом хоть какое-то успокоение. Штурм был отбит, зачинщики были повешены, остальных пленных крестьян отпустили с условием бесперебойных (и бесплатных) поставок еды для Потроса.

Друзья вновь начали скучать, Потрос уже вновь открыл рот, чтобы спеть свою песенку, но тут в камеру втолкнули Отоса.

– Граф, - радостно сказал Д’Арнатьян, вынимая из ушей затычки, - Вы пришли освободить нас?

– Нет, я пришел к Вам не по своей воле, - сказал огорченный Отос, обнаруживший, что кардинал Замарини срезал у него серебренные пуговицы с ширинки.

– А я думал, что Вы пришли сюда, чтобы найти колечко, которое я потерял еще в детстве, - вставил слово глупый Потрос.

– Идиот! – согласились друг с другом Отос с Д’Арнатьяном.

– Как же нам отсюда выбраться? – раз за разом повторял Д’Арнатьян, приставив палец ко лбу.

– Я вижу, что, приставив палец ко лбу, Вы раз за разом повторяете «как же нам отсюда выбраться», - сказал Потрос, открывая консервы со шпротами.

– Я вижу, что Вы, открывая шпроты, пытаетесь сострить, - ответил гасконец, продолжая думать, приставив палец ко лбу.

– Может быть лучше поковырять в носу? – высказал догадку Отос, и попробовал думать, ковыряя в носу.

– Ну, Д’Арнатьян, мать твою так, - сказал Потрос, - есть ли у Вас план, а то Вы уже полминуты думаете, я так не могу, так тебя растак!

– Есть ли у меня план? – возмутился Д’Арнатьян. – Поцелуй меня в задницу! У меня целых два плана! – ответил задетый за живое Д’Арнатьян. – План первый, мы сидим и ждем, пока нас не спасет Амарис. План второй, мы сидим и ждем, пока к нам не придет Замарини, и не извинится перед нами.

– Да, более идиотские планы никто уже не сможет придумать! – заявили хором Отос и Потрос, скрестя руки на груди.