Двадцать лет спустя

– Значит, ты трахнулся со мной из жалости? Позволил мне поиметь тебя, прежде чем мы умрем?

Гарри улыбнулся и покачал головой:

– Ты никогда не был жалким. Боже, Драко, ты был так красив. Даже когда мы были готовы вырвать друг другу сердце голыми руками, я видел твою красоту. К тому времени я уже давно знал, что гей, но я никогда ничего не предпринимал в этом отношении.

– Ты был девственником?

– Ага.

– Вау, я не знал… по тебе этого было не сказать.

Гарри улыбнулся:

– Спасибо. Ты помнишь ту ночь? Я имею в виду, вечер перед ней?

– Не очень: я знаю, что это была ночь перед последней битвой, и еще это было 28 февраля, а больше- ничего.

– Ну, это был выходной в Хогсмиде. Мы с Джинни вроде как встречались. Я знал, что она хотела более серьезных отношений, но не знал, как сказать ей, почему это невозможно. Я вырос с магглами и, думаю, боялся, потому что у магглов были предубеждения против гомосексуальных отношений.

– Ну… мы пошли в Хогсмид и она устроила романтический вечер. Договорилась с мадам Розметой о комнате со свечами и большой кроватью. Она хотела подарить мне свою девственность в ту ночь. Я положил ей руки на плечи, чтобы честно объяснить, почему мы не можем быть вместе. И следующее, что я понял, было то, что в моих объятиях находиться Джиневра Уизли. Девчонка была просто везде.
– Гарри расхохотался.

– Я посмотрел ей в глаза и увидел, что они полны любви. И тогда я сказал себе, что смогу это сделать. Я позволю ей жить в своих фантазиях еще месяц или около того. Я не ожидал, что выживу в финальной битве, поэтому какой будет вред? А она сможет потом рассказывать, что была любовью моей жизни, и я умру, зная, что сделал счастливым хотя бы одного человека. Вскоре мы оба оказались голыми и на кровати. У меня были проблемы с эрекцией. Она думала, что это все от нервов; я знал: это оттого, что в сексуальном плане она меня не интересовала.

– Она спустилась ниже и принялась отсасывать мне, и я закрыл глаза и представил, что она - человек, с которым я действительно хотел быть. Что она мальчик, на которого у меня постоянно стояло последние два года. Мой член встал, и я уже был готов кончить. Я открыл глаза, чтобы сказать ей, что кончаю, посмотрел вниз и увидел красивую рыжеволосую женщину, чьи теплые карие глаза смотрели на меня. А не стальные серые глаза и светлые волосы, о которых я мечтал. Мой член упал, просто взял и упал. Я был в ужасе. Я попытался извиниться, но получилось что-то типа: «Это не правильно, ты не та, с кем я могу это делать». Я быстро оделся и убежал в замок.

– В тот вечер за ужином был большой скандал в Большом Зале. Я знаю, ты был там. Я помню, как посмотрел на тебя. Джинни обвиняла меня в том, что я изменяю ей с другой девчонкой.

– Я помню, она обвиняла тебя, что ты спишь с Грейнджер. Я был одним из тех, кто считал обвинение правдоподобным.

– Да, именно это. И нет, Миона мне была как сестра. Даже если бы меня привлекали девчонки, я никогда не смог бы переспать с ней.

– Но после ссоры, или я должен сказать - во время, я ушел и направился в Южную Башню, чтобы побыть один. Там никогда никого не бывало, пока я там скрывался. Я провел там около двух часов, когда показался ты. Сначала я решил, что мне это приснилось. Ты вошел и заговорил со мной, как будто мы были старыми друзьями. Ты спросил, все ли со мной в порядке после ссоры.

– Я помню, ты рассмеялся надо мной, когда я спросил.

– Меня просто убила ирония ситуации. Я имею в виду, я думал, что только что потерял Джинни и, возможно, всю ее семью, потому что не мог выкинуть из головы тебя. Ты повернулся, чтобы уйти…

– А ты остановил меня. Ты схватил меня за руку и развернул к себе.

– Да, Драко, я развернул тебя и посмотрел в твои прекрасные глаза и потерял себя. Я никогда в жизни не чувствовал себя таким невозможно возбужденным, и не только сексуально. Просто было такое ощущение, что наконец-то все правильно. Я был именно там, где должен был быть. Ты наклонился и поцеловал меня, и я набросился на тебя. На вкус ты напоминал персики.

– Не могу поверить, что ты помнишь это, - рассмеялся Драко.

– Я помню каждую секунду, даже когда ауры нашей силы столкнулись. Я знал, что у нас создалась связь, когда наша магия соприкоснулась. Это восхитило и напугало меня. Я знал, что, если два довольно сильных мага могут соединиться магией, значит, с обеих сторон были очень сильные чувства. Я позволил себе перебороть страх и просто наслаждался временем, что мы провели вместе. В тот момент я хотел отдать тебе всего себя. Если бы ты попросил меня тогда связать себя с тобой телом, душой и сердцем, я бы, не раздумывая, согласился. Я никогда не чувствовал такой эмоциональной связи ни с кем, кроме Волдеморта.

– Тебя сексуально привлекал Темный Лорд?

– Нет, - рассмеялся Гарри и пожал плечами.
– Но мы были связаны. Когда он убил моих родителей и попытался убить меня, часть его самого перешла в меня, а когда он вернул себе тело, воспользовавшись моей кровью, наша связь только усилилась. Затем каждый раз, когда я пытался заавадить его, связь была все сильнее и сильнее. В то время мы были как две стороны одного галеона, так похожи и в то же время полностью противоположны.

– Но в ту ночь я чувствовал, как моя магия хочет соединиться с твоей, и я просто наслаждался этим чувством. Ты был таким нежным и таким прекрасным… это превзошло все мои ожидания. Я чувствовал, что наконец могу поделиться частью себя с кем-то. Частью, которой раньше владел только Том. Я не о сексе; я говорю об эмоциональном уровне. Я знал, что если переживу финальную битву, ты станешь второй половинкой моей души.

– Тогда почему ты не пришел ко мне потом? Я, если честно, ждал тебя. Я чувствовал то же самое к тебе, желание соединиться со своей второй половинкой было просто потрясающим. Но ты не пришел, и я делал все, что мог, чтобы заслужить твое одобрение. Я перестал быть придурком в те последние месяцы в школе. Я даже прекратил свои вылазки в маггловский Лондон, хранил тебя для себя.

– О, боже, Драко. Я не знал. Я не пришел к тебе, потому что только что убил твоего отца, я думал, ты меня ненавидишь. Из-за меня раскрыли тебя как шпиона, и ты был вынужден таскаться по судам. Драко, я тоже был там. Ты никогда не смотрел на меня, ты никогда не обращал внимания на мое присутствие, кроме тех случаев, когда другого выхода просто не было. Ты перестал играть в квидич, ты не приходил в Большой Зал обедать и ты ни разу не пришел в ту Башню. Я был там каждую ночь, с тех пор как Поппи выпустила меня из госпиталя.

– Я не приходил в Башню, потому что не хотел причинять себе еще больше боли, я думал, ты отвергаешь меня. Я не мог прийти туда, в то место, где мы занимались любовью. А насчет квидича и Большого зала… я был мишенью, Гарри, в то время, возможно, даже больше, чем ты. Мы еще вычислили не всех Пожирателей в школе. Я не мог рисковать и быть у всех на виду. Единственная причина, по которой меня не убрали из Слизерина, это то, что я был префектом, и мне предоставили собственную комнату. Если бы Северус выжил, у меня было бы больше свободы и защиты, но я думал, что другие профессора не считают нужным подумать обо мне, подумать, через что мне пришлось пройти… это была «грязная» сторона войны, которую все хотели забыть. И, я думаю, некоторые из них обвиняли меня в том, что я выжил, когда Северус, который был более опытным шпионом, чем я, и их другом, - нет.

– Значит, ты говоришь мне, что, отправь я тебе то письмо, которое написал, а затем уничтожил сотню раз, моя жизнь была бы совершенно другой?

– Это радует тебя или печалит?

– И то, и то. Мы с тобой были бы отличной парой, в этом нет сомнений. Но уехали бы мы из магического мира, будь мы вместе? Или мы стали бы порядочными магами и женились на ведьмах, а затем бегали друг к другу на свидания тайком от жен? Мне грустно, что у нас так и не было шанса соединить нашу магию и души. Вместе мы с тобой были бы неодолимы.