Дважды одаренный. Том III

— Приятно видеть такой могучий и здоровый аппетит, — поддержала беседу Анна. — Я рада, что вы в самом деле идёте на поправку.

Галкина улыбнулась, но на дне её глаз каждый из нас заметил грусть.

— Что-то не так? — быстро спросила Анна. — Есть какие-то осложнения?

— Нет, что вы, всё хорошо! — тут же ответила преподавательница. — Мне повезло, что вы оказались рядом. И что медперсонал Академии смог поставить меня на ноги.

— Должно быть, Академия и сейчас вам помогает? — как бы невзначай спросил я.

Женщина напряглась и уставилась на меня.

— Я про то, что вам дали небольшой отпуск, — пояснил я свою мысль и осторожно спросил: — Но, видимо, не только этим?

— Да… — в сторону проговорила она.

— Хорошо, когда организация заботится о своих сотрудниках, — улыбнулся я.

— Что? — опешила Галкина.

— Ну вы ведь сами говорили об этом на семинаре. Мы разбирали варианты поддержки сотрудников на разных примерах, — напомнил я ей.

— А… да… — покивала она.

— Например, когда в случае болезни сотрудника организация обеспечивает его редкими лекарственными препаратами, — осторожно продолжил я гнуть свою линию.

Краем глаза я заметил, как сосредоточенно слушают наш разговор Анна и баронесса.

— Да, — в очередной раз повторила Галкина, а затем тряхнула головой и вымученно улыбнулась. — Академия заботится о своих сотрудниках.

— И кто-то в Академии, наверное, заботится о вас больше других? — спросил я.

Потянувшаяся было за очередной тарталеткой преподавательница замерла. Отлично, сейчас нужно её мягко подтолкнуть к ответу, и…

— Например, Тимофей Денисович? — как гром среди ясного неба прозвучал хмурый голос Анны.

При упоминании Киреева Галкина вздрогнула и резко повернулась в сторону старосты нашей группы.

— Почему вы так решили? — выпалила Елизавета Петровна.

— Потому что он яростнее других не пускал нас с её благородием, — Анна кивнула на баронессу, — в вашу палату. И громче других вещал, что Академия позаботится о вашем здоровье.

— Ну… да… — вымученно пробормотала Галкина.

— А ещё я пару раз видела, как Тимофей Денисович уж очень активно пытался добиться вашего внимания, — припечатала Анна.

Баронесса закатила глаза и тяжело вздохнула.

А вот преподавательница аж подскочила на месте и впилась в Анну изумлённым взглядом.

— Вы видели? Правда? Простите за это! Студенты не должны такое видеть, и…

Я поднялся с места, и ножки моего стула громко заскрипели о кафель, перебив женщину.

— Вот сейчас вам точно не стоит извиняться, — проговорил я, подходя к изумлённой Галкиной. — То, что господин проректор слишком активно и навязчиво за вами «ухаживает» — не ваша вина. Скорее уж это ваша беда.

— Эм… но… Тимофей Денисович — хороший человек… — пробормотала Галкина.

Мне показалось, она сама не верит своим словам.

— Да… — продолжила женщина. — Он в самом деле лично приносил мне лекарство… Моя болезнь возникла так внезапно… Так бывает с недугами энергетического типа. Результатов обследования толком нет, но благодаря Тимофею Денисовичу и Академии мне легче, и… что вы делаете, Александр Ярославович?!

Встав Галкиной за спину, я положил ей руки на плечи и чуть надавил всеми пальцами. Женщина попыталась извернуться и заглянуть мне в глаза. Анна и баронесса опешили…

— Что вы себе позволяете, Александр! — первый вспылила, как ни странно, Анна.

— Тише, сударыни, — хмуро произнёс я, снова сжав плечи преподавательницы. — Елизавета Петровна слишком напряжена и измучена. Расслабляющий массаж пойдёт ей лишь на пользу.

— Александр Ярославович, вы не должны… Вы студент, а я препо…

— Александр! То, что вы делаете, недопустимо!

— Тише! — добавив в голос стали, велел я. — Негоже суетиться из-за какого-то массажа. Если вы, сударыни, видите в обычном массаже что-то недопустимое и пошлое, то этим видением вы компрометируете в первую очередь себя и оскорбляете всех массажистов.

Анна явно хотела что-то сказать, но вместо этого закрыла ротик и нахохлилась, искоса поглядывая то на меня, то на Галкину. Баронесса же и вовсе воздержалась от комментариев. Скрестив руки на крохотной груди, она хмурилась. Но не более того. А вот если бы я на её глазах решил размять спинку Анне, тогда да, крику было бы не избежать.

А Елизавета Петровна… эта больше не сопротивлялась и теперь таяла в моих руках.

— Чуть вперёд подвинетесь, пожалуйста, — попросил я, массируя её между лопаток.

— М-м-м… так? Спасибо… в самом деле, будто становится легче… Будто тревоги отпускают… М-м… и на душе становится… теплее…

— Приятно слышать, — сдержанно произнёс я.

Я был полностью сконцентрирован на процессе, так что её слова отмечал лишь краешком сознания. Разумеется, ей сейчас хорошо и тепло — я ведь вливаю в неё чистую ману. Использую технику, которой, вероятно, кроме меня в этом мире никто не владеет. Техника эта бодрящая, сканирующая, в некотором роде восстанавливающая…

Но не исцеляющая. До возможностей полноценных целительских техник ей далеко.

Однако же благодаря этой технике я смог купировать первый приступ энергетической болезни у Галкиной в прошлый четверг. И сейчас могу «отогнать» подальше болезнь и собрать анамнез.

Что ж… как я думал, зараза никуда не делась. Более того, часть источника Галкиной уже недоступна женщине — мана копится в этой части, но не используется телом.

Энергетическая зараза будто бы собирает энергию носителя внутри его же тела. Я бы сказал «ворует», но самого факта извлечения этой энергии из тела нет.

Пока что.

И самое поганое, я понятия не имею, как исцелить Галкину от этого недуга. Если оставить всё как есть, женщина будет слабеть, худеть, увеличенный аппетит не поможет ей восстановить ману. В итоге в её доступе останется меньше энергии, чем необходимо для жизни, и Галкина умрёт.

А внутри неё будет полный источник маны…

Хм… Можно ли записать Галкину в мой персональный список неизлечимо больных?

Пожалуй, да.

— М-м-м… — стон преподавательницы прервал мои размышления.