Дважды в одну реку...

– Кея-тян, не заводись. Нервные клетки не восстанавливаются, сердце одно, а ты себя совсем не бережешь, - пропел информатор.

По-видимому, это стало последней каплей. Хибари бережно, как фарфоровую куклу, поставил Сепиру на асфальт рядом с матерью. Тонфа выскользнули из рукавов в доли секунды. Надо сказать, информатор мгновенно оценил ситуацию и помчался вперед. Хибари - следом за ним, ловко огибая идущих людей. Прохожие, что удивительно, не удивлялись бегающим по улице взрослым мужчинам, видимо, уже привыкли.

– Ну, надо же, Кея-кун и Изая-кун совершенно не меняются, - раздался за спинами веселый, немного манерный голос.

Вот уж кого меньше всего ожидал увидеть в Намимори Внешний Советник, так это Бьякурана Джессо. До этого им приходилось встречаться лишь на редких, не всегда дружественных переговорах. Ублюдок Бьякуран Джессо. В нем раздражало и бесило абсолютно все: страсть к белому цвету, дурацкая татуировка под глазом, похожая на перевернутую корону, бесконечные пачки зефира. Но самое главное - его улыбка, вечная насмешка всезнающего Чеширского кота.

Одновременно Емитсу не мог не признавать его силу. Джессо поднял собственную семью даже не с колен - с нуля. У них не было ничегошеньки, кроме колец Маре, простого символа, части Тринисете. Бьякуран на полную мощь воспользовался подаренным ему природой гением. За считанные годы весь Альянс узнал о семье Джессо, тот нашел талантливых бойцов, перекупил, перехватил ученых, торговцев. Он не брезговал ничем, ни одной сферой или отраслью, как медведь-гризли отвоевывая собственные позиции. Хотя, скорей всего, его можно сравнить с лаской. Хитрый зверек, снующий везде, способный пролезть в каждую щель, хищный, умный и опасный.

Что он забыл в Намимори?

Рука сама дернулась к карману, где лежал телефон. Надо звать Хранителей на помощь. Если Бьякуран прознал про Тсунаеши, заинтересовался ею... он не остановится ни перед чем, чтобы обезглавить Вонголу, отобрать то, что принадлежит по праву семье.

Краем глаза мужчина отметил, что Реборн положил руку на пистолет.

– Не дергайтесь, Емитсу-сан, - не прекращая улыбаться и жмуриться от счастья, серьезным тоном остановил их Бьякуран.
– Я не к вам приехал. Рад тебя видеть, Тсунаеши.

– Я тоже рада тебя видеть, - Кавахира кивнула.
– Но что ты здесь делаешь? Я не ждала тебя раньше следующего месяца....
– немного растерянно произнесла она.

– Юни-тян очень хотела тебя увидеть.

Только сейчас Емитсу заметил, что рядом с Бьякураном стоит принцесса Аркобалено, бывшая глава семьи Джинглио Неро, ныне - равноправный второй босс Мельфиоре, провидица Юни. Уже не та маленькая девочка, какой помнил ее Емитсу на встрече после смерти ее матери, Арии. Красивая, юная девушка в белом платье, с длинными волосами, перехваченными в низкий хвост. Ее улыбка согревала, как маленькое солнышко.

– Здравствуйте, - нежный, хрустальный голосок успокаивал.
– Привет, дядюшка Реборн. Тсуна!

Юни крепко обняла женщину, следя при этом, чтобы не сдавить слишком сильно округлый животик. Емитсу и Реборн были откровенно шокированы ее дальнейшими действиями. Юни наклонилась к животу, легонько поцеловала его, а после - приложила ухо.

– Я жутко по тебе соскучилась, малыш Тора. Как у тебя дела? Ой, не стоит пинаться так сильно. Да-да, прости меня...
– серебристый смех заставлял проходящих мимо людей улыбаться в ответ.

– Тора?
– на лице молодой матери крупными буквами было написано удивление.

– Да, - беззаботно заявила Юни.
– Как будущая тетушка, предлагаю именно это имя.

– Как будущий дядюшка, голосую за Винченцо!
– вставил Бьякуран, обнимая Тсуну за плечи.

– Как дядя Юни, следовательно, двоюродный дедушка, голосую за Фабио, - ухмыльнулся Реборн.

Киллер вовремя сориентировался. Не можешь плыть против течения, расслабься и доверься ему, появится еще шанс настоять на своем. Подозрительный взгляд Тсуны, брошенный из-под ресниц, говорил, что она прекрасно поняла его задумку. Но промолчит. Пока что.

– Как будущий отец, настаиваю на Спиро.

К ним подошел Кавахира, отнял жену у Бьякурана, сам обнял ее, нежно поцеловал. Тсунаеши прикрыла глаза, морщинки на лбу слегка разгладились. Только сейчас Емитсу отметил, что ей было тяжело, почему-то очень тяжело. И остальные старались как можно больше прикасаться к ней, он чувствовал вибрацию пламени в воздухе. Для определенных выводов пока что не хватало данных, но он уже знал, кому позвонит вечером.

Нужно сообщить Девятому о дружбе наследницы с Мельфиоре. Не так уж и плохо, если, когда она станет боссом, их семьи заключат договор о сотрудничестве. Однако в данный момент Емитсу больше всего опасался вреда со стороны Бьякурана. Собственное бессилие раздражало: Тсуна не позволит вмешаться в свою жизнь и приставить к ней охрану, придется как-то выкручиваться.

– А я хочу назвать его Шизу!
– вставил вернувшийся информатор.
– Как будущий крестный. И тогда у меня будет целых два Шизу-тяна!

Он совсем не выглядел запыхавшимся, лишь слегка морщился и потирал ребра на правой стороне. У следующего за ним по пятам Хибари лишь расстегнулась верхняя пуговица на рубашке, да алела тонкая полоса на щеке, как от пореза ножом по касательной. Емитсу слишком много повидал подобных травм, чтобы не определить. К тому же, следовало учитывать любовь информатора к флик-лезвиям, указанную в досье.

– С чего ты взял, что будешь крестным, травоядное?
– резко рыкнул бывший Облако.

– А с того, Кея-тян...

Как никогда Емитсу чувствовал себя лишним. Его дочь нежилась в объятиях своего мужа, который перебирал и массировал тонкие пальчики, изредка подносил их ко рту и нежно-нежно целовал. Тсунаеши, пока никто не видел, потиралась щекой о ткань его кимоно. Вокруг спорили друзья новой семьи, весело смеялась девятилетняя внучка, которую Хибари вновь подхватил на руки, а Изая театрально пытался отнять. Даже Юни, скромная, обычно тихая и незаметная Юни, влилась в общую суету.

– Давайте перейдем ко мне в лавку, - предложил неожиданно Кавахира.

И вроде бы все только что спорили, шумно, громогласно, ни на кого не обращая внимания, а в следующий момент уже дружно посмотрели на Тсуну и почти одновременно, как по команде развернулись и пошли в известном им направлении.

Емитсу это не нравилось.

Емитсу жутко не нравилось происходящее. Он сидел в отеле, с бокалом коньяка в руках, согревая напиток теплом ладони, и смотрел на предоставленный отчет. За окном сгущался вечер.