Две двойки два ноля

– А вы не догадываетесь, Мария?

Ну вот, еще и сама угадать должна, с тоской думала Маша. Мало того, что сам ничем особо не занимается, так еще и другим работать не дает.

Николай Андреевич провел рукой по намечающейся лысине, надел очки – очевидно, для солидности, Маша вообще была уверена, что в очках начальника нет диоптрий – и продолжил Машу гипнотизировать.

– Я не понимаю, о чем вы, – сообщила Маша, чтобы попробовать подтолкнуть беседу к завершению.

– А я вам скажу. Скажу. Что происходит с крысой в, – Николай Андреевич сверился с записями, – в четвертом боксе?

Ай как нехорошо. Плохо, что он разнюхал про Миру. И кто ему сказал, интересно? Маша судорожно соображала, что бы такое сказать, чтобы не раскрывать перед заведующим всех карт. Не хотела Маша откровенничать с Николаем Андреевичем по двум причинам. Во-первых, она считала его плохим руководителем, который почти ничего не понимает в науке, а только целыми днями изводит сотрудников мелкими замечаниями.

Во-вторых, Маша считала Николая Андреевича гадким человеком. Когда Маша только начала в центре работать – Николай Андреевич попытался залезть ей под образную юбку (образную, потому что юбок Маша отродясь не носила). А когда получил отпор – начал всячески вставлять молодой сотруднице палки в колеса: задерживать после рабочего дня, лишать премий за несуществующие дисциплинарные нарушения, заставлять писать длиннющие и никому не нужные отчеты.

К счастью для обоих, в центр прислали способную и хваткую Леночку, которая мигом ответила Николаю Андреевичу взаимностью, и о Маше – как о женщине, а не как о сотруднике – тот забыл мгновенно. Но хоть хрупкое перемирие между любвеобильным шефом и отвергнувшей его подчиненной и установилось, но, как говорится, осадочек остался.

Словом, Маша делиться своими успехами с начальником не собиралась. Когда-нибудь потом, когда без этого будет никак не обойтись – да. Но только не сейчас.

– Да так, – бесцветным голосом сказала она. – Витамины новые испытываю.

– Что вы говорите! Чудо-витамины?

– Витамины как витамины. Лично я встречала и получше.

– Мария! Вы заставляете меня терять терпение! Стало быть, из-за каких-то паршивых витаминчиков ваша облезлая крыса стала похожа на королеву красоту?

– Николай Андреевич, не говорите глупостей, ну что вы, в самом деле? Королевами красоты выбирают женщин, а не белых крыс, это известно даже детям!

– Ах вы еще и острить вздумали?

Николай Андреевич вцепился в свой стол так, что пальцы побелели. Зато лицо его залила пунцовая краска, которая словно стекала с области залысины до шеи, делая Николая Андреевича удивительно похожим на вареного рака. Маша часто моргала. Ей и в голову не приходило острить, как выразился заведующий. Просто человек сказал очевидную ерунду. А Маша его поправила. Вот и все. Во всяком случае, именно так ситуацию видела сама Маша.

– Мы давали Мире экспериментальные препараты от рака, если вы помните, – Маша торопилась выложить только что выдуманную и вполне правдоподобную легенду. – А действие таких препаратов предсказать невозможно, и вы знаете об этом не хуже чем я. Вот Мира наша и облысела. И вообще хирела. А потом пошла на поправку. Всякое бывает. Одно ясно – препарат этот еще нужно дорабатывать и дорабатывать.

– Мира – это та самая крыса? – уточнил Николай Андреевич.

Маша кивком подтвердила его догадку.

– С каких это пор вы стал давать подопытным животным имена, хотел бы я знать… То есть, вы хотите сказать, что прием этих ваших, как вы говорите, обычных витаминов и полное исцеление крысы – совпадение?

Конец ознакомительного фрагмента.