Две кругосветки
Шрифт:
И может, нужно было всё же дотянуться до него? Не пугаясь боли, не отдёргивая руки? Воспоминание об этом заставляло Лушу хмуриться и грызть костяшки согнутых пальцев, словно в наказание за то, что они испугались злого, разделившего их с Русей, огня.
Под впечатлением привидевшегося той ночью Луша даже стала сомневаться — можно ли быть до конца уверенной, что брат сейчас — дома, в будущем? Даже если они не встретились у берегов Антарктиды, даже если тот портрет — вовсе не его портрет…
Мысли её всё время прыгали. То она беспокоилась о том, где же на таком довольно большом острове,
Эти раздумья её изрядно утомляли, зато позволяли несколько отвлечься от горьких мыслей о том… О том, что кое-кого она больше не увидит, не увидит ни-ког-да.
Конечно, невозможно было не волноваться, думая о предстоящей встрече, но гораздо хуже и тоскливее было думать о неизбежной разлуке.
Луша сжала ладонями виски. И зачем она всё время норовит поссориться с Адамсом, как будто гардемарин виноват в том, что им придётся расстаться. Он ведь вообще ни о чём не догадывается.
«Нет, кое о чём догадывается, наверное», — подумала она, внезапно краснея.
Однако к хронодайвингу это не имело никакого отношения.
Глава 41. Здравствуй, Руся!
Уже через два часа с острова Макатеа вернулась шлюпка. Луша не вышла из каюты. И от ужина тоже отказалась, сказавшись больной. Адамс дважды заглядывал к ней, но она каждый раз делала вид, что спит.
На самом деле ей не спалось, даже ночью. Уже стемнело, когда она потихоньку выскользнула из душной каюты на верхнюю палубу. У фальшборта, опираясь обеими руками на планшир, стоял незнакомец и вглядывался куда-то вдаль. Это был юноша — длинноволосый, в матросских штанах и рубахе. Он стоял, широко расставив босые ноги, а рядом лежали скинутые башмаки. Луша остановилась, с удивлением глядя на башмаки и на самого незнакомца: откуда, мол, ты у нас такой взялся?
— Привет, — произнесла она негромко.
Парень обернулся. Из темноты на Лушу сверкнуло белками смуглое лицо молодого туземца.
— Здравствуй, Руся! — сказал туземец, и широко улыбнулся. — Меноно думал — ты на другом большом корабле.
Глава 42. Таити
В капитанской каюте было тихо, лишь тонко напевала-попискивала переборка, да скрипело перо. Беллинсгаузен заполнял страницы путевого журнала своим твёрдым, красивым, убористым почерком.
«20 июля, в час пополудни, наши шлюпы подошли на расстояние примерно одной мили к северо-восточной оконечности острова Макатеа. На отвесном крутом берегу, на самой вершине скалы мы увидели четырёх человек. Трое махали нам ветвями, а один — куском рогожи, навязанной на шесте.
Я лёг в дрейф, подняв кормовые флаги, и на спущенном ялике отправил на берег лейтенанта Игнатьева, художника Михайлова, клерка Резанова и гардемарина Адамса. Шлюп „Восток“ шёл за нами в кильватере [59] , и лейтенант Лазарев также отправил к острову ялик».
59
Кильватер —
струя позади идущего судна по линии киля; идти в кильватере какого-нибудь судна — следовать вслед за другим судном по одной линии.Беллинсгаузен оторвался от бумаг, кликнул денщика, чтоб принёс чаю, и продолжил записывать.
«В 3 часа посланные на берег возвратились на шлюп с неожиданным приобретением: привезли с собою двух мальчиков. Одному было около 17, а другому около 9 лет, ещё двое отвезены на шлюп „Мирный“. Кроме сих четырех, никого не видали, а свежей воды на берегу много. Плоды хлебного дерева и кокосовые орехи, которые были у мальчиков, доказывают, что на острове достаточно пропитания для небольшого числа людей…»
Неслышно подошёл денщик Мишка, поставил перед капитаном стакан чаю. Беллинсгаузен кивнул — спасибо, братец, — и велел позвать лейтенанта Демидова.
Ещё раз пробежав глазами написанное, он удовлетворённо вытер перо.
— Что, как там туземцы? — спросил капитан лейтенанта, когда тот явился на зов. — Вымыли их, постригли?
— Помыли, Фаддей Фаддеич. Младшего остригли, а старшой не дался.
— Что так?
— Упорствует. Зато, разрешите доложить, удалось дознаться — все они с острова Анаа будут. К Макатеа мальчиков принесло на лодке, крепким ветром. Только на беду в тот же день на остров спаслись жители другого острова. А как островитяне эти живут в беспрерывных между собою сражениях, то одни были побиты и съедены другими.
— А что же мальчики?
— Мальчики, видимо, спрятались в глубине острова. А когда неприятели уехали, оказались на острове одни.
Беллинсгаузен выслушал, сочувственно покачал головой.
— Чайку не хотите, а, Дмитрий Алексеевич?
— Благодарю покорно! Ежели туда рому капнуть… — улыбнулся бойкий лейтенант, — то тем более не откажусь.
— Михаил, принеси-ка для господина Демидова чаю стаканчик.
Лейтенант присел напротив, на привинченный к полу диван.
— Ну, хорошо, стричься наш дикарь не хочет, а штаны-то он согласен носить? — спросил Беллинсгаузен, весело взглянув на лейтенанта.
— Обрядили и в штаны, и в рубахи, всё как вы велели, — разулыбался Демидов. — Наряд этот весьма их обоих занимает! — Вот только башмаки всё время скидывают — видимо, по непривычке.
На следующее утро «Восток» уже двигался близ таитянских берегов, взяв курс на мыс Венеры.
Беллинсгаузен выбрал Таити не случайно, и не только изобилие на острове свежих съестных припасов и фруктов было тому причиной. Долгота таитянского мыса Венеры была известна с большой точностью, благодаря тому, что в 1769 году капитан Кук и его команда наблюдали отсюда прохождение Венеры между Землей и Солнцем.
Недавно Беллинсгаузен обсуждал с астрономом Симоновым несомненную пользу того, что астрономы Кука использовали это явление для вычисления расстояния от Земли до Солнца. Учёный был полностью с ним согласен: ведь в следующий раз Венера будет проходить по солнечному диску лишь 6 июня 2012 года — в необозримо далёком будущем!
— Какого, какого июня? — заинтересовалась Луша, крутившаяся рядом: ей разрешали подержать секстан во время ежедневных наблюдений. Всех насмешила.