Две недели среди ненормальных

– Да я не про Семёна, я про Ваню.

– Хах, ещё как романтично... От него тоже не ожидала. И, если честно, до сих пор в шоке.

– Ну что, Шанечка Травкина, что теперь делать думаешь? – вдруг ехидно спросила Сара. – Теперь-то ты не сможешь отмахнуться...

– Иди ты! – возмутилась Шаня. – Я не... Я не... Не знаю я.

– Ну он-то тебе хоть нравится?

– Да... По-моему, – понизив голос, призналась Шмеленкова и тут же испугалась.

– Ты ему стопудово нравишься, так что нечего тупить, сеструха! – улыбаясь, заявила Шмульдина. – Я вас благославляю, дети мои!

Шаня издала какой-то непонятный звук и поёжилась.

– А... А у тебя там как с Раздолбаевым? – задала она ответный вопрос, чтобы перевести тему. – Аааай, не надо меня пинать!

– Что может быть у меня и этого рыжего шута?! – отчаянно завопила Сара.

– Тише, весь дом разбудишь! – зашипела Шаня. – Что может быть? Любовь, отношения... Аааай!

– Тебя Семён по голове не бил? – негодующе поинтересовалась Сара, ещё раз пиная подругу. – Всё, я спать!

Шмульдина демонстративно отвернулась к стенке, а Шаня тихо захихикала. Она даже в темноте прекрасно видела, как смутилась Сарочка. А именно от того, что Шаня задела за чувствительное место, Сара и принялась вопить. Эх, если бы не это шмульдинское упрямство и гордость, дело пошло бы куда быстрее...

Шаня тоже повернулась на бок, но ей не спалось. Видимо, простудиться она всё-таки успела, потому что её периодически трясло от холода. Не помогало ни одеяло, ни закрытое окно в комнате.

Только тогда, поздно ночью, Шаня серьёзно задумалась о том, что произошло за этот длинный субботний вечер. “Хороший друг” Сенечка Долдонов, долгое время успешно притворявшийся, чуть не лишил её девственности. Ваня, который злился на неё (и явно ревновал, но он в жизни в этом не признается!), успел вовремя её спасти.

Нравится ли ей Ваня? Ещё как... Но не говорить же ему об этом?! Или пора бы уже прекратить строить из себя каких-то там врагов и нормально поговорить? Хотя с сегодняшнего дня с “построением врагов” явно покончено раз и навсегда.

Шаня вспомнила, как рыдала, прижимаясь к Ване и промочив ему футболку слезами и речной водой, как он, сам дрожа и запинаясь, пытался её успокоить, как тащил домой, крепко держа, чтобы она не упала по дороге... Она невольно улыбнулась. Нет, надо бы всё-таки нормально поговорить с Травкиным. Как там Сара его назвала? Недопринц? Мило, однако!

Шаня попыталась вспомнить, что было дальше. Удивительно, но она помнила всё прекрасно, хоть и была не в себе. Сара с Мишей побежали искать обидчика, а Роза вообще помчалась на Дашу с топором, когда та что-то там такое вякнула. Вот что значит настоящие друзья! Всем бы таких друзей!

Снова улыбнувшись, Шаня забралась под одеяло с головой и постаралась уснуть. Увы, ничего не получалось. То она просыпалась от холода, то в темноте комнаты ей начинал мерещиться Семён, а шея вдруг начинала болеть ровно там, где он её сжимал. В довершение всего откуда-то вернулась головная боль. Шмеленкова промучилась до четырёх утра. Как только за окном послышалось предрассветное щебетание птичек, она всё-таки задремала...

В десять часов примчалась бледно-зелёная Ольга Травкина. Она ровно полчаса извинялась перед Марией Шмульдиной, а потом забрала своих подопечных домой. Миша Раздолбаев долго прощался с хозяйкой дома и Сарочкой, которая всячески пыталась от него отделаться, а потом тоже покинул дом Шмульдиных.

Сара ожидала от мамы вспышки гнева или долгих нотаций, но та начала говорить совершенно не о том. Сказав пару слов о вреде алкоголизма и о бедной Шане, которой чуть не сломали жизнь, она вдруг завела речь о парнях, периодически хитро косясь на дверь. Сарочка, сразу же разгадав намёк, подумала, что лучше бы мама начала ругаться... Говорить о Мише ей не хотелось совершенно. А у всех почему-то возникла острая необходимость говорить с ней именно об этом.

В глубине души Сара ждала случая вновь встретиться с жутко обаятельным “рыжеволосым шутом”. Более того, она уже начинала скучать, если они долго не виделись. И какая-то её часть даже обрадовалась, когда он пару дней назад чудесным образом появился у неё в комнате, нагло развалившись на кровати. Эта же самая часть вопила от восторга, когда он не ушёл вечером, а остался на ночь.

Однако гордая Сара, убежденная, что парни – зло, всячески затыкала эту часть себя. Но надолго ли?..

По дороге домой Травкины и Шмеленкова встретили вцепившуюся в забор бабу Лоло. Она затуманенным взором уставилась на них и вдруг не своим голосом заорала:

– Раскольников!!! Они оживили его!

– Чё? – переспросила Роза, покосившись на свой топор.

– Стол Гитлер лимузин чёрная суббота, оааай! – прокричала выжившая из ума старуха и, пошатываясь, побежала по дороге змейкой.

– Кто такой Раскольников? – с недоумением почёсывая затылок, спросила Роза.

– Достоевского проходить будешь – узнаешь, – ответила Ольга, с тревогой посматривая на Шмеленкову. – Шанечка, ну ты как? Всё нормально? Мы тебя больше никому в обиду не дадим! За тебя вон Ванечка заступится, а Розочка всем головы поотрубает... Ты только мамочке ничего не говори, ладно?

– Не скажу, – фыркнув, пообещала Шаня. – Я ей и так ничего никогда не рассказываю.

– А вот это зря, – вздохнув, покачала головой Ольга.

– Она особо и не спрашивает, – пожала плечами Шмеленкова.

– Расскажи ей про меня! – оживилась Роза, потрясая топором. – Скажи, что у тебя есть подруга-киллер!

– Чтобы Шанечку к нам больше никогда не привезли? – поинтересовалась Ольга.

Роза захихикала. Её мама почему-то с удивлением посмотрела на Ваню, потом на Шаню, потом снова на Ваню, а потом вдруг чему-то улыбнулась.

– Там бабушка блины печёт, идёмте скорее! – помолчав, сказала она.

– ЖРАТЬ! – дико взревела Роза и бросилась бежать со всех ног, задирая колени чуть ли не выше головы.

– Бабушка в состоянии что-то печь? – приподнял брови Иван.

– Язва ты! – возмутилась Ольга. – Она не так много вчера выпила! А вот отец твой... Заперся в спальне и никого не пускает. Мне в прихожей ночевать пришлось, в кресле!

– А с Долдоновыми вы конкретно разругались? – влезла в разговор Шаня.

– Фу, фу, не вспоминай их! – замахала руками Травкина. – Верочку жалко, правда... Верочка хорошая! А все остальные... Фу, фу! Больше их не позовём!

Ольга не обманула. Бабушка напекла целую тарелку ароматных горячих блинов, расставив на столе сметану, мёд, красную икру и сгущёнку. Таинственно исчезнувший и вновь объявившийся Илья давно уже с удовольствием завтракал.

– Лошина, нам оставь! – завопила Роза, отбирая у него блин.

– Здесь на всех хватит! – гаркнула бабушка, стукнув внучку по голове.

– В честь чего такое застолье? – спросил Ваня.

– В честь спасения Шани! – заявила вдруг Таисия. – Слышите, я выучила, как её зовут!