Две параллельные

– Это я сам решу, - отзываюсь я, провожая взглядом девчонку в короткой юбке, которая проходит мимо.

– Это самый впечатляющий обед за мою жизнь, - замечает подруга Риты, наблюдая за нами с неприкрытым интересом.

– Это не смешно, - выдыхает, уже явно, успокоивших, профессорская дочь.

– О, нет, - качает головой ее подруга, хитро прищурив свои зеленые глаза - Это очень даже смешно. Вы ловко из мухи сделали слона и ...В общем, глядя на этот спор, мне стало жарко, а Макс?
– она смотрит на своего парня, он на нее и они начинают смеяться. Рита кидает подруге негодующий взгляд, я ухмыляюсь.

– У меня тайная любовь к этому созданию, - признаюсь я и стараюсь с нежностью смотреть на Риту, та вспыхивает, на это мне смотреть не надоест никогда, и упирается глазами в тарелку.

– Иди к черту, - бубнит она.

– Я только оттуда,- отвечаю я.

– Тебе кажется было удобно за тем столиком, - говорит она, имея в виду стол, где сидят Олень и Марина.

– Возможно, - отзываюсь я, лениво скользя взглядом по девушкам, которые сидят в столовой. Затем перевожу его на Читу, - но если я там сяду, то может вспыхнуть конфликт, ты меня опять утащишь в коридор, а оставаться с тобой наедине чревато...

– Ну да, - говорит она, ее голос уже звучит мягче. Ну, нет, никакой симпатии ко мне. Только раздражение и злость. Это все.

– Что ты выбрал как факультатив?
– меняет тему Кира, явно чем-то жутко довольная.

– Математику, - неохотно отзываюсь я, замечаю удивленный серый взгляд, опять смотрю на нее, - что? Это кажется нереальным?

– Я ничего не говорю, - бормочет она.

– Ого, математика это сила, - качает головой Макс, - соображаешь?

– Есть чуть-чуть, - настороженно отвечаю я, насмехаются надо мной? Но нет, в глазах истинное уважение. Серьезно?

– А ты часто попадаешь в тюрьмы?
– спрашивает неожиданно Кира.

– Один раз, когда угнал машину, - честно отвечаю я, что за допрос? Я не чувствую взгляда серых глаз, смотрю, так и есть разглядывают тарелку. Оказывается, мне нравится, когда она сосредоточена на мне. Я скольжу взглядом по ее футболке, насколько она свободная не была, все равно видно, большую грудь. И у меня аж руки чешутся взглянуть на это богатство без одежды. А что попробовать стоит. Это вызывает у меня улыбку.

– Блин, круто, - говорит подруга Риты, я перевожу на не взгляд. О чем она? О тюрьме?

– Не думаю, - замечает ее парень-гигант. И я с ним согласен.

– А у тебя есть оружие?
– понижает голос до шепота неугомонная девушка.

– Может, мы сменим тему?
– прерывает нашу беседу Рита.

– Ты спал с Власовой?
– послушно меняет тему ее подруга.

– Кира!
– профессорская дочка вновь смущенно вспыхивает, Макс с улыбкой и обожанием смотрит на свою девушку.

– А что?
– невинно вскидывает руки Кира, - нам ведь действительно интересно.

– Да?
– я заинтригованно изгибаю бровь и смотрю на Риту, - и тебе?

– Мне все равно, - говорит она, закусывая нижнюю губу. У профессора это выходит не так завораживающе.

– А я только тебе расскажу, если спросишь. Все и даже больше, - я вспоминаю минет, сделанный мне полчаса назад.

– Я не буду спрашивать, - уверяет она, едва заметно передергивая плечами. Это забавно и вызывает невольную улыбку. Издеваться или спорить с ней мне, несомненно, доставляет удовольствие. Пожалуй, в этом скучном мире снобов я нахожу развлечение, и главное, оно всегда будет под боком.

– Ну вот, - расстраивается Кира и ее изумрудные глаза блестят озорством. Жаль, что у нее нормальный парень, с которым мне довелось обменяться рукопожатием.

Как выяснилось, самой хозяйки беседки, которую я разбил, не было в городе. Поэтому меня встречает чувак с квадратной рожей. Думаю, что именно он был тем парнем, кого создал Франкенштейн с криками: ' Он - живой!'. У беседки снесло одну стенку, так что за неделю, а то и меньше я справлюсь. Как так вышло, я не знаю, так как по-прежнему ничего не помню.

– Вот инструменты, - показывает мне Творенье, - я Кирилл. У тебя час, через который я приду и проверю как дела, - он зачем-то смотрит на часы, затем на меня и уходит. Я задумчиво оглядываю стенку, прикидывая как начать и к чему подступиться. И уже через пять минут погружен в работу.

Черт, неужели я никогда не узнаю, что произошло? Понятное дело, что наркоту мне подсыпали парни из банды. Но зачем это нужно? Скорее всего, так приказал Погосян. Но вот зачем? Чтоб разбиться насмерть? Я вроде дорогу ему не переходил, наоборот он все время меня держал на виду, рядом с собой. Это всегда всех и удивляло, обычно начинающие парни с ним видятся редко, а я чуть ли не постоянно был ввязан в его дела. Да и, в конце концов, чтобы от меня избавится, ему не надо было так изощряться. Достаточно дать приказ, и мне пустят пулю в лоб, так называемые братья. Поскольку я был один из свободно - вольных, это те, кто сам выбирает, чем заниматься, многие меня недолюбливали, мягко говоря.

Я чувствую вибрацию мобильника в кармане. Это смс от Эдо: ' Чувак, ты жив?'. Я оглядываюсь и набираю номер.

– Чувак, ты где?
– Эдо отвечает сразу.

– Я говорил, в ' Изумрудном', - я стараюсь говорить как можно тише.

– Вот это ты встрял...в родные пенаты собираешься?

– Появлюсь завтра, в клубе, вечером. Мне нужно чтоб ты меня забрал, адрес скину позже, сможешь?

– Без базару, бро, - говорит Эдо.

– Как мои девочки?
– спрашиваю я

– Все с ними хорошо.

– Глаз с них не спускай!

– Бро, не волнуйся, все под контролем, - заверяет меня друг. И я удовлетворенно выдыхаю.

– До связи, - я быстро отключаюсь, поскольку вижу приближающуюся квадратную фигуру. Видимо, час прошел.

Дом профессора находился через два других участка, и я решил не спеша пройтись. Неожиданно вспомнилось, как я застал вчера Читу, наклоненную раком. Очень удобная поза. Легко можно было спустить ее домашние штанишки и немного пошалить. И возможно, она была бы не против, я знаю, когда нравлюсь девушке. От этой мысли, меня пробирает легкая дрожь. Какого черта? В ней было все то, что по жизни мне не нравилось в девушках. Мой выбор был прост: яркие, красивые и тупые. Покувыркались и разошлись.

Я переступаю порог дома, ко мне пулей подлетает Алешка, верхом на палке и в ковбойской шляпе. Видок ещё тот.

– Индейцы-ы-ы!
– кричит он мне с блестящими глазами, - Джонсон, индейцы!

– Ага, - я беру малого за голову и освобождаю себе путь, - девки у них не промах.

Алешка задорно смеется, закинув голову.

– Девочки противные, - сообщает он мне.

– Ну-ну, через десять лет запоешь по-другому, - отзываюсь я, разувшись.

– А что тогда будет?
– не отстает от меня маленький засранец.