Две полоски от босса

– Черт!
– ругается Максим, проследив за моим взглядом. От него тоже не ускользают следы вчерашней ночи. – У тебя такая нежная кожа. 

Палец осторожно исследует повреждения, словно желая стереть красно-синие пятна. На скулах мужчины начинают играть желваки. Переживает за свои грубоватые ласки… До моего дома мы добираемся без приключений. 

– Я с тобой, – ставит Максим перед фактом, после чего тянется к ключам, намереваясь заглушить мотор. 

– Не надо, Максим. Езжай, - останавливаю его, опуская ладонь поверх руки мужчины. 

Он упрямо поджимает губы. 

– Я тебя отвезу в академию. 

Но тут будто сама Судьба вмешивается в наш разговор. WhatsApp Максима буквально сходит с ума. По изменившемуся лицу мужчины понимаю: что-то произошло. Широкие брови сходится на переносице. Прочитав сообщение, он несколько раз ударяет ладонью по рулю. 

– Что такое? – испуганно прикасаюсь к его плечу. 

Гром не реагирует. Просто смотрит перед собой, все сильнее сжимая сотовый. Смартфон буквально трещит. 

– Поедешь в академию на такси, – разрывает тишину салона его голос. – Мне надо решить кое-какие рабочие моменты.

Глава 26

Ангелина 

Я одна дома. Отец, как всегда, ушёл еще рано утром на работу. Должно быть, он подумал, что я встала еще раньше него. Дальше я делаю то, что не могу позволить себе при свидетелях - рыдаю всласть, жалея себя. Горячий душ слегка уменьшает боль внизу живота и пояснице и я, прислонившись спиной к холодному кафелю, прикрываю глаза. 

Все было хорошо, до ТОГО самого момента. Мне так нравились его поцелуи и прикосновения, но то, что произошло потом… было ужасно. Поднимаю голову, подставляя нежную кожу лица под упругие горячие струи воды. 

Полчаса уходит на то, чтобы прийти в себя. Закидываюсь обезболивающими таблетками и спешу в свою комнату, на ходу складывая в рюкзак все необходимые для работы вещи. Натягиваю на джинсы и простую светло-серую футболку. В коридоре собираю блестящие светлые пряди в высокий хвост и уже когда собираюсь выходить, вспоминаю про засосы. Судорожно ищу в косметичке тональный крем.

 На мою удачу, у меня его много - целый тюбик. Быстро справившись с последствиями бурной ночи, бросаю, на всякий случай, тональник в рюкзак. Следом летит расческа. 

Сейчас, когда я успокоилась и готова рационально оценить ситуацию, прихожу к выводу что больше не злюсь на Максима. Прикусываю губу, думая о том, а было бы так больно, если бы он знал, что я невинна? Теперь я этого никогда не узнаю. 

Но одна лишь мысль о том, чтобы повторить этот опыт, вызвала у меня страх и панику. Игнорируя слова Максима про такси, спешным шагом добираюсь до работы буквально за десять минут. 

С территории академии стремительно отъезжает большой черный внедорожник с тонированными стеклами. Чтобы меня не зацепил лихой водитель, поспешно отступаю в сторону тротуара и удивленно таращусь на машину. 

Такие авто в нашем городе можно увидеть не каждый день. Проезжая мимо меня, хозяин «Джипа» сигналит. 

«Какой придурок!» – мелькает мысль, когда я пытаюсь откашляться от густого сизого дыма, проникшего в легкие. 

Меня подгоняет вперед какое-то шестое чувство. Когда я переступаю порог зала, замираю на месте, как вкопанная.

 Все зеркальные поверхности уничтожены! Гора осколков разных размеров, переливаясь, сверкает от солнечных лучей. Маты, на которых проходили утренние занятия по растяжке, распороты варварским способом чем-то острым. Среди всего этого хаоса замечаю беззащитно сжавшуюся в углу фигурку хрупкой блондинки. 

Татьяна! 

Бросаю рюкзак, и бегу к тренеру, беря ее за плечи трясущимися пальцами. 

Женщина поднимает голову, и я буквально тону в боли, которая отражается в выразительных васильковых глазах. 

– Теть Тань, что случилось? – мой голос дрожит и срывается. — Кто?! Кто это все сделал?! 

В горле разрастается огромный ком, из-за которого я даже не могу сглотнуть слюну. 

Я прекрасно знаю, что значит для Жаровой академия — это ее жизнь, ее детище! Я поворачиваю голову в сторону двери гримерки. Она еле держится на петлях, опасно накренившись набок. В памяти всплывают воспоминания о том, как я перешагиваю порог светлого просторного зала четырнадцать лет назад лет. Тогда мне едва исполнилось четыре года. 

Каким он мне казался большим и великолепным! Мягкие движения рук Татьяны, добрые наставления, когда тренер помогала делать первые шаги на пуантах… А сейчас? Все это превратилось в сотни осколков, щепок и пыль.

 Остались лишь воспоминания. 

Сама того не осознавая, беззвучно плачу. Мне больно, невыносимо больно за моего тренера. Татьяна мне, как вторая мама! 

– Лина, – нарушает тишину тренер, обращаясь ко мне каким-то глухим «мертвым» голосом.
– Я всех отпустила, и ты иди, девочка, домой. 

Я отрицательно качаю головой, еще крепче обнимая за дрожащие плечи. Оставить ее здесь?! Одну? Никогда! 

Татьяна, не обращая внимания на мое возражение, поднимает дрожащую ладонь ко лбу. Я отклоняюсь в сторону, смахивая со щек слезы. Подушечки пальцев женщины в засохших пятнах алой крови. Должно быть, она пыталась собрать осколки стекла. В подтверждение моих мыслей, вижу возле нее небольшую кучку фрагментов разбитого зеркала. 

Понимаю, что женщина делала это, не отдавая отчет своим действиям. 

– Занимайся дома, не менее двух часов, – продолжает наставлять тренер, будто находясь в трансе. По потухшему взгляду блондинки понимаю, что она в шоковом состоянии. – Занятия в зале возобновятся через пару дней. 

Когда Татьяна заводит светлую прядь за ухо, громко охаю. На нежной коже лица отпечаток чьих-то пальцев. 

– Надо вызвать полицию! – бросаюсь к своему рюкзаку. Как всегда, когда нервничаю, все валиться из рук. Я не нахожу ничего лучше, как просто вытряхнуть все содержимое на пол.