Две правды

Мы долго привыкали к новому образу жизни. Почти первые месяцы не спали, Алекс просто не давал. Слава Мерлину, у нас были эльфы, которые часто выручали нас.

Винки была настоящей помощницей, она помогала мне, сидела и нянчила Алекса, когда у меня были уроки. Северус иногда таскал его по всей школе, если я была занята.

Три года пролетели незаметно. Алекс уже бегал во всю по школе, иногда шалил, как его мама. Но чаще пропадал с Северусом в его лаборатории. Алекс уже в два года знал составы всех несложных зелий. Я ругала Северуса за то, что он постоянно таскает Алекса с собой в подземелье. На что он мне фыркал:

— Это мой сын, женщина!

Конечно, иногда Северус не пускал его, когда готовил сложное зелье, Алекс злился, но быстро отходил и шел играть с Хагридом или с Добби.

Он за эти годы очень подрос. Его голову украшали взъерошенные черные волосы. Его глаза светились изумрудом. Как только я увидела его глаза, сразу же поняла, что он унаследовал мое проклятие.

«И сколько девушек перед ним падет? Сколько он женских душ погубит, кто знает», — думала я.

Алекс походил на Северуса, но только внутренне. Он был сдержан и статен во всем. Но в стремлении покорить все на своем пути пошел в меня.

Он бегал по школе и мог сделать все, что ему хотелось. Он гонялся за призраками, покушался на жизнь кошки мистера Филча. Бегал с мальчишками с пауками и пугал девчонок. Частенько подбрасывал всяких жутких насекомых Гермионе, та потом в истерике кричала на весь большой зал.

Северус иногда раздражался из-за этого, на что я ему говорила:

— Это твой сын, Северус! — его же словами.

Он рычал, хлопал дверью и шел на поиски Алекса. Нет, он никогда не ругал его, просто старался объяснить ему, что не нужно делать и к чему могут привести его поступки.

Алекс слушался Северуса, тот был для него авторитетом. Он даже слегка побаивался, когда отец летел по коридору в своей мантии.

Я очень любила за ними наблюдать, когда мы гуляли вокруг озера. Алекс всегда сидел на плечах Северуса, даже когда они работали над зельями, он командовал Северусом над его головой. И Северус позволял ему это, ему нравилось, что его сын так заинтересован его работой.

Конечно, я старалась не мешать им, мне нравилось то, что они очень близки и привязаны друг к другу.

Но это длилась до того момента, пока Алекс не засыпал. Северус укладывать его старался сам, я и не возражала. После того, как Алекс засыпал, Северус приходил ко мне, ведь только ночами он мог насладиться мной. Сначала я думала, что он охладел ко мне после рождения сына, но он объяснил мне свое поведение.

— Анри! У нас сын! Мы должны быть для него примером во всем, — возразил он, когда я в очередной раз захотела сесть на его колено. — Любимая, для наших чувств есть ночь.

Конечно, мне это не очень нравилось и меня не устраивало, но я смирилась. Но иногда мне казалось, что я вовсе не замужняя, Северус всегда был сдержан, даже когда мы были наедине. Я чувствовала, как он старается скрыть свое возбуждение днем, ему было трудно, но он каждую ночь отдавал свою страсть, жажду и нетерпение обладать мной с новой силой и с новым наслаждением.

Ночи были жаркими и эмоциональными. Я просто каждый раз утопала в его желании покорить меня, обладать мной. Нам было мало ночей, мы не могли до конца насладиться друг другом. Даже спустя пять лет как мы были вместе, мы все так же смотрели друг на друга: с возбуждением и с неистовым желанием обладания.

С каждым разом это только заводило и дразнило нас. Наш огонь разгорался все сильнее и сильнее каждую ночь, и казалось, что это не закончится никогда.

Вечером, когда Алекс уже спал, Северус освобождался от роли строгого отца и директора, принимал душ, падал на нашу кровать и каждый раз прижимал меня к себе. И я понимала его знак, что сейчас наше время, время любить, время владеть и наслаждаться.

Он нежно начал целовать мою шею, повторяя эту процедуру, начиная за ушком и спускаясь поцелуями вниз по моей шеи. Я повернула голову в его сторону, мои глаза закрыты, я словно подставляла ему губы для поцелуя. Именно этого он и хотел, a потом перебрался к мои губам и медленно целовал их. Поцелуй, еще поцелуй — и я уже покусывала его губы, не желая их опускать, он все сильнее и сильнее впивается в мои губы. Я тянула его на себя, и он оказался аккуратно надо мной. Я открыла глаза и улыбнулась ему. Северус, как будто увидев в них какой-то призыв, поцелуями стал спускаться вниз по шее, медленно убирая с меня одеяло.

Я затаила дыхание, a Северус начал покрывать поцелуями мою грудь, облизывать то один, то другой сосочек, играть с ними язычком, чувствуя, как они твердеют, превращаясь в маленькие камешки…

Северус стал спускаться вниз, доверив мою грудь своим рукам, которые нежно ласкали их, едва касаясь пальчиками сосочков. Поцелуями он шел по моему животику.

Северус добрался до моего лона, что заставило меня вновь затаить дыхание и немного выгнуться. Я немного подтянула ножки к себе и развела их в стороны, после чего язык Северуса скользнул вниз. Я держала его за голову. Кончиком языка он провел по губкам, заставив меня вздрогнуть, тут же повторил, но уже чуть сильнее. Он принялся лизать все быстрее, облизывая губки и играя язычком с клитором. Я извивалась на кровати, стоны вырывались наружу, я то сжимала простынь, то впивалась в его голову, чувствуя, как его язычок проникает в меня.

— Северус… родной, — всхлипывала я.

Меня трясло, я чувствовала, как его орган напряжен, и он, ни секунды не мешкая, вошел в меня. Я вскрикнула от его резкости, но тут же начала двигаться в одном ритме с ним.

— Ани, детка… — стонет Северус.

Северус тяжело дышал мне в ушко, одновременно ускоряя свой темп, я слышала, как все тяжелее мне сдерживаться. Я начинала утопать от нахлынувших оргазмах.

— Северус… Да!.. Да! Да! — взорвалась я. — Не останавливайся, родной!

Северус усилил темп, и я почувствовала, как его орган начинает пульсировать во мне, но…

Позади нас раздался детский голос. Мы замерли и посмотрели в сторону двери в спальни.

Все вмиг оборвалось. Алекс стоял в дверях и тер глаза своими маленькими пальчиками. Северус моментально накинул на меня одеяло, а сам слез с кровати и надел штаны.

Сердце бешено стучало, как будто нас застукали родители. Было стыдно, и нужно было что-то объяснять.

Я завернулась в одеяло и позвала Алекса:

— Малыш, что такое? Почему ты не своей кровати? — спросила я, стараясь придать голосу спокойствие, так как меня еще колотило от оргазма.

Он осторожно прошагал к кровати и залез. Я обняла его, а он прижался к моей груди.

— Мамочка! Мне стлашно! Стлашно! — плакал Алекс.

Северус подошел к нам и присел на кровать. Я чувствовала, как он громко и прерывисто дышит. Он погладил Алекса по голове.

— Что напугало тебя, Алекс? — спросил Северус.

Алекс все не поднимал лицо с моей груди, просто шептал слово «страшно».

Он в два года научился разговаривать, а вот букву «р» так и нее мог освоить. Нас, конечно, удивило, что он так быстро освоил речь, но он часто был с Северусом в Министерстве, где Северус пропадал из-за дел связанные со школой. Может, потому что его всегда окружали взрослые волшебники, которые вечно беседовали и обсуждали что-то. Он, как губка, впитывал всю информацию и очень быстро учился, несмотря на то, что ему было всего четыре года.