Две силы

– Ладно. Спасибо. Бог вам в помощь. Я тут пока отдышусь…

Еремей навьючил всё своё снаряжение, включая сюда и Стёпку. Медведев всё сидел на земле и никак не мог представить себе, чтобы со всем этим снаряжением человек мог бы пробраться наверх. Федя закинул за спину обе винтовки, свою и отцовскую, и оба таёжника поползли вверх. Товарищ Медведев не верил глазам своим. Ему казалось, что по этой круче взберётся не всякая ящерица, но и Федя, и даже Еремей со Стёпкой за спиной, карабкаясь всеми своими конечностями, через несколько минут исчезли за нагромождением скал. Товарищ Медведев вздохнул с облегчением.

Сейчас нужно было торопиться. Товарищ Медведев поднялся на ноги, но ноги были ещё очень неустойчивыми. Пошатываясь из стороны в сторону, он добрёл до устья расщелины. Его вещи лежали там, где он их сложил. На полянке, перед перевалом, лежало несколько трупов, так вот на что намекал Дунин папаша! Значит, через полчаса он вернётся за ним, Медведевым. За это время можно было позвать солдат с самолётов и захватить Дуниного папашу живым, товарищ Медведев не был перегружен такими чувствами, как благодарность.

Однако, сейчас у товарища Медведева не было времени разбираться в каких бы то ни было чувствах. Нужно было разобраться в обстановке. Обстановка казалась товарищу Медведеву чрезвычайно путаной. Какая-то нить, связывавшая Бермана с каким-то заговором, была найдена. Нить, правда, была очень тонка, но она была. Дунин папаша оказался не плодом воспалённого воображения нелепой бабы Серафимы, а реальностью, и ещё какой реальностью, пудов, этак, на восемь, а то и на девять! Не всякому медведю угнаться за таким дядей. Товарищ Медведев даже оглянулся, не маячит ли где-нибудь эта страшная фигура, и не взбрело ли ей в голову вернуться назад и выяснить, так сказать, социальное положение товарища Медведева.

Но никого видно не было. Товарищ Медведев, всё ещё пошатываясь, побрёл дальше. Из-под самолёта поднялась фигура какого-то пограничника и стала махать рукой вниз, товарищ Медведев пригнулся к земле. Фигура поползла к нему:

– Разрешите доложить, товарищ командир, тут снова засада. Большие потери, вот посмотрите.

Сержант показал рукой на карниз горы. Оттуда свешивался над обрывом труп пограничника.

– Другие внизу лежат, перебиты.

Товарищ Медведев тихонько свистнул.

– Сколько вас тут осталось?

– Трое.

Берите автоматы и за мной. Нужно залечь вот в той расщелине. Придут двое. Молодого можно подстрелить, а старого только ранить, лучше всего по ногам. Айда за мной.

Еремей и Федя перевалили через хребет и очутились на полянке, поросшей ельником. Стёпка безжизненным мешком сидел на Еремеевской спине.

Еремей сложил на землю свою ношу.

– Тут, Федя, нужно носилки соорудить. Ты сооруди, а я пойду этого толстого вытащу.

– Ой, батя, лучше не ходи!

Еремей посмотрел на Федю слегка исподлобья, он не любил, чтобы яйца курицу учили.

– Не ходи, батя, – повторил Федя упрямо и тревожно. – И отец Пётр сказывал: спасём врага и нужно его бросить. Из товарищей он, а что про Китай, так врал он и больше ничего. Вот коня бы поймать. Да и Стёпку скорей бы к отцу Петру…

Еремей помолчал. Стёпка со стоном попытался приподняться.

– Опять в горле пересохши…

– Ты уж лежи и помалкивай, чалдон, хвали Бога, что жив остался.

– А Лыско где?

– Должно через перевал пробёг, – сказал Федя. – Ничего, найдём.

Еремей махнул рукой.

– Ну и чёрт с ними, с этими товарищами, и так уж сколько народу мы тут перепортили. Иди, Федя, коня посмотри, ему далеко не уйти, а я тут носилки сооружу.

– Так на коня можно будет Стёпку навьючить.

– На коне трясти будет. Катись.

Товарищ Медведев со своими пограничниками пролежал в засаде до самой ночи. Ни Дунин папаша, ни законный наследник его фигуры, так и не появились. На ночь пограничники сползли вниз, в кустарники. Утром товарищ Медведев хотел было произвести разведку местности или, по крайней мере, подобрать раненых. Но полянка перед перевалом была открыта для любого обстрела с горы, а оба предыдущих происшествия никак не предрасполагали товарища Медведева к дальнейшему риску. Нужно было вернуться в Неёлово и оттуда снарядить целую карательно-разведывательную экспедицию, что товарищ Медведев и предпринял.

В то же утро Валерий Михайлович проснулся с ощущением необычайного комфорта: кровать, подушки, простыни. Отец Пётр уже хлопотал у печки.

– Пока что никто не вернулся, – сообщил он. – Хотите помыться?

Когда Валерий Михайлович вышел из пещерки, почти навстречу ему из кустарников показалась целая процессия: Федя и Еремей, между Федей и Еремеем – носилки, за Еремеем какой-то осёдланный конь.

– Ну, вот и пришли, – раздался сзади голос отца Петра. – Стёпка, конечно, ранен, сейчас посмотрим.

Лица у обоих Дубиных были утомленные: “Всю ночь шли, объяснил Еремей, и прошлых полдня. Вроде, как и не евши, Стёпка вот этот всё кровью плюёт”.

– Известно, в горле пересохши, – слабым голосом сказал Стёпка.

– Тащите его в пещеру, – сказал отец Пётр, – там посмотрим.

Носилки со Стёпкой были внесены в пещеру. Стёпка был в сознании, бледен, рубаха была вся в крови, но единственное сожаление, которое Валерий Михайлович прочёл в Стёпкиных глазах, сводилось к желанию чего-то хлебнуть. Стёпка искоса посмотрел на не совсем ещё убранный стол и втянул в себя, сколько было можно, воздуху:

– Дух хороший идёт, – сказал он несколько робко.

– Рана такая, – прервал его Еремей: – скрозь левую лопатку и под правую ключицу, наскрозь. – Давайте разденем.

Еремей подложил свои медвежьи лапы под поясницу и под голову Стёпки, а отец Пётр с довольно неожиданной нежностью в движениях стянул со Стёпки его окровавленную одежду.

– А ты мне скажи, когда это ты мылся в последний раз?

– Это трудно упомнить. Да, вот же, на том мосту, я же там в воду свалился. Еле выплыл. Да ещё и боров этот…

– Ты пока помолчи.

– Да я же говорю, в горле, как есть, пересохши.

Отец Пётр налил стаканчик водки.

– Ну, уж, Бог с тобой, промочи ты свою засуху.

– Сразу видно, святой вы человек, – сказал Стёпка, – а этому медведю, что ему ни говори, так только… – Стёпка посмотрел на Еремея и запнулся.

– А Потапыч где? – с тревогой в голосе спросил Еремей.

– Где-то в тайге застрял, на ночь не приходил.

Еремей свирепо плюнул.

– Ну, вот только и дела есть, что, по тайге шляться да всякое дерьмо подбирать. Где теперь его, чёрта толстого, найдёшь? Бери, Федя, винтовку, идём. Чтоб его…