Две стороны одной монеты

Что-то больно жалит в руку, но ему некогда отвлекаться на такие мелочи. Он почти у цели…

Двери Церебро распахиваются ему на встречу, но он вовремя успевает отшвырнуть двух военных со своего пути. Пули из их оружия жалят самих стрелков в шею, грудь и живот. Кровь брызжет на серые стены и пол. Эрик слышит крики боли и стоны через звон в ушах.

В самом здании суета и хаос, кто-то в халате шарахается от него, падая на железную лестницу, и Эрик заставляет перила обвить его руки и ноги. Мужчина орет не своим голосом, словно его режут…

Эрик не уверен, стоит ли убивать безоружного, если тот многие годы помогал машине работать и держал Чарльза в плену. Он оставляет ученого лежать на ступенях и бежит вперед.

Ногу пронзает острая боль, и он чуть ли не падает на пол, распахивая двери в центральную комнату. Эрик выдергивает из бедра керамический нож и отшвыривает его куда-то в угол комнаты. По штанине течет теплая кровь, но боль притупляется.

Пущенные в него пули застывают в воздухе и летят обратно. Он делает это машинально, не успевая выбрать траекторию их полета. Какие-то попадают в мониторы, вызывая снопы искр, кто-то падает с криком, по белой одежде течет кровь…

— Стоять! Не двигаться! — солдат с автоматом кричит, хоть и понимая, что это бесполезно.

Эрик машет рукой, сминая вешалки и отправляя несколько металлических заостренных предметов в военных.

Вечернюю тишину улицы разрывают звуки одиночных выстрелов и автоматических очередей, что-то взрывается, но не так, как в прошлый раз. Гранаты… Эрик запечатывает двери в Церебро, расплавляя замки и петли, чтобы не отвлекаться и не быть застигнутым врасплох со спины.

Работники жмутся по стенам, стараясь стать как можно более незаметными, хотя их халаты выделяются на фоне аппаратуры белыми мишенями. Они в ужасе таращатся на Эрика, одна из женщин всхлипывает, ее обнимает мужчина.

Все охранники на полу, истекают кровью, раненные или убитые. Молодая девушка плачет в углу, держа своего коллегу, захлебывающегося кровью.

Эрик должен быть напуган тем, что только что своими руками убил и ранил столько человек, не находясь в состоянии аффекта, как после смерти матери. Но он не может думать об этом сейчас. Не должен… Он слишком близко подобрался к цели.

Чарльз лежит на своей постели, накрытый белым одеялом, пустыми глазами глядя в потолок. И на секунду Эрик пугается, что опоздал, но аппараты послушно пикают, отсчитывая пульс и измеряя давление единственного пациента.

— Чарльз? — его голос хриплый, но каждый находящийся в комнате его слышит.

Нет ответа.

Он зовет мысленно, но вспоминает, что в Церебро Чарльз не может его услышать.

Эрик выхватывает взглядом одного из ученых и тыкает в него пальцем.

— Ты! Отключай его от Церебро, сейчас же!

Мужчина в халате трясется, глядя на Эрика с ужасом, и вздрагивает, когда во входную дверь ударяется что-то тяжелое.

— Даже не надейся, что они тебя спасут. Делай, что я тебе говорю, и, может, останешься в живых! — Эрик рявкает не хуже Логана, и врач или кто он там, бросает испуганный взгляд куда-то в сторону высоких железных шкафов с тумблерами.

Эрик хочет обернуться, но Чарльз на кровати вдруг начинает стонать и дергаться, запрокидывая голову.

— Что происходит?! — он подходит к его постели, держа на прицеле металлических осколков каждого человека в комнате.

— Церебро работает на полную мощность.

Эрик буквально подскакивает, слыша откуда-то сбоку знакомый голос.

Страйкер стоит в проеме между двумя металлическими шкафами. На нем белый врачебный халат вместо военной формы, спортивные штаны без ремня и кроссовки без металлических вставок. А рука лежит на одном из тумблеров.

Эрику кажется, что перед глазами у него белеет от гнева при виде этой мрази. Весь металл вокруг начинает вибрировать в унисон стонам телепата.

— Опускай, — голос Эрика тихий от бешенства, и слова почти не слышны за какофонией звуков снаружи, но Страйкер слышит его отчетливо.

Он ухмыляется.

— Это нельзя делать быстро, знаешь ли. Иначе мозг вашего драгоценного телепата может поджариться, — его пальцы гладят ручку тумблера, слегка надавливая вниз.

Чарльз хрипит, и Эрик понимает, что если бы не мышечная атония, он бы бился в судорогах.

Эрик заставляет тумблер двигаться вниз независимо от чужих пальцев.

— Твой мозг я поджарю раньше.

Тонкая полоска металла в мгновение ока оказывается на шее Страйкера, сдавливая его горло, но он только смеется.

— Можешь убить меня, Леншерр. Но тебе никогда не победить систему. Пока есть такие, как я. Как Шоу… Преданные своему делу, верящие в свою цель. Она будет достигнута любыми средствами.

Эрика трясет от злости, от понимания правоты Страйкера, от того, что Чарльз все еще хрипит от боли. И что он все еще должен сдерживаться, чтобы не убить этого ублюдка, пока не узнает, где Шоу.

В дверях звучит голос Логана, отсрочивая на секунды неизбежное:

— Открывай, Леншерр! Сейчас же! Надо ее уничтожить!

Эрик отвлекается, чтобы разрушить спаянные замки, и внутрь вбегают Роуг и Росомаха. Лицо девушки в крови, а на Логане ни царапины, только одежда болтается лоскутами.

— Роуг, отсоедини его от аппаратов и капельниц, — Эрик кивает в сторону Чарльза, продолжая медленно опускать тумблер, и возвращает все свое внимание пленнику.

Страйкер с ухмылкой смотрит на происходящее, не пытаясь что-либо сделать. И Эрик старается угадать, в чем подвох. Такие ублюдки просто не сдаются…

— Где Шоу?

Эрик практически выплевывает это, краем сознания понимая, что еще не видел главную гадюку этого места.

— Хочешь отомстить за свою матушку, Эрик? Только ты ничего не знаешь о ее смерти… — он улыбается и смеется, и Эрик не выдерживает, сжимая пальцы в кулак.

Металл сжимается вокруг горла Страйкера, ломая гортань и шейные позвонки. Кто-то из ученых вопит, но Логан выпускает когти, следя, чтобы пленники не дергались.

Страйкер хрипит, синея, но все еще пытается смеяться.

— Говори сейчас же, где Шоу!

— Его… нет… — он еле может говорить, но Эрику плевать.

Он сдавливает петлю сильнее. Он сам найдет Шоу, сам прикончит его, мстя за мучения своей матери, за Чарльза, за Мойру…

— Эрик!

Голос Хэнка вырывает его из кокона собственных гневных мыслей, и Эрик разжимает пальцы, глядя, как первый помощник Шоу падает сломанной куклой на пол.

Хэнк стоит в дверях, держа кого-то на руках.

— Вам всем… конец… — слова Страйкера еле слышны, он бьется в предсмертных судорогах.