Две стороны жемчужины
Шрифт:
– Вы знаете, что Арина спускается к морю с Высокого берега? Вчера потащила туда моего сына, и он чуть не сорвался вниз.
Высокий голос гостьи вонзился в мозг Елены Назаровны.
– Но не сорвался же. Что вы от меня хотите?
Гостья обвела глазами комнату, губы дёрнулись в пренебрежительной усмешке. Чисто, но обстановка ужасающе скудная: продавленный диван, дешёвый пожелтевший тюль на окнах, круглый древний стол в пятнах ожогов от сигарет и горячих сковородок, на тумбочке с перекошенной дверцей ламповый телевизор.
– Вы не боитесь, что дочь упадёт?
– Она с трёх лет там лазает. Ничего с ней не сделается.
Гостья покачала головой.
– Тогда
Елена Назаровна поморщилась.
– Сами объясните. Аринка, иди сюда. Быстро я сказала!
Арина в комнате, принадлежащей ей и брату, наклеивала ракушки на глиняный горшок. Услышав голос матери, побежала на зов.
– Тут кое-кто требует, чтобы ты не таскала её трусливого сына на Высокий берег, – наклонила голову Елена Назаровна, глядя на гостью с насмешкой.
– Что вы говорите, он не трусливый. Это вы безответственная, если отпускаете туда дочь! Что можно взять с девочки, когда у неё такая мать.
– Какая такая? Ты чего припёрлась сюда? Оскорблять?
Арина встала перед разъярённой матерью, та всегда вспыхивала быстрее, чем сухая трава от искры.
– Можешь не сомневаться, моя дочь больше не приблизится к маменькиному сынку.
Гостья, медленно отступая к выходу, кивнула:
– Я только рада этому.
Елена Назаровна, обогнув Арину, с силой захлопнула дверь за женщиной и повернулась к дочери.
– Я тебе говорила, не таскаться на Высокий берег! Какого чёрта ты меня не слушаешь?
– Я осторожно, по удобной тропе, – Арина тронула мать за руку. – Мамочка, не сердись.
В висках Елены Назаровны пульсировала боль.
– Марш в свою комнату и не высовывайся. На пацанов вечно жаловались, теперь на тебя. Как мне всё это надоело!
– Мамочка.
– Иди к себе и сиди там тихо, – она сняла с крючка в прихожей матерчатую сумку. – А мне нужно лекарство.
Арина, опустив голову, поплелась в комнату, из-за неё маме снова понадобилось лекарство. Ей хотелось плакать, опять несколько дней в доме не будет горячей еды, станет грязно, родители начнут кричать и ссориться. Целых десять дней она была счастлива, после уроков мама кормила её супом и спрашивала о школе. А вечером даже пару раз читала ей книжку. Папу, чтобы не раздражал, запирала в спальне. Брат принёс коробку цветного теста, и Арина слепила букет цветов, теперь он красовался на тумбочке возле маминой подушки. Она сказала: букет ей нравится.
***
Неприятности Арины не закончились и на следующий день. Перед началом занятий в класс вместе с Серёжей Волковым вошла его мама и потребовала от учительницы пересадить сына от Рудаковой.
– Хорошо хоть обошлось синяками, – закончила она рассказ. – Кто знает, что ещё она выкинет – лучше держаться от этой девочки подальше.
– Я пересажу, не волнуйтесь, – успокоила её Римма Михайловна.
Когда мама Серёжи ушла, учительница спросила:
– Может, кто-то хочет сесть за один стол с Рудаковой.
Арина переводила взгляд с одного одноклассника на другого, но они либо отворачивались, либо опускали глаза. «Неужели и в школе я буду одна», – запаниковала она.
– Я сяду с Ариной, – вызвался Саша Фламер. В ответ он получил от одноклассницы такой признательный взгляд, что смутился. Саша не мог вынести, потерянного вида Арины, она напомнила ему любимого пса Джойса, тот выглядел также, когда его оставляли в одиночестве.
– Вот и замечательно, поменяйся местами с Серёжей.
После занятий Саша решил и дальше
опекать Арину. Этот весьма самостоятельный мальчик всегда отправлялся домой сам. Отец Саши работал хирургом в центральной городской больнице, мама медсестрой в приёмном покое, занятые родители многому научили сына.– Хочешь, я провожу тебя домой, – предложил Саша.
Арина сначала обрадовалась, но потом, вспомнив сердитую маму Серёжи, решительно отказалась.
– Нет. Я далеко живу, тебя родители заругают.
Саша улыбнулся.
– Не заругают. Где ты живёшь?
Выяснилось, что им по пути три квартала, получалось, это Арина доведёт Сашу до дома. Дорогой они болтали о любимых мультфильмах, школе и друзьях.
– Мне Серёга рассказал, почему его мама не разрешает с тобой дружить. Ты, правда, показала ему грот на Высоком берегу.
Арина сердито засопела: вот гад Волков, и про грот разболтал.
– Показала своё тайное место, а Серёжа оказался предателем, всё родителям растрепал. И вовсе он не падал оттуда, так немного оцарапался. Я часто там бываю и ничего.
Глаза у Саши заблестели от любопытства. Ему нравились всякие секреты и тайны. Вдруг это бывшее убежище пиратов?
– Мы же теперь друзья, покажешь грот и мне?
Арина покосилась на круглое лицо одноклассника. Голубые глаза просительно смотрели на неё, а вихор на его макушке казалось, дрожал от предвкушения узнать что-то необыкновенное.
– Может быть. Позже, – произнесла она, отступая от одноклассника на пару шагов.
На перекрёстке они расстались, хоть Саша и уговаривал:
– Нужно пройти ещё полтора квартала, тогда будет одинаковое расстояние до наших домов.
Ещё на лестничной площадке Арина услышала из квартиры звуки ссоры – настроение сразу упало, у мамы снова начался лекарственный период, так она называла запой. Опять не будет горячей еды, папа начнёт до поздней ночи рассказывать о политике, она не сможет нормально учить уроки. Арина, стараясь не шуметь, тихо отворила дверь и пошла по стеночке. Ей почти удалось пробраться в свою комнату, когда на пороге остановил голос отца.
– Гляди, мать, будто мышь шуршит, а это наша дочь крадётся, явно что-то натворила.
Арина вздохнула, ей не повезло проскользнуть незамеченной.
– Ничего я не натворила.
– А мы щас узнаем. Давай сюда дневник, показывай тетради.
Арина покосилась на грязный стол. Отыскав газету, положила на неё тетради и дневник. Отец пальцем, вымазанным в кетчупе, открыл дневник и, пачкая страницы, ткнул.
– Что за фигня?
– Звёздочка.
– Какая ещё звёздочка, оценки где?
– Нам пока не ставят оценок в дневник, – пояснила Арина, сдерживая боязливую дрожь в голосе. Стоило отцу заметить её испуг или малейшее недовольство, он становился придирчивым и раздражённым. Тогда ей придётся долго выслушивать его нравоучения и упрёки.
Мать лениво полистала тетради, заметив среди четвёрок, тройку, усмехнулась.
– А тут ставят. Дочура в тебя пошла, ни одной пятёрки.
– Чё сразу в меня, – обиделся отец. – Я до пятого класса отличником был и красавцем.
Арина покосилась на его сморщенное лицо. Она видела фотографии родителей в молодости – мама действительно выглядела красавицей, брат Юра на неё очень похож. Надеялась, что когда вырастет, будет такой же. Но папу и раньше нельзя было назвать симпатичным, а теперь тем более. Старшего брата Арина не помнила, он исчез, когда ей исполнилось два года. На семейных снимках он отличался от них всех, тёмный, черноволосый, с какими-то пронзительно-жгучими глазами на грустном лице.