Две жены моего мужа

— Да, я понимаю.

— Но все-таки мы сейчас заглянем именно в тот эпизод, который вы частично вспомнили.

— Отлично, — вздыхаю с облегчением.

— Карим, пересядьте, пожалуйста, в кресло.

Пока я перехожу в другую зону кабинета, Андрей тоже встает и идет за мной. Я делаю то, что он просит, а сам доктор садится на стул напротив меня. На низком столике со стеклянной поверхностью стоит метроном.

— Карим, вы даете свое согласие на использование гипноза?

— Конечно, — киваю ему.

— Хорошо, — улыбается Андрей, — это я обязательно спрашиваю перед введением пациента в транс.

Он замолкает и смотрит прямо в глаза. А когда начинает говорить, его голос меняется, становится ниже и мягче, успокаивает и обволакивает.

— Итак, что такое гипноз? Это способ сделать так, чтобы вашими действиями руководило подсознание, а не сознание, как в вашей обычной жизни. Вы будете слушать мой голос. Сконцентрируйтесь именно на нем, все остальное перестает входить в зону вашего внимания.

Речь врача монотонная, тихая, однообразная. Я уже чувствую легкую слабость в руках и ногах, а голова словно в тумане. Но мой взгляд все еще сфокусирован на докторе.

— Усаживайтесь поудобнее. Сосредоточьте свое внимание на моем голосе. И пока вы будете погружаться в состоянии гипнотического транса, какая-то часть будет оставаться в бодрствующем состоянии и будет слушать все, что я говорю…А теперь закройте глаза, сделайте глубокий вдох и расслабьтесь. С каждым вздохом пусть реальная жизнь отойдет на второй план...

Закрываю глаза и через несколько секунд оказываюсь в плотной темноте, сквозь которую меня ведет все тот же спокойный голос.

— А сейчас медленно откройте глаза и скажите, что вы видите?

***

Как по щелчку пробуждаюсь, но вовсе не в кабинете гипнотерапевта, а в своем столичном. Сижу за рабочим столом, одной рукой подношу ко рту чашку с кофе, другой стучу по клавиатуре.

Тук-тук-тук-тук…

— Войдите, — говорю я.

— Карим Даниалович, документы на подпись, — в кабинет входит Линара и идет столу. Остановившись, протягивает мне увесистую папку. Открываю ее и пробегаюсь по документам. Срабатывает эффект дежавю — я все это уже видел, читал и подписывал.

Листаю папку, ставлю везде свою подпись и слышу, как она спрашивает:

— Я заберу чашку?

— Да, конечно.

— Как вам кофе? — улыбается загадочно.

— Вкусный, как всегда, — коротко хвалю и продолжаю изучать документы.

— Спасибо.

***

— Карим, — надо мной звучит голос Андрея, — опишите, что сейчас происходит.

— Сейчас она наклоняется над столом и протягивает руку, чтобы забрать чашку, но касается пальцами моей ладони…

— Что вы сделали при этом?

— Сразу же убрал ее.

***

— Ой, простите, пожалуйста. Случайно, — извиняется Лина.

— Ничего, — бросаю, не глядя на нее.

Внимательно читаю последний документ в стопке, подписываю. Лина все еще стоит рядом, и я вдруг отчетливо слышу знакомые цветочные нотки. Аромат — уютный и манящий — щекочет ноздри, и я втягиваю воздух носом, как наркоман… потому что это запах моей жены.

***

— Что происходит? Почему вы напряглись? — вновь спрашивает врач.

— Это странно, но ее запах…он как у моей жены.

— Какой он? Опишите?

— Это парфюм “Armani/Prive”, аромат пиона и розы — ее любимых цветов. Зара пользуется им уже несколько лет, и на ее столике всегда стоит этот флакон. Она его очень любит.

— С чем он у вас ассоциируется?

— С ней. С тем, как она наносит его и улыбается.

— Хорошо. А теперь вернитесь в офис. Что происходит там сейчас?

***

Закрываю толстую папку, поднимаю на нее глаза.

— Это все?

— Да, — кивает она и ее губы расплываются в мягкой улыбке.

Мысленно ругаю себя за то, что внезапно зависаю на ее губах. Это неправильно. И, наверное, все дело в духах.

Она берет папку и идет к двери. Я же встаю и шагаю к шкафу, куда она днем повесила мой пиджак.

— До свидания, Карим Даниалович, — говорит, взявшись за ручку.

— Хорошего вечера, Лина, — надеваю пиджак, поправляю рукава. Пытаюсь быть с ней дружелюбным, но вижу, что она замешкалась и так и стоит у двери.

— Что-то еще?

Она делает шаг навстречу и кладет папку на край стола.

— Я хотела еще раз выразить вам соболезнования, — кротко шепчет Линара. — Ваш папа был очень добрым, щедрым человеком.

— Так и есть. Спасибо, — от мыслей об отце и его скоропостижной смерти снова становится не по себе.

— И я вас прекрасно понимаю. Тяжело терять близкого, любимого человека, — замечаю, что глаза ее вмиг увлажняются. — Ни дня не проходит, чтобы я не вспоминала Санжара.

— Понимаю, — становится неловко от того, что секретарша оказывается рядом и резко обнимает меня.

— Вы даже не представляете, Карим Даниалович, как вы мне его напоминаете. Вы так похожи.

Линара поднимает влажные от слез глаза, встает на носочки и неожиданно касается губами моих губ.

— Линара, нет, — резко отстранив ее, вытираю губы внутренней стороной ладони. — Что с тобой происходит?