Две жены моего мужа

— Простите, пожалуйста, Карим Даниалович, — Лина закрывает лицо ладонями и начинает плакать. — Я сама не знаю, что случилось. Извините. Накатило просто.

— Можешь идти, — проговариваю твердо.

— Вы теперь меня уволите? — всхлипывает она.

Мне ее жаль, несмотря на то, что сделала. Сейчас самым правильным было бы перевести ее в другой отдел.

— Нет, просто иди, — повторяю я.

— Простите еще раз. Такого больше не повторится. Я обещаю!

Она хватает папку, прижимает к себе обеими руками и вылетает из офиса.

***

— Карим, вы готовы вернуться? — доносится до меня вопрос психиатра.

— Да, — хрипло отзываюсь.

— Тогда я сейчас буду считать. Когда вы услышите цифру один, я щелкну пальцами, и вы откроете глаза.

— Хорошо.

— Пять, четыре, три, два, один, — слышу звук, о котором он предупреждал, и возвращаюсь в реальность.

— Как вы себя чувствуете? — интересуется Андрей и снова поправляет очки.

— Очень странно. Как будто я смотрел на себя со стороны.

— И как?

— Необычный опыт. Но теперь у меня еще больше вопросов.

— Например?

— Я понял, почувствовал, что она меня совершенно не привлекала. Более того, я оттолкнул её. Но тогда почему у нас это случилось в гостинице?

— На следующем сеансе мы можем попробовать заглянуть туда. О том эпизоде у вас были какие-нибудь сны, видения?

— Нет, — качаю головой.

— Будет сложно, — хмыкает врач. — Но мы попытаемся.

Как говорится, попытка — не пытка. Но мне до чертиков страшно оказаться в той точке невозврата.

Глава 29

Зара

Мы с Каримом не виделись почти месяц и за это время я что только себе не надумала. Сначала дико скучала по нему, потом настолько же сильно ненавидела, затем яростно ревновала к Линаре. Где он? С кем он? С ней? Или уже с другой? Думает обо мне? Страдает? Тоже ненавидит?

Собственные страхи породили во мне неуверенность, с которой я много лет жила, смотря, как Карим встречается с другими девчонками из школы, а меня — мелюзгу — даже не замечает. Хотя нет. Когда мы пересекались в школьных коридорах, я краснела, а он и смеялся и спрашивал: “Мелкая, тебя никто не обижает?” Мне было двенадцать, ему семнадцать, и половина девочек сохла по нему и завидовала мне, потому что мы с ним хоть как-то общались.

Воспоминания прохладным апрельским ливнем смыли мою прежнюю злость. Я сидела у подъезда его дома и ждала Дильназ. Ее водитель заболел и сегодня я сама забираю дочь от отца. А еще у него как назло не работают ворота в подземный паркинг, поэтому приходится ждать на улице. Знаю, что спустится вместе с ней, потому что мы никогда не отпускаем ее одну. Знаю и трясусь от предвкушения первой за долгое время встречи, ведь несмотря на ненависть я все еще его люблю. Интересно, сколько времени нужно женщине, чтобы разлюбить мужчину?

Как только думаю об этом, задняя дверь открывается и на сидение запрыгивает дочка.

— Мам, привет! — смеется она. — Такой дождь сильный!

Замечаю, как рядом с машиной стоит Карим и держит в руках большой, черный зонт. Он улыбается.

— Пап, пока! — машет рукой девочка.

— Пока, родная.

Наклонившись к Диле, Карим целует ее в щеку, после чего захлопывает дверь. Мои пальцы уже лежат рычаге коробки передач, но я внезапно вздрагиваю от стука в дверь. Поворачиваю голову и вижу бывшего мужа, который смотрит в окно и ждет. Приходится открыть.

— Ты что-то хотел? — спрашиваю сухо, хотя внутри все снова переворачивается.

— Привет, — уголки его губ дрогнули. Хотел улыбнуться, но сдержался.

— Привет.

— Как ты? — взгляд цепляется за его руку, которая крепко держит зонт. Отчего он так напряжен?

— Отлично. Ты? — односложные вопросы, односложные ответы — вот такая проза жизни разведенных .

— С переменным успехом, — вздыхает. — Прекрасно выглядишь.

— Ты тоже. Честно.

Да, действительно, за этот месяц ему заметно стало лучше и он постепенно приходит в форму. Вот только мне кажется, или я вижу серебристые нити в его волосах?

— Хожу и слава Богу. С остальным разберемся, — наконец, улыбается он.

— Карим, дождь хлещет, — хмурю брови. — И нам уже пора.

— Да, конечно. Хорошо погулять.

Не ответив ему, сама закрываю дверь и выезжаю с парковки.

— Папа скучает по тебе, мам, — Дильназ нарушает минутную тишину.

— С чего ты взяла? — бросаю на нее мимолетный взгляд в зеркало заднего вида и продолжаю следить за дорогой.

— Я знаю. Вижу. Он про тебя спрашивал, как только я вчера приехала.

— Что именно?

— Как у тебя дела, чем занимаешься, куда ходишь.

Вслух усмехаюсь, а в уме думаю: “То-то он не знает! Небось до сих пор следит за мной!”

— И что ты сказала?

— Что у тебя все отлично, — хмыкнула дочь, но по изменившейся интонации, я поняла, что она лукавит. Что-то мне подсказывает, что она и ему сказала: “Мама по тебе скучает”.

— Правильно. У меня все отлично. А станет еще лучше, когда мы купим тебе платье.

Одноклассница пригласила Дилю на день рождения, и дочка решила, что ей непременно надо быть в платье. Пока ходим из бутика в бутик и примеряем наряды, я расслабляюсь и думаю о том, как же здорово, что у меня девочка, да еще и такая взрослая. Когда она была крошкой, я наряжала ее в розовые платьица, делала хвостики и заплетала косички. Мы играли в куклы, дочки-матери, много рисовали и лепили, потому что она была усидчивая и схватывала на лету. А теперь Дильназ кружится перед зеркалом, сияет и спрашивает:

— Мам, ну как тебе это?

— Тоже классное. Мне нравится юбка! — подхожу к ней сзади и поглаживаю приятную ткань.

— А можно вот это, — Диля прикладывает ладони к груди, — и то, бордовое?

— Можно, — киваю и дочка радостно обнимает меня.

— Спасибо, мамулик!

Со стороны может показаться, что я ее балую, но она у меня одна и я хочу, чтобы у нее было все самое лучшее, как и у нас с сестрой в ее возрасте. Купив два платья и туфли, спускаемся на первый этаж торгового центра, где находится “Zara”. Когда Дильназ научилась читать по-английски, она смеялась и говорила, что магазин зовут, как маму. Мы тогда с Каримом расхохотались.

— Давай зайдем. Может, что-нибудь себе тоже куплю, — говорю дочке и она берет меня под руку.

— Тоже платье? Тебе, мама идет, белый, — улыбается она, а потом вдруг резко останавливается.

— Что такое, зайка? — я смотрю на нее и вижу, как она изменилась в лице. Поворачиваю голову и вижу, как Лина перебирает вешалки с блузками. Свободная ладонь лежит на животе и меня пронзает догадка, что она должно быть на пятом месяце.

— Пойдем, мам, — чуть ли не хнычет Диля, но поздно: Линара нас заметила и расплылась в довольной улыбке.