Две жены моего мужа

— Кто бы нас не заказал, ты знаешь, что мы дадим тебе больше. Скажи, сколько ты хочешь и сегодня же деньги будут у тебя. Только отпусти нас, прошу.

Но на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Такие, как вы думаете, что можете купить любого. Зажравшиеся, испорченные твари, — выплевывает он и толкает нас с Дильназ в салон, после чего захлопывает дверь. Пока он обходит машину, я дрожащими руками достаю из кармана брюк телефон, быстро снимаю блокировку и открываю первую переписку в мессенджере. На мое счастье это Индира. Я успеваю написать только одно слово: “Помоги” и в это время Муса садится за руль. Пожалуйста, милая, прочитай быстрее и позвони Кариму.

Мы выезжаем за ворота и я бросаю короткий взгляд на пост охраны. Все, что я смогла разглядеть — ноги одного из них. Он тоже был без сознания, но лежал на спине. Вспоминаю, что Карим приставил ко мне еще одного телохранителя, который должен быть в машине за воротами. Смотрю назад, но не вижу его автомобиля.

— Не ищи. Никто вам не поможет, — ухмыляется зловеще.

— Что ты с ними сделал? — холодею, осознавая, какое чудовище все это время находилось рядом с нами.

— Мама, мне страшно, — Диля обнимает меня тонкими руками и я нависаю над ней, пытаясь укрыть собой. В кармане вибрирует телефон, осторожно, чтобы не попасться, нажимаю на зеленую кнопку и продолжаю говорить с дочкой:

— Все будет хорошо, Дильназ. Мы справимся. Главное — мы вместе.

Но дочь еще больше начинает плакать, а затем я слышу в трубке голос Индиры, зовущей то ее, то меня.

— Что у тебя там? Телефон? — рычит Муса и не поворачиваясь к нам, протягивает руку. — Дай сюда!

— Нет, у меня нет телефона, — шиплю я.

— Я сказал дай сюда, — орет он и мне приходится подчиниться.

Вспотевшими пальцами достаю мобильный и кладу на его широкую ладонь. Он крепко сжимает устройство, открывает окно и выбрасывает его на дорогу. Мы с Дильназ одновременно вскрикиваем. Больше у нас нет никакой связи с внешним миром.

Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем машина останавливается у железных зеленых ворот. Мы уже давно выехали из города и скорее всего, он привез нас в какое-то село. Дом в конце улицы, вдали от нормальной дороги. Муса выходит из джипа, открывает заднюю дверь и вновь тычет в лицо пистолетом.

— Бери девчонку, — приказывает он.

Дочка уснула и к своему ужасу я только сейчас понимаю, что она вся горит. Поднимаю ее на руки, фиксирую голову на своем плече. Не чувствую тяжести, но и не пойму, откуда во мне внезапно столько силы. Где-то на самом дне души теплится надежда, что Карим нас скоро найдет. Говорю себе, что надо быть сильной, но неизвестность убивает веру.

?????????????????????????? Муса ведет нас по коридору одноэтажного дома и заводит в маленькую комнату. Одно окно зашторено, у стены стоит узкая деревянная кровать. Кладу туда Дильназ и начинаю паниковать, потому что у дочки жар.

— У Дили температура, — смотрю на него глазами, полными слез. — Ей нужна вода и жаропонижающее.

Мужчина ничего не отвечает, но я замечаю, как он напрягся и стиснул челюсти.

— Пожалуйста, — всхлипываю.

Он разворачивается и покидает нашу “камеру”. Глажу ладонь дочери и прошу прощения за все. За то, что не уберегла ее. За то, что позволила нас увезти. Но что я могла сделать? Броситься на громилу и получить пулю в лоб? Вспомнила, как мою сестру однажды пытались похитить после школы, но водитель помешал бандитам. С тех пор папа приставил к нам охрану. И мы с Каримом сделали тоже самое, но Муса обвел нас вокруг пальца. Как мы могли так ошибиться? Где просчитались? Все это время враг был внутри, в самом сердце нашей семьи, а мы и не заметили.

Через несколько минут дверь открывается и Муса, подойдя к кровати, бросает на нее бутылку и маленький огрызок от конвалюты с парацетамолом. Не проронив ни слова, он уходит, а я тут же откручиваю крышку и выуживаю таблетку.

— Диля, доченька! — глажу ее по лбу.

— Мама, — зовет она, приоткрыв глаза. — Мы уже дома?

— Еще нет, но скоро будем. Выпей лекарство, — сама кладу ей на язык жаропонижающее и придерживаю бутылку, давая ей пить.

После она сразу же кладет голову на подушку и засыпает, а меня только сейчас накрывает. Сажусь на пол, облокотившись о кровать и прижав колени к груди. Думаю о том, кто же стоит за Мусой? Он определенно хорошо знает нашу семью и дом. Отгоняю от себя мысли о том, что это самый близкий нам человек. Просто не верю в это.

Я уже потеряла счет времени, когда дверь со скрипом снова открылась и я услышала тяжелые шаги. Медленно поднимаю опухшие от слез глаза и встречаюсь со страшным и надменным взглядом того, по чьей милости мы с дочерью здесь.

— Ты? — хрипло кричу.

Глава 49

— Вставай! — ледяным тоном приказывает Чингиз, направляя на меня пистолет. Смотрю на него и не могу поверить, что этот тихий, неприметный, вечно прилизанный директор из столичного филиала стоит за всем этим. Как? Почему Зачем? Качаю головой, быстро поднимаюсь с пола, сажусь на кровать и закрываю собой дочь. Диля спит, ничего не слышит, а по мне ползет липкий, мерзкий страх, что мы не успеем выбраться.

— Глухая? Я сказал встать!

Мужчина теряет терпение и, схватив меня за предплечье, рывком тянет на себя и ставит на ноги.

— Нет! Нет! Отпусти! — шпилю я, пытаясь вырваться, но он усмехается и держит меня в тисках. Я барахтаюсь, как рыба на суше, тихо плачу, чтобы не напугать ребенка, но от голосов и шороха она просыпается.

— Мама?! — слышу ее голосок и застывая. — Это кто?

— Давай, Зара, скажи кто я? — зловещая ухмылка исказила его лицо. Никогда не видела его таким. Да и видела от силы раза четыре.

— Я не знаю, кто ты и что тебе нужно.

— Мамочка, мама! — испуганная Диля забивается в угол кровати и дрожит от страха. — Мама,иди ко мне, пожалуйста.

Чингиз бросает на нее короткий взгляд, а потом снова глядит на меня.

— Мы с твоей мамой прогуляемся. Да Зара? А ты пока посидишь с Мусой, — от его приторно-сладкого тона скручивает все внутренности. — Только не зли его. А то мало ли что.

Я в ужасе распахиваю глаза, понимая, что он имеет ввиду и ору, срывая голос, когда он ведет меня к двери:

— Нет. Не трогай ее. Оставь меня здесь, я прошу тебя! Она болеет. Диля!

— Мама! Мама! Куда ты?! — плачет дочь, которую я уже не в состоянии защитить.

Но ее плач я теперь слышу лишь издалека, потому что Чингиз ведет меня по коридору к выходу из дома. Я еле волочу ноги, а он еще сильнее сжимает пальцы на моих руках.

— Куда мы идем? — хрипло спрашиваю я

— Тебе понравится, — смеется он и заводит меня в маленький дом в конце огорода, — Заплатишь за своего мужа, раз он не дал мне уехать

Тошнота подступает к горлу, когда я понимаю, что он имеет ввиду. Кричи не кричи — все без толку. Мы на отшибе и нас все равно никто не услышит. Остается только тихо молится, беззвучно шевеля губами.

Он заводит меня в дом в конце огорода и заталкивает в комнату — по всей видимости чью-то спальню.

— Ложись, — толкает в спину и я чуть не падаю на пол. Взгляд цепляется за окно без решетки и я, забыв обо всем, бегу к нему, быстро открываю в надежде выпрыгнуть.

Мужчина бросается за мной и зажимает рот ладонью. Я со всей силы кусаю ее и слышу крик негодяя.