Две жизни Пинхаса Рутенберга

– Что ты предлагаешь? – спросил Евно Азеф.

– Следует незамедлительно учредить особую организацию для боевой подготовки масс. Начать, полагаю, нужно со столицы – Санкт-Петербург – оплот самодержавия. Потом распространим это по другим городам России. Назовём её, предположим, Петербургским боевым комитетом.

– Поддерживаю это предложение, – заявил Чернов. – У тебя, Борис, есть план работы комитета и перечень его задач?

– Над этим нужно ещё поработать. Но очевидно, что он должен будет заниматься доставкой, хранением и распределением оружия. Но самое главное организацией дружин и обучением дружинников военному делу.

– Предлагаю назначить главой комитета Петра Моисеевича, – сказал Азеф. – Он знает обстановку в городе, известен среди рабочих и партийцев и, главное, уже понюхал пороху.

Все посмотрели на молчавшего всё это время Рутенберга. Он не являлся членом руководства, но его влияние и авторитет уже были настолько велики, что многие лидеры партии охотно поддерживали с ним дружеские отношения.

– Я, безусловно, за, – произнёс Савинков. – Пётр, ты готов?

– Да. Давно пора перейти от слов к делу. Но мне нужны помощники.

– Они у тебя будут, – заявил Чернов. – Мы обсудим этот вопрос и сведём тебя с ними.

Через несколько дней Савинков пришёл к нему на квартиру со списком кандидатов в боевую организацию.

– Мартын Иванович, я тут подобрал тебе людей. Познакомься с ними. Это Александра Севастьянова, Борис Горинсон и Хаим Гершкович. У каждого хорошие рекомендации. Здесь их адреса.

– Спасибо, Борис. Завтра я их соберу у себя.

– Мартын, у тебя есть право подключить ещё людей на месте. Работы будет много.

– Есть ещё уточнения целей комитета?

– Конечно. Вам предстоит приготовить квартиры для складирования оружия, найти возможность приобретения оружия в России, получить от армян, членов партии «Дашнакцутюн», транспорт бомб, нам ими уступленный, наконец, выяснить возможность экспроприации в армейских арсеналах.

– А когда решено отправляться в Россию?

– Азеф и Чернов считают, что выезжать нужно как можно быстрее.

– Ладно, Борис. Завтра закажу билеты.

Третьего марта они сели в поезд до Стокгольма, а через два дня на пароходе отплыли в Гельсингфорс. Там на явочной квартире их уже ждали. Финны помогли им с паспортами и с билетами на поезд до Санкт-Петербурга.

4

Документы, оформленные на вымышленные имена, не гарантировали их от ареста и преследования, но давали возможность подпольной работы.

Попрощавшись с соратниками на Финляндском вокзале и условившись о встрече на следующий день, Пинхас поехал домой. Дверь открыла Ольга Николаевна и, увидев мужа, принялась его обнимать.

– Дорогой мой, как я счастлива! Ты жив, ты вернулся.

– Я жив-здоров, Оленька.

Он поцеловал жену и вошёл в гостиную.

– Как ты ушёл, я всё время боялась, что тебя больше не увижу.

– Где Женечка?

– Он у мамы. Ему там хорошо. А меня вчера только отпустили из полиции, допрашивали.

– В чём дело, Оля?

– Не хотела тебя волновать тогда, но теперь расскажу. Девятого января я беспокоилась, что тебя долго нет, и пошла к Александровскому скверу. Там были гвардейцы. Они стреляли по людям. Меня окрикнул какой-то офицер. Я находилась в сильном нервном напряжении и крикнула ему в ответ: «Убийца!».

– Ты правильно ему сказала.

– А они меня привлекли к суду по обвинению в оскорблении должностного лица при исполнении служебных обязанностей.

– Его служебной обязанностью было убивать, – с долей сарказма сказал Пинхас.

– Вчера я обратилась к адвокату Оскару Осиповичу Грузенбергу. Помнишь, я тебе рассказывала, пять лет назад он помог обжаловать приговор.

– Помню. Он сократил срок с полугода до двух недель. Я думаю, Оленька, тебе нечего бояться.

– Прости, Пётр, мне нечем тебя кормить.

– Свари что-нибудь, я подожду. В Европе я немного поправился. Мне бы не мешало похудеть, – усмехнулся он.

Ольга разожгла печь и принялась готовить еду. Пётр тем временем расспрашивал её о сыне.

– Женя уже большой мальчик, всё понимает и любит читать. У нас, Петенька, замечательный ребёнок.

Она повернулась к нему и подошла поближе.

– Дорогой, я хочу ещё детей.

Он молча прижал её к себе и поцеловал дрожащие от желания губы.

– Я тоже этого хочу, – прошептал он.

Потом была полная страсти и нежности ночь любви, а через три недели Ольга почувствовала, что зачала новую жизнь.

На Санкт-Петербург в марте ещё накатывались морозы и жгучие ветры с Финского залива, но в апреле скованная белым панцирем Нева заскрежетала расколотым льдом и понесла его в море.

Энергия и сила природы словно передались Рутенбергу и его помощникам. С раннего утра до позднего вечера они носились по городу, искали квартиры для складов оружия и боеприпасов, связывались с рабочими предприятий, производящих вооружение. Пригодились связи Рутенберга на Путиловском заводе, и ему удалось приобрести там винтовки и патроны, сделанные по заказу для российской армии, воюющей в Порт-Артуре. Бомбы, полученные от армян, приняла боевая организация эсеров. Они пошли на исполнение террористических актов, число которых в 1905 году стало заметно больше. Кое-что удалось получить и из армейских арсеналов. Помогли сочувствующие эсерам офицеры и солдаты. Но для вооружённого восстания оружия не хватало.

«Джон Графтон»

1

В мае Рутенберг вернулся из России в Париж и оказался втянутым в историю, которая могла бы оказаться чрезвычайно болезненной для российской власти.

Война с Японской империей была необходимой России для усиления своего влияния и контроля в Манчжурии, Корее и Жёлтом море. Министр внутренних дел и шеф Жандармов Вячеслав Константинович фон Плеве подталкивал командование армии и флота к началу военных действий. Военный министр Алексей Куропаткин обвинил его в содействии развязыванию войны. Плеве ответил: «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». Он был по-своему прав, но в июле 1904 года его убил член Боевой организации эсеров Егор Созонов. К войне Россия ещё не была готова, план военно-стратегической подготовки к кампании против восточного соседа оказался неосуществлённым до конца. Она терпела поражения на суше и на море. Пал Порт-Артур, сражение под Мукденом было проиграно, русская эскадра потерпела жестокое поражение в Японском море у острова Цусима.

В Европе эти события широко освещались прессой. Рутенберг каждое утро выходил на улицу к ближнему киоску, покупал газеты и с интересом читал о событиях далёкой войны. Ещё год назад Путиловский завод работал над крупным заказом военного ведомства, и он и его мастерская были заняты производством и ремонтом необходимых инструментов. И теперь в его сознании всё соединилось в одну картину. Он видел, что неудачи Российской империи на Дальнем Востоке вызвали в стране революционную ситуацию. Как профессиональный революционер, стремящийся к уничтожению самодержавия, от поражений царской армии он испытывал явное удовлетворение. Но Рутенберг и не мог предполагать, что эта война своим крылом коснётся его опять.