Двенадцатое заклятие

— Вы не представляете, Люси, как я скучал по вас, — сказал он низким шепотом, почти прорычал. — Думал о вас каждую минуту.

Люси промолчала. Одна ее половинка находила его отвратительным, отталкивающим, омерзительным. Однако другая вовсе так не считала.

— Надеюсь, вы на меня больше не сердитесь? Вы же не ревнуете меня к той девушке в Ньюстеде? Ведь вы меня отвергли.

Люси смогла только покачать головой. Его слова поразили ее. Неужели он решил, что она стала считать, как и он, его стиль жизни естественным. Но, с другой стороны, всего несколько недель назад заклятия, амулеты, магия — все это казалось немыслимым, а сейчас стало совершенно естественным. Так и Байрону его распутная жизнь должна казаться нормальной. А если это так, если он просто так живет, значит ли, что он порочен? Если он не видит ничего плохого в том, что делает, и никто не осуждает его поступки, значит ли, что он дурной человек? Или он просто не такой, как все?

— Вы ведь знаете, что бедная девушка вас любит, — сказала Люси. — Для нее это не просто увлечение. Это любовь всей жизни.

— Люси, вы даже не догадываетесь, сколько женщин меня любят, — сказал он без всякой гордости. Даже устало.

— Не обязательно этим пользоваться.

— Почему «пользоваться»? Разве они не такие же человеческие существа, как и я, и не имеют права делать выбор? Бедная глухая Софи, как вы ее называете, совсем не ребенок. Если она лишена слуха, это не означает, что она лишена и разума. Она умная молодая женщина, которая знает, как устроено общество, как оно осуждает тех, кто отвергает с презрением его банальные правила, но она сделала свой выбор с открытыми глазами. Я сделал свой выбор, и вы не имеете права меня осуждать. На самом деле вы оскорбляете Софи тем, что думаете, будто знаете ее жизнь лучше, чем она сама.

Люси покачала головой, отказываясь верить, но его слова ее развеселили.

— Лорд Байрон, вы и вправду необычный человек. Вы можете доказать, что верх — это низ, и, боюсь, я долго буду в это верить.

Он засмеялся:

— Если Люси Деррик считает меня необычным, значит это правда. Скажите, что вы делаете в Лондоне в обществе этих ужасных людей? Одно дело ваш дядюшка, родственников не выбирают. Но этот Гилли — худший из карьеристов, а его дочь похожа на хитрую стерву.

— Пока воздержусь от комментариев по поводу оскорблений в адрес моих друзей. Я с ними, потому что это единственный способ попасть в Лондон и обрести свободу. Во всяком случае, я так думала. Мне необходимо в Кент.

— Найти книгу, которую вы с Моррисоном пытались стащить из моей библиотеки?

— Можно спросить, что произошло между вами? Почему вы его ненавидите?

— Я ни к кому не испытываю ненависти, — ответил Байрон, — но считаю его несносным педантом, и он постоянно критикует то, как я живу.

— И это достаточная причина, чтобы испытывать такую неприязнь к нему?

— Неприязнь к такому, как он, — уже само по себе удовольствие. А теперь моя очередь задать вопрос. Почему вы с ним? Почему проникли в мой дом? Зачем искали книгу в моей библиотеке? По всей видимости, это важная вещь для вас и для него.

Люси хотелось ему довериться. Он был так потрясающе красив и удивительно, по-своему, откровенен. Больше всего в нем ее оскорбляла его прямота, но если посмотреть на это иначе, то ничего оскорбительного в ней не было.

— Лорд Байрон, могу только сказать, что для меня это очень важно, но если я скажу больше, то вы мне не поверите и только усилите мои страдания. Скажу также, что мистер Моррисон мне не друг. Возможно, я ввела его в заблуждение относительно своих чувств, но он этого заслуживает.

Байрон улыбнулся, услышав такое признание:

— Я думал, нельзя испытывать к вам б ольшую симпатию. Теперь понимаю, что можно. Использовать Моррисона для своих целей. Я могу вам помочь?

Люси глубоко вздохнула:

— Мне нужно попасть в поместье леди Харриет, а я не знаю, как это сделать. Мне некого просить о помощи. Пожалуй, кроме вас. Могу я у вас спросить, как найти экипаж, который доставил бы меня в Кент быстрее всего и самым коротким путем?

Танец закончился, и Байрон повел ее с танцевальной площадки в противоположный конец зала от мистера Гилли и его дочери, которые выгибали шеи, следя за Люси. Люси и Байрон встали у стены, сплошь увешанной картинами. Байрон улыбнулся ей.

— Знаете, что я сделаю, — сказал он, — сам отвезу вас в Кент.

Люси обуяли страх и возбуждение. Путешествие наедине с Байроном! Конечно, предосудительно, но не более чем если бы она отправилась в Кент одна.

— Вы так добры, — сказала Люси. — Не знаю, следует ли мне принимать ваше щедрое предложение.

— Ой, Люси, ваша девственность не пострадает. Я не стану вновь говорить о своих чувствах. Нет нужды беспокоиться, что я буду пытаться навязать вам то, чего вы не хотите. Вы сами убедились, что у меня нет необходимости прибегать к жестокости, дабы обрести утешение.

Люси так залилась краской, что ей показалось, она вот-вот потеряет сознание. Ни один мужчина никогда так с ней не говорил, но в этом было что-то успокаивающее. С Байроном не надо было притворяться и играть в кошки-мышки. Он говорил то, что хотел сказать, и выражал то, что чувствовал. Возможно, это делало его самым безопасным компаньоном из всех.

— Вы не должны никому говорить об этом. Возможно, я поступаю глупо, доверяясь вам, но никто не поверит в то, что такая поездка невинна. Я не могу рисковать своей репутацией.

— Конечно, я никому ничего не скажу. Вам придется как-то объяснить свою отлучку хозяевам. Но это ваше дело. Я могу только доставить вас туда, куда вы хотите, и обещаю соблюдать все меры предосторожности.

— Тогда я с благодарностью принимаю ваше предложение, — сказала Люси, которая уже думала, как скрыть путешествие от Норы и ее родителей.

Также она думала о том, что совсем скоро останется с Байроном наедине. Не будет никого, кто бы за ней следил, докучал или препятствовал. Это приводило ее в восторг и в то же время пугало.

Как раз в этот момент к ней подошла Нора, а следом и ее родители. Они слегка запыхались. Миссис Гилли поправила платье, словно поиски Люси ее утомили. Тем не менее теперь, когда Люси нашлась, они предпочли вести себя так, будто ничего особенного не произошло.

— А, мисс Деррик, — сказал мистер Гилли. — Так вот вы где! Я и не предполагал, что вы так стремительно исчезнете с незнакомцем. — Он смолк, лицо его было напряженным. Он смотрел на Байрона, сощурившись.

Байрон поклонился мистеру Гилли.

— Незнакомцем меня назвать трудно, сэр, — сказал Байрон. — Мы с мисс Деррик близкие соседи в Ноттингеме, так же как и с вами. И поскольку мы с вами знакомы, трудно предположить, будто я не знаком с родственниками этой леди.

— Понимаю, — сказал мистер Гилли. — Я как-то об этом не подумал. В любом случае, мисс Деррик, мы переполошились, когда вы исчезли так неожиданно, не сказав ни слова.

Люси сделала книксен:

— Здесь столько народу! Нас разделила толпа.