Двенадцатое заклятие

— Вы можете говорить с ним о том, о чем не можете говорить со мной? — В голосе Байрона слышалась скорее ирония, чем раздражение.

— Только из необходимости.

— Тогда не буду вас принуждать, — сказал он. — Но вы не должны бояться того, во что я верю. Призрак моей собаки Боцман обитает в моем поместье, в Ньюстеде, и люди принимают меня за сумасшедшего, когда я о нем говорю, но от этого он не становится менее реальным. Должен сказать, я принимаю все, что вы говорите, за истинную правду.

И это подтолкнуло ее к откровенности.

— У меня была старшая сестра, которую я очень любила. Она умерла в юности. Моя вторая сестра, Марта, назвала своего первенца в ее честь. Не представляете, что этот ребенок для меня значит, и теперь девочка исчезла, ее подменили ужасным существом. Знаю, как странно это звучит, но я его видела. Кроме меня, этого не видит никто. Книга, которую я ищу, даст мне знание, как избавиться от подменыша и вернуть Эмили матери.

Байрон долго молчал.

— Мне жаль, что такая книга принадлежала мне, а я ее упустил. Если бы я знал…

— Я только недавно об этом узнала. Вас что-то связывает с леди Харриет?

— Это старая и влиятельная семья, — сказал Байрон, — и благодаря своему титулу мне часто приходится бывать в обществе таких людей.

— Думаете, она может вам отдать то, что мы ищем, из благосклонности?

Байрон покачал головой:

— Леди Харриет ничего не делает из благосклонности, и, насколько я помню, она очень стремилась купить мою библиотеку, которую нельзя назвать богатой. Мне кажется, она знала, что у меня было. Если ей самой нужна эта книга, она никогда ее не уступит. У вас есть план, который не предполагает вежливой просьбы?

— Есть, — сказала Люси. — Проникнуть в дом и украсть книгу.

— Вот как, — протянул Байрон. — Надеюсь, в этот раз вам повезет больше, чем в моем доме.

Люси улыбнулась ему:

— В тот раз планировал мистер Моррисон. В этот раз я планирую сама и, уверяю, все пройдет намного лучше.

* * *

В тот вечер они поужинали на постоялом дворе, и кто мог знать, что они не муж и жена? Люси испытала удивительное ощущение: она была влиятельной незнакомкой. Взгляды всех женщин в зале были прикованы к Байрону. Они смотрели на него с восхищением, на нее — с завистью. Люси казалось, она узнала, хотя бы в малой доле, как бы чувствовала себя леди Байрон.

Они оставались на постоялом дворе до половины двенадцатого, и Байрон выпил больше вина, чем, с точки зрения Люси, было благоразумно, но она посчитала неуместным давать ему Советы в подобных делах. Чем больше он пил, тем больше говорил о своей новой книге, которую расценивал как блестящую и в то же время отзывался о ней пренебрежительно, поскольку якобы сочинял ее без всяких усилий, когда выдавалась свободная минутка. Он не сомневался, что книга принесет ему всемирную славу, и был также уверен, что после этой книги весь свет его возненавидит.

Когда пришло время, они продолжили путь. Люси смотрела, как за окном проплывают темные луга и леса. Они были совсем близко от Харрингтона, где она выросла, не более шестнадцати миль. Ей все здесь было слишком хорошо знакомо, и ее охватила грусть. Но Люси пообещала, что не станет себя жалеть. Мистер Баклз ее обманул, но, вместо того чтобы жалеть о своей упущенной жизни, Люси была полна решимости стать твердой как сталь и отомстить. Она не покорялась судьбе, а наносила ответный удар, брала управление над теми, кто управлял миром. Люси нравилось само чувство власти.

Они подъехали к Моссингзу, поместью леди Харриет, но было еще слишком рано, чтобы проникать в дом, поэтому они еще час просидели в экипаже. Байрон уверил Люси, что, по слухам, леди Харриет ложится спать рано и к часу ночи наверняка и она, и челядь, и гости, если таковые есть, давно должны быть в постелях. Им нужно было попасть в библиотеку, найти книгу или разрозненные страницы из нее и исчезнуть, прежде чем они привлекут внимание. Байрон, к сожалению, сомневался, что сможет узнать книги из своей коллекции. Люси показалось странным, что поэт не интересуется книгами из своей библиотеки, но Байрон, скорее, гордился тем, что равнодушен к книгам, которые не сам сочинил.

— У меня с собой есть кое-какие инструменты, которые должны нам помочь найти ее, — сказала Люси. — И пусть я не знаю, где она, но разыскать смогу.

— У нас мало времени, чтобы обыскивать библиотеку. Чем дольше мы будем там оставаться, тем больше риск, что кто-нибудь заметит свет или услышит шум.

— Никто нас не заметит, — сказала Люси и взяла в руки свой саквояж. — Пойдемте.

Поместье было большим, и Люси чувствовала себя незащищенной и заметной, когда они пересекали обширные газоны. К счастью, не было собак. Они прошли мимо фонтанов, садов и кустарников и наконец оказались перед господским домом, массивным и величественным, построенным в строгом стиле, как строили до правления Оливера Кромвеля. Было тихо, и в темноте дом походил на одинокую гору или спящего неподвижного великана, затаившегося на случай опасности.

Они обошли здание и отыскали дверь для слуг. Двигались медленно и осторожно, опасаясь собак или каких-нибудь других неприятных неожиданностей. Все было спокойно, и они наконец оказались перед дверью, которая была заперта на засов. Люси поискала в своем саквояже и достала какой-то темный предмет. Потом извлекла трутницу, разожгла огонь и зажгла несколько свечей, прикрепленных к этому предмету.

— Вы уверены, что нам понадобится такой яркий свет? — спросил Байрон.

— Да, конечно, — ответила Люси с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.

Вот она вламывается в дом опасной и влиятельной женщины, готовая совершить преступление, которое может повлечь заключение в тюрьму, судебное разбирательство, унижение, какого она и представить не может. Она подавила свой страх, так как у нее не было другого выбора.

Люси сосредоточилась, как когда она готовилась наложить заклятие, и только тогда перестала дрожать как осиновый лист. Она это делает ради Эмили, говорила она сама себе. Она это делает ради Марты, ради отца и ради себя самой.

При свете стало видно, что предмет напоминал мумифицированную руку. К каждому пальцу крепилось по свече, а к запястью — основание из воска, так чтобы его можно было ставить.

— Боже правый, что это такое? — спросил Байрон, повысив голос больше, чем предполагали обстоятельства.

— Рука славы, — сказала Люси с таким видом, будто для такой умудренной женщины, как она, это было в порядке вещей. — Это поджаренная и замаринованная рука повешенного убийцы. Над нею произнесли магические заклинания. Если иметь при себе руку славы, взломщик может проникнуть в дом без помех и незаметно.